Дэвид Гилман - Бог войны

Собрав людей, Томас растолковал им, что надлежит сделать. Камешками и голышами он наметил на земле контуры монастыря, потом мост и пересекающиеся дороги, уходящие в лес к неведомым местам назначения. Все солдаты, кем бы они ни служили, будут заняты на постройке фортификаций того или иного рода; чтобы строить стены, быть саперами вовсе незачем. Добрый кладчик может выстроить за день три-четыре ярда стены в два камня, а в его распоряжении было тридцать воинов и столько же монахов.

– Будем работать с монахами и послушниками. У нас два, от силы три дня. Мы все можем укладывать булыжник и валуны, но мне нужно, чтобы кто-нибудь надзирал за работами, чтобы эта треклятая штуковина была возведена. Есть ли среди вас те, кто работал с камнем?

Руки подняли двое.

– Я Талпен, я строил отцу житницу, когда был отроком.

– А ты? – спросил Блэкстоун второго – одного из людей де Гранвиля.

– Перенн. Я строил стену для своего села, чтобы помешать набегам вороватых бретонцев, и они так и не смогли ее проломить.

– Добро. Тогда вы двое будете командовать каждой рабочей вахтой, – распорядился Томас, заметив, что повышение ответственности им польстило. – Будь у меня выбор, я бы построил землебитную двухслойную стену. – Все закивали в знак согласия. – А потом посадил бы боярышник, чтобы отпугнуть посягателей. Но этого мы сделать не можем, земля промерзла, и это только временное укрепление.

Откашлявшись, Перенн сплюнул.

– Нет, господин Блэкстоун, стена простоит тут годы и годы. Так уж я строю стены. Насчет человека графа Ливе не ведаю, – сказал он, имея в виду Талпена. – Готов поспорить, тот сарай развалился в первый же раз, как его старик пустил ветры в коровнике.

Солдаты принялись добродушно перекидываться насмешками и подтрунивать друг над другом. Замечательно, подумал Томас. Они становятся единым отрядом, хоть и были солдатами разных владык. Талпен улыбнулся.

– Я строил житницу, мой друг; двухсветную, сводчатую. Ее даже англичане не смогли развалить, когда нагрянули.

Все засмеялись, но тут вдруг сообразили, кто ими командует, и примолкли.

Блэкстоун не мешкая заполнил неловкую паузу быстрым ответом:

– Коли англичане не могли развалить житницу, а бретонцы не сумели перебраться через стену, значит, вы те самые, кто нужен для дела.

Они снова воспряли духом.

– Нам всего-то нужно, – продолжал он, – что осложнить жизнь всякому, кто попытается обойти нас стороной или пробить стену. Двойной слой камня в основании, камни покрупнее для опоры, сухая кладка, без извести, выбираешь по форме и кладешь. Покажите монахам, если они ни разу не занимались подобным, хотя готов побиться об заклад, некоторые уже занимались, а остальные, кто не сумеет научиться достаточно быстро, пусть грузят и таскают камень. Постройте стену по грудь…

– Вашу грудь или нашу? – выкрикнул один из солдат, снова вызвав дружный взрыв смеха. Мёлон терпеливо ждал, не раскрывая рта. Как и Томас, он понимал, что каждый раз, когда эти грубые и легкие на подъем люди оскорбляют друг друга, а затем осторожно, но уважительно поддевают титулованного командира, объединяющие их узы только крепнут. Сказать подобное французскому владыке никто бы не посмел; да и англичане, рассудил он, вряд ли так рискнули бы перед лицом человека в положении. Но сей англичанин умеет ладить с людьми и вроде бы разумеет солдатский юмор.

– Четыре с половиной фута в высоту, – сказал Блэкстоун.

– Ах, тогда, значит, сраного недомерка Ренуара! – заключил один из воинов, снова вызвав общий гогот.

– С девятидюймовыми карнизами, – продолжал Томас, утихомирив их. Обещание горячего вина и жареной свинины уже сгладило острые углы сомнений по поводу предстоящей нелегкой задачи. – Двадцать четыре дюйма шириной в основании над камнями фундамента и тринадцать дюймов шириной под камнями карниза. Неизрасходованные камни раскидайте за стеной вкупе с нарубленными ветками и бросовыми бревнами – это придержит всякого, кто попытается проломить ее с разгона.

Талпен и Перенн закивали в знак согласия. Англичанин знает, что толкует.

Темнота была на руку Блэкстоуну. Он знал, что из Шульона никто не рискнет одолеть несколько миль по лесной дороге ночью. Жуткий ветер, стенающий среди деревьев, вселит страх в души многих, как бы благочестив ни был человек. И даже если Сакет пренебрежет предостережениями перепуганных селян об этой шайке английских и французских наемников, то подоспеет лишь через несколько часов после первых проблесков рассвета. Томас терпеливо ждал, пока Мёлон устраивал засаду на подступах, отрядив в нее некоторых из своих арбалетчиков, несмотря на тревогу Блэкстоуна, что после первого залпа они будут уязвимы, потому что на взвод оружия им требуется порядком времени. Эта мысль навеяла на него тоску по неотесанным лучникам, одним из которых он некогда был. Будь у него хоть полдюжины этой братии, он мог бы отбить налет втрое большего числа. Мёлон заверил его, что если атака будет, первых всадников они завалят, а пока следовавшие позади продерутся сквозь низко нависающие ветки, его стрелки уже успеют отступить в безопасное место. Пока шла постройка стены, он и Мёлон хранили бдительность. Случай всегда может подкинуть сюрприз даже осмотрительнейшему из командиров, так что он с радостью уделял время подобным предосторожностям. Драчуны редко отличаются терпением, но тот, у кого оно есть, имеет больше шансов на победу. На заре налетчики не появились, и даже на горизонте не видно было ни души. Настала пора провести рекогносцировку в городе.

Не прошло и часа, как он вместе с Мёлоном уже был на высотке, вздымающейся над Шульоном почти на сотню футов, словно застывшая известняковая волна. Подъехав окольным путем, Томас и Мёлон спешились и с лошадьми в поводу пробрались сквозь низкие ветви деревьев. Привязав коней в сотне ярдов от обрыва, дальше они двинулись уже ползком и залегли на лесной подстилке, чтобы изучить городок. Свежий ветер уносил прочь дым дровяных домашних очагов, а съежившиеся от холода караульные на двух сторожевых башнях, установленных по диагонали на городских стенах, заметят лишь того, кто будет приближаться по лесной просеке.

– Знаешь, сколько там жителей? – спросил Блэкстоун, не оборачиваясь к лежащему рядом Мёлону. Почувствовал, как тот пожимает плечами.

– Даже не догадываюсь. Может быть, тысяча человек, набившихся по десятеро в комнату, или треть от того, живущих по домам. Там есть ремесленники, кузнецы и пекари, но вы только поглядите, это просто какая-то деревня за стенами. Сакет наверняка поселился у градской площади – наверно, в купеческом доме. Допрежь здесь был добрый торговый путь, пока он не захватил град, но теперь уж не то.