Diamond Ace - Сломленное поколение

Это Рут.
Отсутствие логики – словно удар в эпигастрий. Почему медсестра привела меня сюда? Почему она вообще оказалась со мной за пределами лечебницы?
Я говорю своему приятелю, что мне сейчас не до светских бесед, поблагодарил его за сигареты и попросил оставить меня в одиночестве.
– Это тебе. – Он вложил в мою руку смятую пачку "Лаки Страйк". Одно я знаю точно: альтруизма не бывает, добродетель – услуга, за все выписывается счет. – И кстати, меня зовут Джейкоб.

А я не знаю, как меня зовут.
Раскаты грома сопроводили Джейкоба до его спального места, он лег, слегка подогнул ноги и достал какую-то книгу.
Я закрываю глаза. И вижу, как человек в маске открывает огонь. Десятки людей приходят в движение: прячутся под столами, ныряют за барную стойку, бегут к выходу, устремляются в сторону уборных. Стекло и кровь. Мужские вопли. Почему не кричат женщины?
Вспышка молнии растворяет продукты фантазии.
Почему женщины не кричали? Я хочу сказать, дело не в эмансипации.
А в том, что яйца не всегда свидетельствуют о наличии мужества. Наверное, Рут понадобилась целая тележка причин, чтобы привести меня сюда.
Я достал очередную сигарету.
Формальдегид, акролеин, диоксид азота, полоний-210, радий-228, калий-40.
Я мог бы сказать, что меня заботит здоровье моих легких.
Но, во-первых – это вранье.
Во-вторых – промокшая с ног до головы Рут, вошедшая в этот безликий хоспис волеизъявления, в условиях нехватки освещения на секунду напомнила мне одного человека.
Каталину Симмонсон.

И н т е р л ю д и яNo. 1
Синоптик.
В ближайшее время прогноз неутешительный. Ветер юго-западный, временами – порывистый, до двадцати метров в секунду.
Укрепите фасад ваших убеждений.
Проливные дожди, гроза. Возможно, град.
Подлейте фундамент. Дренажная система не справляется. Ваши принципы постепенно вымывает.
Давление – семьсот восемьдесят пять миллиметров ртутного столба.
Метеочувствительным людишкам рекомендуется носить с собой аптечку. Не исключены случаи коллапса мыслительных процессов.
Время набирает обороты. Память освобождает кластеры для подчинения чужой воле.
Синоптик.

Глава Восьмая
Бритвой Оккама по вене

Эллисон Чейс – искра в моей голове. Когда все полезное отвращение мира наполняло цилиндр моего сознания горючими парами, она задавала свой вопрос.
– Тебе так тяжело принять этих людей?

Я говорил, что не хочу их принимать. Понимать.
Все их попытки создать прекрасный и безопасный мир сводятся к новой вербовке. Сектант смахивает на верующего. Влюбленный не отличается от безумного. Но они так хотят быть аутентичными, хотят получить все признание разом, вступая в очередной бесформенный коллектив свидетелей нового порядка. Отторгая этих выродков, я чувствую бессилие. Чувствую, как вожделенная враждебная среда ускользает из-под ног и машет сиреневым платком, бросая напоследок кость в виде отчаяния.
Все наше самоопределение – продукт нашей мысли.
Мы видим то, что придумываем.
И придумываем то, что видеть не хотим.
Мы абсурдны до безумия. Со своими чувствами, со своим господом, блядь, богом.
– Богом?

Знаешь, Эллисон, бог – плохой парень. Сидит где-то там наверху, раздает наказания каждому, кто согрешит или плюнет на очередную бесполезную заповедь. Вроде как следит за порядком. Пасынок кармы. Откидывается на спинку кресла, надевает очки и достает желтый справочник. "Секундочку, ага, вот. Изнасилование. Карается раком желудка и дефицитом железа". Щелк! И промах. Старая сраная миссис Сабонис, с детства прикованная к инвалидному креслу, выдавливает кровавые рвотные массы в ведерко с этикеткой "краска водоэмульсионная".
Какая трагическая символика.
Говорят, грешников ждут великие беды, смертельные муки.
Слышал, что праведники тоже нередко умирают.
Я хотел сказать – постоянно.
Щелк.
Я есть поллюция господа в резиновом влагалище Пандоры, или же просто человек. Бритва Оккама.
Я покидаю мир по воле сверхъестественной сущности, не отвечающей критерию Поппера, или же просто погибаю. Бритва Оккама.
Щелк.

Раскат грома выдернул меня из воспоминаний о встречах с доктором Чейс. Рут, на секунду показавшаяся мне Каталиной, вжавшись в промокшее бежевое пальто, направилась к Джейкобу. Достала из кармана какой-то оранжевый пузырек, открыла его и вручила парню горстку колес.
Занятно, но таблетки призваны спасать жизни. Столь необходимая организму аскорбиновая кислота является одним из основных питательных веществ в человеческом рационе.
Побочные действия: гиперемия кожи, тошнота, угнетение синтеза гликогена, гипокалиемия, тромбоцитоз, эритропения, нейтрофильный лейкоцитоз.
Приобретая витамины, помни, что знание губительно.
Я подозвал Рут к себе. Она бросила короткий взгляд в мою сторону, и прежде чем подойти, убедилась, что Джейкоб проглотил пилюли. Видимо, привычка.
– Собирайся, нам нужно идти.

