Франтишек Кубка - Избранное

— Матушка Марика! — закричал ей вслед Иржик. Но она не остановилась.

Из лиловой тучи засверкали молнии, и буря принесла снег. В мгновение ока она осыпала кресты, деревья, могилы, траву и дорожки. И убегающая женщина исчезла за его завесой.

Закоченевший Иржик стоял недвижно, глядя ей вслед. Потом упал на колени и сложил руки, как делал это на кладбище в Хропыни у могилы своей матери, служанки Марии.

И быть может, потому, что впервые за все время, пока он был в Стамбуле, выпал снег, а заснеженный холмик на могиле девушки стал похож на последнее пристанище служанки Марии, из глаз Иржика полились тихие, облегчающие душу слезы. Он плакал, как в детстве, и, как в детстве, от этого становилось легче.

Снег перестал. Ветер тоже утих. Над Босфором засияло солнце.

Он встал и вытер глаза.

Потом медленно пошел по дорожке вслед за убежавшей матушкой Марикой.

Стая чаек парила на серебристых крыльях высоко в побледневших от усталости небесах. Птицы перекликались. Так же кричат чайки-рыбачки на хропыньском пруду. Иржик вернется в Хропынь! И очень скоро.

Та, что лежала на кладбище в Кундуз-Кале, наверное, простила его. То ли на счастье, то ли к печали выпал снег.

Он спустился к пристани. На черных волнах качался фрегат «Святой Георгий». Якорные цепи чуть не лопались от напряжения.

Толпа зевак глазела на зеленый шатер, охраняемый караулом матросов.

Реяли просохшие на солнце флаги.

В эти два дня дел у сэра Томаса было больше, чем за весь минувший год.

Он принимал у себя сэра Брауна в те дни, когда адмирал не был гостем капудан-паши. Сопровождал его во время визитов к великому визирю, к Истанбул-агаши, губернатору Стамбула, и к бостанджи-баши, начальнику гарнизона бухты Золотой Рог. Он присутствовал на приеме у миловидного султана Мурада в Серале. Восседал вместе с адмиралом на званом обеде, устроенном старым Гюрджю Мохаммед-пашой, куда были приглашены также велеречивый посол французский, церемонный венецианский баило, осторожный голландец, господин де ла Хайе и рыжий барон Лёвен, молодой агент шведского короля. Это были представители новой коалиции, которые, восседая на шелковых подушках, сперва повели беседу о красоте и размерах фрегата «Святой Георгий», хотя надвигающаяся война занимала их гораздо больше. Французский посол посылал сэру Томасу улыбки более соблазнительные, чем принцесса Генриетта своему жениху Карлу, принцу Уэльскому.

Но позже Минхер де ла Хайе все же не преминул похвастаться подвигами голландской эскадры, которая, согласно последним донесениям, атаковала испанские форты на западном берегу Южной Америки, а сэр Томас, в свою очередь, одобрительно отозвался о восстании кубинцев и пуэрториканцев против испанского владычества.

— Так пусть же грядет свобода мореплавания и свобода вероисповедания! — торжественно провозгласил он.

Адмирал Браун, сам в молодости бывший пиратом, только ухмыльнулся этим речам. Драгоман переводил старому Гюрджю каждое слово. Тот быстро сообразил, что неверные собираются учинить очередную дележку света, а турок на какое-то время оставят в покое. И потому сказал:

— Я приеду посмотреть, когда двуглавая орлица будет распотрошена не только словом, но и мечом. От Буды до Вены — расстояние полета стрелы.

Все рассмеялись, а Гюрджю до самого конца пира больше уже не открывал рта и только внимал оживленным речам гостей.

У сэра Томаса было много забот. Он написал для адмирала Брауна все его спичи и тосты, ибо Браун — это не Рэли, и политику он понимал по-своему, по-моряцки. От всего этого уже к вечеру следующего дня сэр Томас порядном утомился. Но тем не менее незадолго до полуночи призвал к себе Иржика. Он поджидал его в комнате, где на стене висел портрет леди Бесси.

— Завтра в полдень «Святой Георгий» отплывает из здешней военной гавани в Венецию. Вас возьмут на борт фрегата. Венецианский баило простил ваше не в меру рьяное ухаживание за его супругой и дает вам сопроводительную грамоту. Вы можете сойти на берег в Венеции и разыскать там графа Турна. Баило получил известие, что господин Турн недавно прибыл в Венецию, — говорил сэр Томас, вручая Иржику конверт, скрепленный печатью с изображением льва святого Марка.

Иржик поблагодарил.

— Официально вы едете в Венецию в качестве члена пфальцской канцелярии. Господин Камерариус возместит британскому адмиралтейству расходы на ваше путешествие. Но все это — те же британские деньги, которыми господину Камерариусу вменено распоряжаться. Вы вступите в венецианское войско. Мне пришлось поднять на ноги пол-Европы, чтобы устроить ваши дела.

Сэр Томас испытующе взглянул на Иржика.

— Надеюсь, это соответствует вашим желаниям?

Он ожидал возражений. Иржик молчал. Тогда сэр Томас продолжил:

— Вам представилась великолепная возможность. Вы многому научились при пражском дворе в Трансильвании, наконец здесь, у меня в Стамбуле…

Иржик улыбнулся.

Сэр Томас предпочел не заметить этой улыбки и продолжил:

— Насколько мне известно, вы сражались с оружием в руках в битве под Прагой не более часа. Правда, вас ранили. Теперь вы можете посвятить военной деятельности месяцы и годы. Вы станете молодым полковником в старой армии венецианского дожа. Вы вторгнетесь в земли императора, который лишил вас родины и опустошил их. Ваш меч проложит протестантскому королю дорогу к чешскому престолу.

Иржик взглянул на стену. Тускло светились жемчуга и глаза леди Бесси.

— В Голландию вы не поедете! — почти выкрикнул сэр Томас.

— Почему? — удивился Иржик.

— Туда вас никто не приглашал!

— Отчего именно вы так печетесь об этом?

— Я? Я — слуга английского короля, а леди Бесси — английская принцесса. Она содержит свой двор в Гааге на английские деньги. А кто платит, тот и приказывает. И я приказываю вам покинуть Стамбул, где до сего времени повелевал находиться. Мы приказываем вам уехать, ибо ваше присутствие мешает нам установлению новых отношений с Турцией. Мы приказываем вам уехать в Венецию, куда на наши же деньги отправился граф Турн. Среди ваших соотечественников и без вас полно нахлебников у английской принцессы в ее голландском изгнании. Это мы содержим ее, и не хватало еще и вам пополнить ряды ее челяди. А если не желаете подчиниться, ступайте в янычары!

— Господину Турну известно, что я еду к нему?

— Не знаю.

— А королева знает, что вы отсылаете меня в Венецию?

— Я уведомлю ее.

— Вы осквернили мои воспоминания о королеве, сэр. Не беспокойтесь, к ней я не поеду! У меня нет никакого желания видеть вашу леди Бесси!

Лицо сэра Томаса просветлело. Он торопливо проговорил:

— Вот и хорошо. Давайте прощаться. Надеюсь, денег у вас достаточно. До встречи где-нибудь в этом мире!