Diamond Ace - Сломленное поколение

Что ты здесь, мать твою, делаешь?
– Прочти, Марвин.

Еще мгновение, и рука трясет смятый листок. Никакого детектива, никто не просит меня прочесть написанное.
Я слышу топот Рут. Должно быть, она не думала, что я окажусь настолько беспардонным гостем. Но если она так резво бежит сюда, значит, не хочет, чтобы я сделал то, что уже сделал.

ЛЭНГОТ

Пациент: М. Доу
Возрат, дата рождения: ???
Место жительства: ???
Место работы: «Семья напрокат»
Кем направлен: Э. Чейс
Диагноз: Дистимия
Примечание: Интолерантность

Мозг Эллисон Чейс из грязной сексуальной фантазии внезапно превратился в мишень, которую хочется разнести из какого-нибудь Тэк-Найна. В упор.
Рут смотрит на меня так, словно я сплясал на костях ее любимого покойничка. Всё, что она может сказать:
– Ты не должен был сюда заходить.

Но я зашел. И теперь предстоит любопытный разговор о том, как же нам поступить с маленькой лживой сестрой Джессикой.
Ненависть – отличный источник энергии, которой мне так не хватало.
А по большому счету… ммм…мог бы и догадаться.
«..н..о..».
«лэНгОт».
И н т е р л ю д и яNo. 3

Вязкая тишина. Слышно, как люди умирают. Отдают по секунде, получая взамен невнятный перфоманс, дозированный и горький, словно ушная сера.
Свет прожекторов выжигает сетчатку, крадет моих слушателей, готовых к тому, чтобы конферансье их вербально ублажил. Рваные вспышки стробоскопа лишают зрения окончательно, и ты говоришь в никуда.
Но они-то тебя слышат. И может быть, слушают. А возможно, даже прислушиваются.
И смотрят на эту жалкую инсталляцию, как на что-то случайное. Проходящее. Не имеющее отношения к их реальности. Ибо они привыкли получать и хлопать.
А я заколачиваю: «Мы нематоды внутри. Крохотные черви в плаценте собственного убожества и бессилия».
Гонимые комплексом одиночества, самоустранившиеся пасынки эфемерного величия. Мясо, запрограммированное на провал. Родители не уточнили, что всё их понимание счастья скрывается за набором дерьмовых лозунгов о том, как нужно вести себя в той или иной ситуации. В книгах между строк не читалось спасение. Ни одна гиперссылка не расцвела инструкцией по достижению благоденствия. Нас забрасывают спамом. Рекламой светлого будущего, которым мы сможем подтереться на глазах всего мира.
Как гвоздь в крышку: «Виктимность становится модой. Но теперь все сложнее. Мы ждем, когда же нас, наконец, изнасилуют, чтобы получить порцию своего сострадания».
Нам нужен человек. Чтобы пропустить через него наше несчастье, отфильтровать наши травмы.
Человек – инструмент. И только.
Насквозь: «И мы бежим от нашей неполноценности, словно пуританин, прячущий резиновую куклу в стоге сена».
Мы запутались, потеряли ориентир, заблудились. Нет ничего, чем бы мы грезили. Не осталось мечты. Всю дорогу мы ищем оправдания, чтобы наши падения не казались такими уж курьезными. Ищем врага, чтобы наше сопротивление имело хоть какой-то смысл. Живем, чтобы жить. Как можно дольше и как можно лучше.

Глава одиннадцатая
Изгиб справедливости

Кухня ничем не отличается от гостиной. Выверенный беспорядок.
Что ты мне хочешь сказать, Рут?
– Только то, что уже говорила: ты не должен был там лежать.
Значит, лечебница – вовсе не лечебница, а гребаный отросток «Лэнгота»?
– Можно сказать и так.

Я смотрю на нее, будто в любой момент разверзнется пропасть, и хрупкое тельце собеседницы полетит туда с ускорением свободного падения.
Думаю, самое время рассказать, что происходит.
Рут проглотила слюну, прикусила нижнюю губу, замерла на вдохе, но все же начала свой монолог, показавшийся мне сказкой, очередной выдумкой, песенкой, которую поют идиотам вроде меня.
Но я-то знаю: если хочешь что-то спрятать – не прячь вообще.
– Рисперидон. Везде. Во всем. Таблетки, сигареты, алкоголь, еда. С тех пор, как репутация «Лэнгота», спасавшего людей от одиночества, оказалась под огромным вопросительным знаком, во всё добавляется рисперидон. Нейролептик…

…производное бензизоксазола. Применяется чаще всего для лечения психозов: при шизофрении, а также в терапии некоторых форм биполярного расстройства The Broken Generation и психотической депрессии. Частый побочный эффект при длительном приёме – нейролептический дефицитарный синдром. Симптоматика: вялость, двигательная и психическая заторможенность, замедление темпа речи, апатия, снижение волевых качеств, снижение уровня энергии, снижение инициативы, мотивации, побуждений, сужение круга интересов, аутизм, десоциализация, трудности с концентрацией внимания вплоть до полной невозможности сосредоточиться и удерживать внимание на одном предмете, нарушения памяти, снижение интеллектуальной продуктивности, замедление темпа мышления, снижение эмоциональной реактивности на внешние стимулы вплоть до полного эмоционального бесчувствия и безразличия, полного отсутствия каких-либо чувств и эмоций.
Очень похоже на список естественных человеческих реакций.
– Все началось с ареста Дэлмера Симмонсона. Он стал той единственной ошибкой, которая напугала людей, собиравшихся стереть память. Те, кто свято верил в уникальность случая Дэла, всё же отправились на терапию. Но огласка, которую получило дело Симмонсона уничтожила возможность процветания «Лэнгота», прецедент возник именно тогда, когда никто не ждал, не готовился к тому, что возможный дефект всплывет на пике популярности новой методики.

Нейролептический дефицитарный синдром не развивается так быстро.
– Ты видел свой анамнез.

Только паспортную часть.
– Интолерантность. Отрицательная терапевтическая резистентность. Повышенная чувствительность к развитию побочных эффектов. И поверь, ты не один такой. Далеко не один. Помнишь, я рассказывала тебе об аккумуляции негативных переживаний? Любой стресс в твоей ситуации – сбой, который приводит к потере того или иного воспоминания, снижению уровня энергичности. Вот почему ты не можешь вспомнить то, что произошло в «Онтарио». Или как очутился в ночлежке.
Я даже имени своего не помню.
– Это осознанный выбор. Всё остальное – заслуга Пола Маккалеба и тех, чьи руки он жмет.

Чушь. Не верю ни единому слову.
– Я говорю правду, Марвин…

Я знаю. Просто хотел убедиться. Те трое. В «Онтарио». Что-то знали?
– Да.

И всё? Просто «да»?
– Они были сотрудниками «Лэнгота».
Знаешь, мне кажется охренительно не случайным тот факт, что в этом же кафе в момент нападения сидел я. Приятель Дэла. Единственный человек, который мог рассказать что-то о том, как справиться с ветряной мельницей. Если те ребята знали о рисперидоне, думаю, они хотели чего-то добиться, раскрыв карты. Но если им нужен был я, то почему они позволили мне оказаться в лечебнице? Ты темнишь, Рут. И в такие моменты мне хочется, чтобы тебя сбил мусоровоз.