Никаких церемоний. Я до сих не могу вспомнить, как оказался в этой ночлежке, а Рут говорит, что нам пора выдвигаться. Наверное, нет смысла спрашивать, что происходит.
Куда мы пойдем?
– Ко мне.

Хорошие новости.
Только сейчас я обратил внимание на то, во что я одет. Та же рубашка черного цвета с потертым изображением седельного тягача на спине. Голубые джинсы с прорезями на коленях и кожаные кроссовки "Найк" с высоким голеностопом и безразмерными язычками. Но теперь образ дополнен красными пятнами, доставшимися мне в "Онтарио" от человека по имени Паркер. Я мог бы сказать, что выгляжу подозрительно, но скорее, смешно. Хипстер, пытавшийся разобрать свежее мясо по заданию мамочки. Нелепость прикида находит идеальное завершение в надорванном грудном кармане и моей тощей, пучеглазой спутнице.
Когда Рут повернула дверную ручку, я попросил подождать пару минут. И направился к Джейкобу, чтобы взять пару сигарет.
Подойдя к тому самому вылизанному бродяге, я спросил, не смог бы он напоследок выручить меня куревом.
– Держи, приятель, – он протянул сигареты и спросил, – как тебя зовут?

Меня зовут Марвин, и я тебе это уже говорил.
– Парень, да я тебя впервые вижу.

Недоумение скомкало мою физиономию в немой вопрос – "что за дерьмо". Я поблагодарил Джейкоба, пожал его руку и двинулся к выходу, напрягая остатки интеллекта и пытаясь понять, что произошло мгновением ранее.
Молекулы воды атакуют рубашку, изготовленную на основе хлопчатника. Химическая стойкость материала не позволяет каплям добраться до моего тела. Мне холодно. Но дождь – моя стихия.
Водный мир. Город пришвартован где-то в открытом море, и ты не можешь покинуть свою обитель, а потому – свыкайся.
Смирись. Подчинись.
Любовь и молитва.
Мы только вышли из ночлежки, но кажется, что идем целую вечность. Организм наполняет непреодолимое желание сесть, прижать колени к груди и раствориться в урагане обрывков памяти.
Но я-то знаю, что это просто распад глюкозы.
Утомленный знанием попутчик.
Встречные автомобили предпринимают отчаянные попытки ослепить меня светом фар. Разрезают бесконечные лужи и ныряют за мою спину. Один за другим. Порывистый ветер придает бодрости, охлаждая намокшую одежду и заколачивая новые крупицы влаги в мои текстильные доспехи.
Однажды я спросил у бабушки, почему идет дождь. А она лишь засветила вставную челюсть, прокашлялась и сказала, что боженька простудился.
Наверное, она хотела сказать, что на меня чихали. Спустя множество лет, я зауважал свою бабушку. Мудрый ответ порой не требует колоссальных потуг со стороны фронтальной области коры головного мозга.
Суета миокарда утопающего городка сменилась благоговейной тишиной одноэтажного эдема. Люди, живущие в этом районе, прекрасно засыпают и легко сбрасывают оковы сна. Предсказуемое и надежное существование. Здесь, наверное, даже умирают по расписанию. Огромные окна, полыхающие светом люстр и свечей, обнажают внутренности этих безмолвных обителей.
Они молятся, благодарят кого-то за все, что оказалось на их обеденном столе. Склонили головы и мысленно записали: "На шаг ближе к спасению".
Они смотрят телевизор, жадными глазами поглощают информацию, вываливающуюся на них словно толстяк из катафалка.
Они просто не знают: ночь – не повод расслабить сфинктер.
Я спросил Рут, где ее чертов дом. Но она только подняла воротник пальто повыше и ускорила шаг. Наверное, это к лучшему. Отсутствие плохих новостей – провокация надежды. Я сделаю вид, что не устал, что это всего лишь молочная кислота вымывается из бедренных мышц. Притворюсь, что становлюсь моложе, пусть свободные радикалы гибнут. Но жжение угнетает последние импульсы воли.
Когда тебе кажется, что нет сил, дабы сделать еще хоть шаг, постарайся вспомнить. Что угодно. Главное – не дай бессилию сломать тебя. Прокрути пленку вручную, оставь отпечатки на нескольких кадрах.
Я думаю об Эллисон. О том, как на одном из приемов она подошла ко мне, обняла и шепнула: "Я знаю, как тебе больно". Тупая сука.
"Знаю, что ты скучаешь по Каталине, знаю, что тебе снится сестра".
Закрой свой сраный рот. Просто закрой его!
"Я знаю, что не все погибли".
Заткнись! Вылези из моей головы!
Я упал на колени. Рут сначала не заметила, что я остался позади, но когда обернулась, тут же бросилась мне на помощь.
– Еще пару кварталов. Потерпи.