София Волгина - Екатерина Великая. Завершение Золотого века

Александр Андреевич начал выполнять возложенные обязанности с изучения личных качеств османских уполномоченных. По прибытии, на следующий день он отправил императрице донесение с характеристиками каждого из них. Глава делегации, Абдуллах-рейс-эфенди, как понимал граф, в представлении османов, являл собой искусного, скромного и вежливого дипломата, слывущий среди них за самого хитрого и деятельного человека. Все ж, у него была слабость: когда он видел, что добиться своей цели нет никакой возможности, был готов на все удобные к тому средства. Второй делегат, Измет-бей, известный ненавистью к христианам и неуемным фанатизмом, опасался продолжения войны, которая, по его мнению, приведет к разрушению Османской империи. Остальные члены делегации, по мнению графа, тоже являли собой довольно искусных людей по турецким меркам. Безбородко держал императрицу в курсе переговоров и своих действий. Он, что называется, взял быка за рога, заявив турецким представителям, через толмача Лошкарева:

«Хотите ли войны, или мира, можете иметь и то, и другое. Мир по Галацким предварительным статьям или войну до конечной гибели. Выбирайте».

Граф настойчиво внушал туркам мысль, что Россия желает мира, но и войны отнюдь не боится.

Твердая позиция главы русской делегации смутила османов, и они, по словам Безбородки, были приведены в крайнее замешательство. Безбородко доносил государыне:

«Они говорят, что видят для себя самую худшую альтернативу: или согласиться на требования наши и подвергнуть за то свои головы потере, или же, в случае не соглашения, навлечь на себя бедствия и потери их государству, а чрез то же голов лишаются».

Предметом самого ожесточенного спора явился Крым, послуживший османам поводом для объявления России войны. Турки отказывались нести ответственность за набеги крымцев, а также не соглашались компенсировать военные расходы России. Безбородко разрядил напряженную обстановку, сообщив, что императрица отказывается от контрибуции, чем, конечно же, весьма поразил турок. Таковую щедрость русской императрицы они не ожидали. Граф использовал еще одно средство воздействия на позицию османов: зная алчность и продажность турецких чиновников, готовых продать интересы страны ради личных выгод, он не скупился на подарки членам делегации. После тринадцати конференций, с десятого ноября по конец декабря, в Яссах, наконец, в присутствии графа Александра Безбородки и визиря Коджа Юсуфа, со стороны России Александром Самойловым, де Рибасом и Сергеем Лошкаревым, а от имени Турции — рейс-эффенди Абдуллой, Ибрагимом Исметом-беем и Мехмедом-эфенди, был подписан Мирный договор, завершивший четырехлетнюю русско-турецкую войну.

Победительный штурм Измаила изрядно напугал недругов России, подстрекавших турок к продолжению войны. Порта пошла на заключение мира, отдавши Очаков и земли Кубани. Грозная твердыня, облитая русской кровью, осталась за русскими. Участники переговоров с обеих сторон делали вид, что условия мирного договора выгодны для них. Порта отблагодарила Безбородко роскошными подарками: перстнем ценой до двадцати пяти тысяч рублев, табакеркой в восемь тысяч, часами тысяч в семь, лошадью с богатой сбруей, ковром салоникским, тридцатью семью пудами кофе и прочей мелочью. Глава османской делегации довольствовался более скромными подарками: кинжалом ценой в девять тысяч рублев, саблей в десять тысяч рублев, чаем и ревенем.

После заключения мирного договора Безбородко писал императрице:

«Счастливым почитаю себе, что был избран орудием к окончательному исполнению высочайших намерений ваших и повергаю к священнейшим стопам вашим поздравление».

Заключенный с османами мирный договор стал крупным успехом Безбородки на дипломатическом поприще. В сей войне он отличился дважды: был автором Манифеста об объявлении войны Османской империи, и главным действующим лицом при заключении мира. Вполне сознавая успех переговоров, он поделился радостью и своими чаяниями с московским главнокомандующим Александром Прозоровским, написав ему:

«Мы все то одержали, чего хотели, а теперь остается пользоваться покоем на приведение внутренности нашей в цветущее состояние»

Известие об успешном окончании переговоров и заключении выгодного Ясского мира привез племянник покойного князя Потемкина, генерал Александр Самойлов, чем заслужил высший российский орден — Святого Андрея Первозванного и был пожалован тридцатью тысячами рублев. Через колико месяцев императрица назначила его генерал-прокурором и государственным казначеем вместо занемогшего князя Александра Андреевича Вяземского, чем был явно недоволен Платон Зубов, коего все родственники Светлейшего князя Таврического приводили, чуть ли, не к зубной боли.

Екатерина, не могла дождаться прибытия Безбородки: слишком многое надобно было с ним обсудить. Войдя вместе с Платоном Зубовым в просторный кабинет Иностранной коллегии, она наказала Дмитрию Трощинскому отправить письмо графу Без-бородке, дабы тот ускорил свой приезд. Последнее время, видя насупленную, раздраженную императрицу, члены Иностранной коллегии помалкивали, боясь лишний раз рот открыть. Как-токмо она уходила, они потихоньку про меж собой, иногда не на шутку ссорясь, разбирали результаты, достигнутого с турками, договора. На сей раз, государыня Екатерина Алексеевна покинула кабинет, оставив Зубова, коий должон был заняться подготовкой нужных ей бумаг первоочередной важности. С ее уходом, переглянувшись, все принялись за свои упражнения. Через минуту к ним заглянули молодой камер-юнкер Федор Ростопчин, недавно женатый на племяннице Анны Протасовой, ходивший в друзьях Платона Зубова. Вместе с ним зашел и кабинет секретарь императрицы, пиит — Гаврила Державин. Узнавши одним из первых о заключении мира, Ростопчин насмешливо делился:

— Небось, граф Безбородко теперь собирает на пути домой должную дань хвалений и предполагает быть в столице в конце генваря. Но договор-то не блестящий…

Дмитрий Трощинский бросился на защиту своего благодетеля, хотя в голосе его слышались нотки виноватости:

— Господа, Ясский мир подтвердил присоединение Крыма к России и установление протектората над Грузией. Может статься, территориальные приобретения, конечно, невелики, но у нас отсутствовали напрочь хоть каковые-то ресурсы для продолжения войны, коя истощила казну настолько, что любой мир сей час выгоден России, ибо, для большего, у нее не осталось возможности.

Граф Зубов скептически изрек:

— Может статься… Может статься… Однако никто не ожидал, что Бессарабия, Молдавия и Валахия будут возвращены османам.