Саша Ино - Рыбы

Народ спешит сгрудиться у края платформы. Пока двери открываются и пассажиры сельдями набиваются в душное металлическое тело вагона, парень выжидает. Потом запрыгивает в последний момент и спиной протискивается к боковым поручням, ныряя в максимально свободную нишу. В мигающем свете тусклых ламп потная сплюснутая биомасса напоминает желе. Сэм морщится. Вертит головой, осматриваясь: справа у двери примостился мужик средних лет, в тонкой и явно старой кремовой рубашке. Голова в проплешинах густо покрыта бусинами пота. До носа доносятся отголоски чужой вони.

Двери резко смыкаются, и их стыковка рождает звонкий металлический хлопок, будто обрубается связь с внешним миром. Теперь пространство сжимается до небольшого, битком набитого вагона. Мерный ход раскачивает головы пассажиров из стороны в сторону китайскими болванчиками. Сэм ловит носом воздух. Пролетающие мимо лампы черных тоннелей раздражают светом глаза. Контраст. Парень жмурится и наклоняет голову вбок. В обзор попадает девушка слева. Держится за поручень на первый взгляд одутловатой рукой. Белесые волоски причудливым кожным покровом ныряют под ремень аккуратных часов. Сэм изучает с пристрастной дотошностью. Майка, джинсы, лицо кирпичом, рябые щеки с толстым слоем темной пудры и блестящий лоснящийся нос. Девушка замечает интерес к себе, но Сэм быстро отводит взгляд и невольно дергает плечом. Поезд резко сбрасывает скорость, вагон швыряет в сторону, и со спины кто-то подпирает жарким и явно тучным телом. Дрожь отвращения прокатывается по позвоночнику вместе с каплей пота. Как назло, мужчина в сальной кремовой рубашке заходится кашлем. Сэм брезгливо морщится и опускает голову. Невыносимо — до сжатых в кулак пальцев.

Тогда парень погружается в счет — первый флот в данный момент уже минует вражеский сектор, благо артефакты маскировки позволяют проходить незамеченным. Второй защитный флот спрятан в клановом резерве, он станет доступен через час пятнадцать минут тридцать секунд. Двадцать девять. Двадцать восемь. Сэм облегченно выдыхает — приступ нестерпимого омерзения откатывает. Теперь можно разработать в голове план письма вражескому предводителю. И Сэм вновь теряется в собственных мыслях. Раздражающая окружающая действительность на время перестает существовать.

Пробуждение, по обыкновению, выходит болезненное. Разнопестрая гурьба выходящих пассажиров задевает Сэма, выдергивая из потока мыслей. Письмо обрывается на кульминационном: «Во времена междоусобных столкновений полагаться приходится лишь на плечи креатов, проверенных боевыми…». Чем, Сэм не успевает придумать — здоровенная тетка сносит его мощным телом, почти расплющивая о фанерный борт вагона. Парень цыкает и отступает на шаг, давя попутно ногу стоящему позади. Этот неизвестный визжит противно-высоким женским голоском, и кулак с выступающими кольцами упирается парню между позвонков. По телу моментально пробегают мерзкие нервические мурашки. Сэм вздрагивает и пинается. «Смотри куда прешь, хамло», — слышится визгливое кряхтение в самое ухо. Раздражение зашкаливает вместе с тошнотой. Хочется схватить первого попавшегося человека за голову и бить о железную раму двери. Пока глаза не зальет чужой кровью или гнев не отпустит. Сэм огрызается и снова забивается в угол между поручнями и дверью. Убийства не входят в его сегодняшние планы, как и многолюдная колония строгого режима на ближайшую перспективу. Ввиду отсутствия Интернета и игры.

Сэм вновь пытается считать, но нечто новое, необычное мешает погружению. Он не сразу понимает что именно. Сначала пеняет на духоту, которая накаленным воздухом сушит рот и заставляет щеки неестественно сильно гореть. Потом кажется, будто тошнота от обилия человеческих паров становится нестерпимой. Но это не так — Сэм сглатывает, а чувство не проходит. Наконец, словно разряд тока проходит по коже, пробивает тело насквозь и побуждает моментально напрячься. Парень параллельно осознает и фиксирует источник помех. Девушку слева оттеснили назад и плотно прижали к его спине. Сэм отчетливо различает контуры ее округлой груди в столь интимной близости к собственному телу. Два соблазнительно упругих холма трутся и вздрагивают в заведенном такте подземки.

Присутствие девушки будоражит и волнует. Реакции организма входят в прямое противостояние с волеизъявлением разума, что одновременно и злит, и распаляет. Сэм неестественно наваливается на чуть более прохладную стенку вагона и выгибает спину. Единственное, что он может поделать, чтобы разорвать сцепление тел — присесть на корточки. Парень сползает на пол, вытирая плечом сальную поверхность вагона. Дышать становится значительно проще. Он смахивает со лба пот и старается не смотреть наверх — атмосфера давит на сознание возвышающимися людскими фигурами. Но сейчас больше злят собственные реакции. Организм на несколько минут вышел из-под контроля разума, а Сэм расценивает подобное как катастрофу. Только не в толпе — не в чужеродном и враждебном окружении.

Форель заваливается на бок и дергает хвостом, мутная вода застилает глаза пеленой.

Но ничего удивительно в предательстве тела нет. Сколько парень обходится без девушки? Год, два? Или больше. Сэм вообще никогда не встречался с противоположным полом, как принято в его возрасте. Свидания, цветы, комплименты, флирт, влюбленность и жар слитых воедино тел. Ничего подобного. Нравятся ли парню женщины? Определенно. Но не реальные. В игре он встречается со своим старлеем — Sweety Pinky. Милая и покорная во всем министру обороны розоволосая картинка на аватаре. Девушку зовут Наталья, и она утверждает, что ей нет еще восемнадцати, что очень импонирует Сэму в сочетании со слепой верностью и достаточно зрелой рассудительностью. А секса министр обороны не ищет. Порноиндустрия позаботилась о людях с богатым воображением и разнообразными вкусовыми предпочтениями. Сэм не заморачивается на ухаживания или штурм крепостей — не интересует. После изматывающих игровых и политических баталий он врубает порноролики и доводит себя до разрядки. Неизменно верной правой рукой. Не смущает и не напрягает — привычка, что экономит время, нервы и деньги. Девственником Сэм не был — повезло на шестом курсе во время больничной практики напиться и подружиться организмами со споившей его медсестрой. Вышло по-животному суетливо и грязно. С того момента Сэму хватает виртуальных страстей и руки.

Можно ли сказать, что Сэм когда-то любил? Наверное, если у него спросить, он задумается, поднимет глаза к небу, начнет почесывать щетину на подбородке и вспоминать. Потом смешно поморщит нос и ответит отрицательно. Но это будет не совсем правда.