Ирвин Уэлш - Альковные секреты шеф-поваров

– Извини… Я не собирался…

– Это ты извини… – Кэролайн шмыгнула носом. – Я знаю, ты хочешь как лучше.

– Просто… ему это было важно… твоя учеба. – Брайан заморгал, борясь со слезами. Его рука соскользнула с плеча сестры и бессильно повисла. – Ты уже взрослая, сама должна решить, что важно, а что нет. И я не имею права… – Он судорожно двинул кадыком. – Отец бы тобой гордился, ты знаешь, – добавил он, думая о дневниках, которые они с матерью решили пока утаить от Кэролайн.

Сестра подалась вперед и поцеловала брата, подумав, что у него на щеке и сейчас, несмотря на годы, сохранился нежный, почти невидимый пушок, как на персике.

– Он бы и тобой гордился… Как и я. Потому что ты классный брат.

– А ты самая лучшая сестра на свете! – выкрикнул Брайан чересчур поспешно, едва не испортив момент ненужным пафосом, однако Кэролайн сдержалась и превратила саркастическую гримасу в улыбку.

Оба чувствовали себя неловко, обоим не терпелось выбраться из водоворота непривычных эмоций, в котором они крутились с момента смерти отца. Они успокоились, попрощались с матерью – та как раз спустилась на кухню, застелив их кровати, – и торопливо покинули дом, направившись каждый в свою сторону: он на работу, а она в университет.

Брайана Кибби в офисе встретили как героя, к вящему раздражению Дэнни Скиннера.

– Он ужасно выглядит. Наверное, заболел, – сочувственно заметила Шеннон.

Скиннер кивнул – и подумал, что применительно к нему фраза звучала бы иначе: «Наверное, заболел… или еще что-нибудь». Огромная разница.

В этом вся соль – в добавке «или еще что-нибудь». Такие хвостики говорят о репутации человека в корпоративном мире. Их непросто заслужить, а избавиться от них еще сложнее. Кибби, например, нужно очень постараться, чтобы испортить свою репутацию.

Тем не менее Скиннер не унывал. Ему казалось, что время играет на него. Он вообще чувствовал себя на удивление бодро после вчерашнего. Наверное, пошел по стопам Маккензи: начал вырабатывать иммунитет к спиртному и наркотикам.

Ну что, Кибби, я готов! Давай покажи, на что способен!

Зал заседаний заполнялся, народ рассаживался по местам. Кибби шуршал бумажками у экрана. Скиннер, проходя, шепнул ему на ухо:

– Сейчас ты попрыгаешь, тварь!

Почти никто из присутствующих не заметил, как болезненно исказилось лицо докладчика.

Всем не терпелось услышать, что приготовил Кибби. Боб Фой ободряюще шлепнул его по спине – и Скиннер с удовлетворением отметил, что бедный дохляк едва не выскочил из собственной кожи. Кибби никогда не был хорошим оратором, а посему приготовил спасательный круг – подборку детальнейших слайдов, на случай если презентация начнет пускать пузыри. По крайней мере, таковы были его намерения, но реальность внесла коррективы: кофейная кружка выскользнула из нетвердой руки и щедро залила материалы липкой горячей жижей. Лихорадочно пытаясь вытереть кофе, Кибби только хуже все размазал. Айткен пришел на помощь и занялся наведением порядка, попросив докладчика начинать.

Один – ноль!

Дэнни Скиннер, развалившись на стуле, с наслаждением наблюдал, как противник роет себе яму.

– Извините… Я неважно себя чувствую, не в своей тарелке… Наверное, вирус подхватил…

– Это точно, – громко комментировал Скиннер. – Трудное время, от вирусов проходу нет!

– Ну да, я и сам сейчас болею, – подал голос Айткен, пытаясь смягчить колючую интонацию Скиннера.

Кибби начал говорить, запинаясь и поминутно теряя нить. Зрелище было жалкое. Сердобольные слушатели старались не донимать его вопросами – за исключением Скиннера, конечно, который играл с беднягой, как кошка с мышкой. Его невинные на первый взгляд замечания – по большей части просьбы уточнить ту или иную деталь – повергали докладчика в мучительный ступор. Скиннер морщился, словно капризный клиент, и всем видом показывал, что только из вежливости соглашается терпеть это безобразие. Между делом он пустил по рукам аккуратную подборочку расчетов – примерный бюджет предложенной давеча перестройки. Таким образом он намеревался загладить вчерашнюю оплошность и выставить инициативы Кибби в черном свете.

Боб Фой фыркал и постепенно закипал. Его ярость, однако, была сфокусирована не на Скиннере, а на Кибби, который вяло и неуклюже защищал официальную точку зрения: оставить все как есть.

Наигравшись, Скиннер ринулся в серьезную атаку:

– Итак, Брайан, если я правильно понял, ты предлагаешь не менять существующие процедуры отчетности. То есть фактически ничего не предлагаешь. Статус-кво, дамы и господа! – добавил он низким голосом, мастерски пародируя манеру Фоя, к радости всех присутствующих, за исключением объекта пародии. Шеннон, которая имела счастье наблюдать за репетициями Скиннера в баре, даже хихикнула в ладошку, когда тот характерно повел глазами. – В таком случае возникает вопрос, и я убежден, что мое недоумение разделяют все сидящие в зале весьма занятые люди: зачем нас собрали? – Голос Скиннера окреп и зазвенел. – Надеюсь, не для того, чтобы сделать сообщение, которое вполне можно было разослать по мейлу, проявив таким образом заботу о ресурсах департамента на деле, а не на словах! – закончил он с холодной улыбкой, не сводя глаз с докладчика.

Кибби был, мягко говоря, ошарашен и понятия не имел, что ответить. В голове стучали молотки, коленки дрожали. Чувствуя себя как заяц в свете фар, он оглядел сурово притихшую аудиторию.

Два – ноль.

– Если не сломано, то зачем чинить… – начал он неуверенно, чуть ли не шепотом.

Колин Макги непонимающе посмотрел на Скиннера, затем на Кибби. Недовольство разбегалось по залу, как степной пожар.

– Эй, Брайан! – резко воскликнул Скиннер. – Погромче, пожалуйста! Ничего не слышно.

– Если не сломано… – упрямо залепетал Кибби.

Фразу ему закончить не удалось: из желудка поднялась мощная волна. Он закрыл лицо, сгорбился – и сумел-таки направить основную струю рвоты в мусорную корзину, хотя дочерние брызги заляпали стол и даже Куперу на рукав чуть-чуть прилетело.

Три – ноль. Всухую!

Шеннон и Колин Макги поспешили на помощь бедному блевуну. Боб Фой сокрушенно покачал головой.

– Да, с вирусом шутки плохи, – бесстрастно заметил Скиннер, наблюдая, как Кибби с рычанием изрыгает густые потоки яиц, помидоров и ветчины, а Купер брезгливо морщится и вытирает пиджак носовым платком.

Дэнни Скиннер поднялся и покинул зал с гордо поднятой головой, явно довольный исходом доклада, оставив за спиной расхристанного Кибби и тревожно гомонящих коллег. Под маской триумфа, однако, его мысль упорно пыталась разобраться в происшедшем.

Хм… Что же это было?

Совпадение, не иначе. Кибби просто подцепил простуду. Действительно, какой-нибудь вирус. А у меня от ежедневных пьянок повысилась толерантность к алкоголю… Тревожный симптом, кстати. Так обычно бывает перед тем, как окончательно спиться: возрастает сопротивляемость. Последний проблеск света на пороге вечной тьмы.