Семен Скляренко - Святослав

Не все лодии шли в пороги одновременно. Они отчаливали от берега одна за другой, выплыв на течение, отыскивали стрежень и летели вперед… Гребцы даже не брались за весла: течение было до того быстрое, что достаточно было одного кормила – и лодия послушно находила путь среди камней. Когда одна лодия исчезала из глаз, трогалась следующая…

Первый порог, который одни воины называли Будилой, другие – «Не спи!», а греки с перепугу повторяли за ними: «Ессупь!» – едва виднелся под водой. С обеих сторон в Днепр врезывались две каменные гряды – две заборы; от берегов они уходили под воду, а на самой быстрине над заборой широким потоком неслась вода, кипели волны. Одна за другой, точно выпущенные из лука стрелы, пролетали лодии этот порог и выходили на чистоводье.

А вдали уже виднелся остров – новый порог. Днепр здесь был очень узок, стрежень проходил между двумя утесами. Нужны были хороший глаз и твердая рука, чтобы лодия проскочила, не задев каменные глыбы.

Однако и этот порог лодии одна за другой миновали счастливо. А впереди уже шумел новый порог – более спокойный, но страшный, потому что за ним, совсем близко, рокотала страшная Ненасыть.

Уже издалека было видно, как бурлит и пенится вода в Не-насыти. Предательская подводная гряда камней пересекала здесь Днепр от берега к берегу. То тут, то там из воды высовывались острые, как клыки, камни. Вода кружилась, клокотала, яростно билась между камнями и скалами, ревела так, что эхо катилось по далеким берегам.

Вой боязливо смотрели на порог. Они были уверены, что там, под водой, живут страшные водяные; высунув из воды острые клыки, вечно ненасытные, жаждут они человеческой жертвы, ловят своими щупальцами каждую плывущую через пороги лодию, присасываются, переворачивают ее, пожирают людей. Бороться с Ненасытыо? О! Человеку это не под силу.

Лодии остановились выше Ненасыти, вой вытащили из них еще в Киеве приготовленные волоки – деревянные катки. Волочить приходилось по низкому берегу, а близко, в оврагах и лесах, всегда рыскали печенеги. Поэтому часть воев укладывала катки, вытаскивала на берег лодии и волочила их вдоль всего порога, а остальные, с копьями и луками наготове, шли в близлежащие овраги и леса, чтобы на случай, если налетят печенеги, отбить их.

Волоком нужно было пройти шесть тысяч шагов. Вой князя Святослава знали, что стоит каждый этот шаг. Грузы перетаскивали до самого конца порога на плечах, но и порожние лодии были тяжелы, скользили по каткам медленно, а в небе висело палящее солнце, горячий песок обжигал ноги, люди обливались потом.

С раннего утра до позднего вечера волочили лодии по песчаному берегу, и даже ночь не остановила работы. Рассвет следующего дня застал их на кручах, против скал Ненасыти. Но спокойная, тихая гладь была уже близка, и к полудню лодии одну за другой спустили на воду. Ненасыть осталась позади.

Никого уже не пугали оставшиеся за Ненасытыо три порога – Вольный, Вручий и последний, на стрежне; лодии прошли их уверенно и быстро.

Еще некоторое время Днепр катил свои воды между высокими каменистыми берегами, напоминавшими узкие ворота, а там вой опустили в воду весла и могли отдохнуть на широком плесе, за которым высились скалы и зеленел остров Григория.

Издалека, в начале острова, зеленела большая поляна, на, поляне стоял ветвистый, старый дуб. Под ним гости и вой, которые готовились идти через пороги или благополучно прошли их, обычно приносили жертву.

Жертву – пса и петуха, как требовал покон, принес Святослав; в походе он был не только князем, но и жрецом. Святослав подошел к высокому дубу с совсем молодой еще, трепетной листвой; среди его ветвей висели истлевшие убрусы, заржавленные, щербатые мечи, пробитые шлемы и копья -жертвы многих людей, плывших мимо священного острова.

Теперь перед дубом на острове положил свой меч и щит Святослав. Поблагодарив богов за то, что помогли его воям перейти пороги, он просил и дальше помогать им.

Позади князя стояли вой. Когда жертва была принесена и землю перед дубом оросила кровь пса и петуха, вой опустились на колени, из уст их полилась молитва – древняя молитва пращуров:

Боги, помогите нам и помилуйте,

Боги, дайте нам победу на брани и мир на земле,

Славим вас и молимся вам, боги!

Князь Святослав стоял против дуба, смотрел на огромное, похожее на жернов багряное солнце и думал: придется ли ему и всем им стоять тут еще раз и приносить благодарственную жертву?!

За островом Григория Днепр становился широким, полноводным. Здесь берега его не пересекали высокие горы, не обрывались над плесом кручи, не врезывались в воду желтые косы; с той и другой стороны зелеными стенами тянулись плавни – топкая, болотистая низменность, поросшая ковылем, в котором не видно было и всадника, да непроходимой чащей приземистых дубов, лип, ольхи, верб и лозы.

Только далеко впереди, по обе стороны Днепра, высились песчаные холмы, увенчанные купами сосен. Сосны эти, необычайно высокие, с голыми стволами и зелеными шапками, напоминали дозорных, которые стояли и будут стоять многие века и глядеть, и запоминать, что происходит в далеком поле и здесь, на Днепре.

С лодий князя Святослава было видно, как то тут, то там в глубину плавней тянутся узкие рукава, за ними голубеют тихие заводи, а от них отходят новые рукава. Но куда они бегут, где прячутся, где кончаются, никто не знал. Княжьи вой не останавливались, их лодии спешили на юг.

И вот наконец Днепр еще раз сомкнулся между двух высоких берегов, словно кто-то пытался загородить ему дорогу. Лодии плыли некоторое время между горами – и вдруг перед взором воев открылась такая безбрежная ширь, такой необъятный голубой простор, что дух захватило. «Море», – подумали молодые вой.

Но это было еще не море, а только устье Днепра – Белобе-режье, последний мостик между Днепром и Русским морем, белые берега, к которым рвались заморские гости, где в последний раз прощались с родной землей перед далекими походами люди Руси.

Летом берега эти никогда не бывали безлюдными. Справа от Днепра до самого Истра тянулись земли уличей и тиверцев. Они наезжали и торговали здесь, на Белобережье, с заморскими гостями. Слева недалеко были и Климаты, где жили гре^ ки-херсониты – хитрые, ловкие, сметливые люди, всегда перехватывавшие здесь гостей и умевшие торговать лучше, чем уличи и тиверцы.

И сейчас, не успели лодии князя Святослава появиться на плесе, как херсониты на быстрых конях подлетели к берегу. Однако, увидав, что в лодиях сидят не русские купцы, а вой, тотчас подтянули подпруги, вскочили в седла, и только пыль столбом поднялась за ними в прле.

Князь Святослав следил, что же станет делать Калокир, увидав земляков, и был уверен, что тот, встретив их на белых берегах, поинтересуется, что делается в Климатах, передаст что-нибудь отцу в Херсонес.