Эдвард Резерфорд - Русское

С того дня в его сознании утвердилось одно-единственное, неопровержимое правило, которое, с какими бы трудностями он ни сталкивался, казалось, всему придавало смысл. Простая эта максима сводилась к следующему: царю надобно служить, насаждая порядок. А из этого принципа вытекал второй: благом надобно считать все, что ведет к порядку. «Вполне годится для простого солдата вроде меня», – говорил он себе.

Следующим летом, когда Илья уже отправился с другом семьи в заграничное путешествие, Алексей, заехав в Русское, случайно взял в руки потрепанный томик стихов Державина. Обнаружив ассигнации, он тотчас же понял, откуда они взялись. Но ничего не поделаешь. Суворина уже сослали в Сибирь. Сын его в бегах, одному Богу известно где. Александр Бобров недужил.

Кроме того, если бы он признал, что ссылка Суворина была ошибкой, от этого не выиграл бы никто: ни его семья, ни то сословие, к которому принадлежали Бобровы, ни государственный порядок, который это признание нисколько не укрепило бы.

Он спрятал деньги в надежном месте и никому ничего не сказал.

Заговор декабристов едва ли имеет аналоги в истории человечества, настолько он уникален, ведь он представляет собой весьма дилетантскую попытку горстки аристократов, движимых самыми благородными мотивами, дать свободу народу.

Чтобы понять, как такое возможно, надлежит вернуться к царствованию Екатерины, когда в русских аристократических кругах впервые распространились и были восприняты идеи Просвещения и свободы. Несмотря на потрясение, вызванное французской революцией, и страх перед Наполеоном, русские все острее осознавали необходимость реформ и в дни просвещенного царя Александра. А в реформах воистину нуждалось многое: юридическая система, унаследованная чуть ли не от Средневековья, институт крепостного права, правительство, которое, несмотря на номинальное существование такого высшего органа законодательной, исполнительной и судебной власти, как Сенат, на деле было всего лишь примитивной автократией. Но что именно следовало предпринять? Здесь мнения разделились совершенно. Представители дворянства, купечества и крестьянства, созванные Екатериной, только и делали, что бесконечно спорили друг с другом. В отличие от Запада, в России не существовало никаких освященных временем и традицией институтов, на которые можно было бы опираться. С такими же трудностями столкнулся и царь Александр: разрабатывались великолепные планы, однако любая попытка воплотить их в реальности шла ко дну из-за нежелания и неумения русских менять что-либо в своей жизни, как уходит ко дну одинокий корабль, терпящий бедствие в бескрайнем, со всех сторон обступающем его море. Дворянство хранило верность царю, но не хотело и слышать об освобождении своих крестьян: к 1822 году царь даже восстановил их официальное право ссылать крепостных в Сибирь. Все опасались еще одного восстания, подобно пугачевскому. На деле правительство убедилось, что может лишь менять незначительные детали системы, кое-как поддерживать порядок и проводить эксперименты вроде создания военных поселений в поисках новых механизмов, которые помогли бы стране преодолеть многовековой застой.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что некоторые либерально настроенные молодые дворяне с течением времени стали ощущать, что Ангел, царь Александр, обманул их ожидания. Просвещение открыло им глаза; великая победа над Наполеоном, патриотический подъем, а иногда и знакомство с мистическим масонством пробудило в их душах романтически пылкое желание послужить Отечеству. Однако, если основанный Александром Священный союз мог вдохновить их, когда они искали примеры для подражания за пределами России, то внутри их собственной страны с каждым днем все прочнее утверждалось суровое авторитарное правление генерала Аракчеева. Потому-то вскоре после Венского конгресса в России стало формироваться не имеющее четкой структуры тайное общество, ставившее своей целью реформы и даже революцию.

Члены этого общества оставались в одиночестве. Среди представителей своего собственного класса это была лишь горстка идеалистов. Средняя прослойка общества, купечество до сих пор придерживалось консервативных взглядов и не испытывало интереса к социальным реформам; крестьяне были совершенно невежественны.

Участники тайного общества не имели и единого четкого плана. Некоторые хотели учредить конституционную монархию по английскому образцу; иные, возглавляемые пламенным поборником свободы армейским офицером Пестелем, далеко на юге, ставили своей целью убить царя и основать республику. Втайне вынашивались замыслы, плелись нити заговора, мятежники надеялись и бездействовали.

А потом совершенно неожиданно в ноябре 1825 года скончался царь Александр; по слухам, его внезапно унесла лихорадка. Император не оставил сына, прямого и неоспоримого наследника. По закону престол должен был наследовать его брат: Константин Павлович, тот самый внук Екатерины, которого она прочила в правители Константинополя, а затем и благонамеренный Николай Павлович. Четвертый сын Павла, Михаил, был всецело предан старшим братьям и был последним в очереди на престол.

Но в 1823 году великий князь Константин, командовавший польской армией, женился на польской аристократке и отказался от прав на престол. Царь Александр принял его отречение и в новом манифесте указал в качестве своего наследника Николая, причем манифест этот был столь секретный, что о нем не ведал даже сам бедняга Николай. Поэтому после смерти Александра Константин немедля принес присягу на верность Николаю, а Николай и русская армия между тем, естественно, присягнули Константину! Когда наконец все сомнения разрешились и смятение и путаница улеглись, решено было, что в декабре 1825 года все вновь принесут присягу на верность теперь уже ошеломленному Николаю.

Именно в это время заговорщики, и сами пребывавшие в немалом замешательстве, вознамерились совершить государственный переворот. В нем приняли участие лишь немногие: большинство при мысли о том, что придется на деле противостоять режиму, охватила паника. Они решили поднять мятеж, убедив войска поддержать Константина и не присягать новому царю. Никто не знал в точности, что надобно делать после этого. Существовало два тайных общества: одно в Санкт-Петербурге, другое, возглавляемое Пестелем, – на юге, на Украине. Они плохо согласовывали свои действия и ставили себе разные цели.

Утром 14 декабря, когда армии и Сенату предстояло присягнуть на верность новому императору, группа офицеров вывела примерно три тысячи солдат на Сенатскую площадь. Они опоздали, ведь сенаторы уже успели принести клятву. Мятежные полки закричали: «Да здравствует Константин и Конституция!» По слухам, солдаты полагали, что такое странное имя носит супруга великого князя.