Бьянка Питцорно - Французская няня

Его пренебрежение к прислуге на этот раз сыграло нам на руку. Он не только меня не узнал, но даже не спросил мадам Фредерик, кто я такая. Вероятно, решил, что я безграмотная деревенская работница, и говорил в моем присутствии свободно. Он привез Адели новый подарок, вещь, как обычно, бесполезную: прозрачную накидку с пышными рукавами, малопригодную для холодной зимы.

Вероятно, ее присоветовала ему очередная любовница, какая-нибудь легкомысленная женщина, не знающая, что детям, кроме элегантных платьев, нужны шерстяные перчатки и чулочки, шарфы и фланелевое белье.

Мадам Фредерик спросила, правда ли, что он не собирается помогать Вам выйти из тюрьмы. Очевидно, в его прошлые посещения она уже рассказала о смерти крестного и о Вашем аресте. Но он с презрением ответил, что это его не касается. Что Вы заслужили сурового наказания за все свои интриги. Что артисты театра живут за счет честных граждан, закон им не указ. И единственное, на что он готов, — это позаботиться об Адели, даже если вероятность, что она его дочь, весьма незначительна.

«Как именно позаботиться?» — спросила его мадам Фредерик. Кажется, она готова предоставлять нам свое гостеприимство еще лет десять, держа нас в том же чуланчике без света и воздуха и потчуя, как и в первые дни, картошкой и селедкой в обмен на ежемесячную сумму, равную содержанию в лучшем парижском пансионе для девиц.

«Я еще не решил. Зайду через несколько дней», — ответил месье и, уходя, положил на комод три золотые монеты.

Насколько бы эгоистичным и самоуверенным человеком я его ни считала, полагаю, он не намерен надолго оставлять Адель на улице Сент-Огюстен. Я думала об этом всю ночь и пришла к выводу, что он, вероятно, захочет отправить ее в пансион. Не в монастырь, потому что месье Эдуар не католик. Скорее всего, он будет искать пансион, который содержит какая-нибудь обедневшая пожилая аристократка, где обучают хорошим манерам и лицемерию. Бедняжечка Деде, ведь она привыкла держаться непосредственно и иметь полную свободу!

Вы помните, как мы вместе читали «Мои первые двенадцать лет жизни» графини де Мерлен? Как Вы были согласны с ее мамитой, прабабушкой, которая не хотела заставлять Вашу подругу жить по правилам, когда она была ребенком, а воспитывала только примером любви!

Как бы то ни было, не тревожьтесь, я сделаю все, чтобы остаться с Аделью, куда бы нашу девочку ни отправили. Я поступлю в пансион горничной, помощницей кухарки, посудомойкой — неважно, даже если мне придется выполнять самую унизительную и тяжелую работу, лишь бы ни на минуту не расставаться с нашей крошкой. К тому же это только на короткое время. Я уверена, что Вы очень скоро выйдете из тюрьмы, приедете за нами и мы все вместе вернемся к себе домой.

Простите, уступаю перо Деде, которая вырывает его у меня — так ей хочется что-то Вам написать.

Верьте нам. С такими настоящими «ангелами-хранителями», как я и Тусси, с Вашей дочерью не случится ничего дурного.

Кланяюсь Вам с любовью и преданностью. Ваш верный воробушек

Мама дорогая когда ты вернешся? Мне надоело жыть у мадам Фредерик. Я хочю домой. Софи не дает мне надевать розовое плате с кружевным воротником, которое принес ангелхранитель.

Я очень молилась, чтоб он принес коропку цветных карандашей, я хочю рисовать как Тусси. Но он непослушался. Или плетеную коляску для Дагоберты. Знаеш мама, стехпор как ты уехала, она стала такая тежелая что мне трудно носить ее на руках. Мама пожалуста возращайся скорее. Тусси говорит, что плакать не надо, но Софи тоже тайком плачет. А что мне делать маленкой?

Крепко крепко целую, твоя

Дорогая мадам Селин,

дурные новости, увы. Этот жестокий и лживый человек вернулся и потребовал увидеться с Аделью. Он был очень польщен, что Деде сразу узнала его и крепко обняла, назвав «дорогой месье Эдуар», а потом спросила, принес ли он ей подарок.

«Неужели тебе недостаточно куклы и платья с кружевным воротничком?» — строго ответил он.

«Так значит, это вы их принесли! Это чудесные подарки, я так вам благодарна. Мадам Фредерик почему-то приняла вас за моего ангела-хранителя. Даже не понимаю, как это у нее получилось. У вас же нет крыльев, и белокурых кудрей нет», — с очаровательной наивностью сказала ему Ваша дочь.

Но вместо того, чтобы растрогаться, месье Эдуар в эту минуту… До сих пор не могу поверить, что он оказался способным на такую жестокость по отношению к невинному созданию! Уверена, что эта ложь не простится ему даже на Страшном Суде.

Вот что он сделал: он посадил Адель к себе на колени, поцеловал и, бросив заговорщицкий взгляд на гладильщицу, сказал с фальшивой печалью в голосе: «Милое дитя, я должен сообщить тебе печальное известие. На прошлой неделе твоя мама ушла на небо к Пресвятой Деве Марии».

К счастью, Деде заметила этот взгляд и спокойно ответила: «Какая глупая шутка! Моя мама в Вене. Она поехала к своей подруге Фанни Эльслер. Они каждый вечер вместе танцуют там в театре. Вена находится в стране, которая называется Австрией, вы знали?»

Я тряслась от негодования. Я испытывала непреодолимое желание раскрыть этот подлый обман, но боялась, что, если заговорю, месье меня узнает. Мадам Фредерик была, разумеется, с ним в сговоре; она глянула на меня с угрозой, словно требуя не противоречить, а потом обратилась к Деде слащавым грустным тоном: «Деточка, не говорила тебе раньше, чтобы не расстраивать. Как это печально — остаться одной на белом свете…»

Тут Адель с тревогой посмотрела на меня, а я стояла, понурив голову, и вытирала тарелки, и я поняла, что она вот-вот начнет возражать, выдаст меня, призвав в свидетели, что Вы вовсе не умерли. Мне так хотелось ее успокоить, ответить: «Ты не одна на белом свете, золотко. У тебя есть Софи и Тусси, и твоя мама скоро вернется».

Но мне пришлось всего лишь приложить ко рту палец, показав Адели, чтобы она хранила молчание. Адель кивнула. Она поняла, что я объясню ей все потом: это просто невероятно, какая она умница, а ведь ей еще нет и шести.

«Печально оставаться одной на белом свете, — продолжала гладильщица, — но, к счастью, этот добрый господин теперь позаботится о тебе. Тебе следует выразить признательность судьбе и твоему благодетелю».

Адель недоуменно молчала, понимая, что перед ней разыгрывается комедия, но не понимая зачем.

«Милое дитя, раз теперь ты осталась без крыши над головой, может быть, ты поедешь со мной в Англию?» — задал ей вопрос месье Эдуар.

Вы и представить себе такого не могли, правда, мадам? В Англию! Он собирается воспитывать ее у себя в замке или отправить ее в один из этих жутких сырых пансионов среди пустошей, где дети не едят досыта, заболевают и умирают от легочной простуды?