Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга I

Решительные действия князя Абуласана в Каянском ущелье не усыпили, однако, подозрительности царя Георгия. Слишком уж рьяно бился с царскими войсками непокорный Асан, долго еще держался со своим отрядом в горах. На очередном заседании коронного совета произошло бурное объяснение Георгия с эриставом эриставов. Тот категорически отказывался нести ответственность за поступки недостойного сына и даже торжественно проклял Асана в присутствии всех вазиров. Это не помогло. Воспользовавшись удобным случаем покончить с ненадежным вельможей под предлогом необходимости обеспечить большую безопасность царства, Георгий, повелев отобрать крепость Каян и остальные владения у мятежного Асана, заодно забрал в царский удел и город Рустави — лучшее владение князя-отца. Разобиженный Абуласан отряхнул пыль дворца от ног своих и удалился в обширные арзрумские поместья, поближе к старому другу — эмиру Изз-ад-дин Салдуху. Вскоре, спасаясь от погони, в Арзрум прибыл и мятежный княжич Асан вместе с младшим братом Гузаном.

Опустели крепостные стены Дорийской твердыни. Зловеще зияли темным провалом раскрытые настежь огромные двойные ворота… Большой конный отряд подскакал к воротам. Спешившись, кипчаки быстро заняли боевые башни, стены и выходы из крепости. Амирспасалару Хубасару (царь Георгий сдержал слово и после захвата Самшвилде назначил его командующим войсками Картли) было повелено лично доставить в царскую ставку главаря мятежа.

В рыцарском зале у окна сидел, сгорбившись в кресле, седой старик. Трудно было узнать в нем надменного вельможу, державшего недавно в своих руках половину царства. У кресла стоял Смбат, с осунувшимся от лишений красивым лицом. В дверях зала показалась плечистая фигура кипчакского полководца в полном вооружении. Звеня шпорами по каменному полу, Хубасар большими шагами прошел зал и, не снимая шлема, молча остановился перед Орбели. Хозяин замка поднял на кипчака потухший взор. Хубасар продолжал молчать. Потом его губы медленно разжались:

— Иванэ, тебя ждет великий государь. Едем.

Орбели умоляюще посмотрел на суровое лицо старого воителя. Тихо произнес, показывая рукой на безмолвного Смбата:

— А с ним и сородичами моими как поступишь, мой Хубасар?

— Возьмем под стражу, как мятежников! — отрезал кипчак.

Иванэ вздохнул. С трудом встав с кресла с помощью сына, он неверной походкой двинулся к выходу. За ним неотступно шел Хубасар.

… Передняя половина обширного царского шатра была заполнена военачальниками и придворными. Внезапно весь шатер облетел громкий шепот:

— Привезли…

Полог шатра откинулся. Дряхлый старик еле брел по проходу среди расступившихся царедворцев. Он ли это — гордый владетель Орбели, недавний глава всей знати Картли? Оставив Иванэ стоять посередине шатра, кипчак с озабоченным видом прошел на царскую половину. Шепот в палатке усиливался. Орбели стоял с поникшей головой. Кругом толпились сторонники мятежа, ныне прощенные царем Георгием и даже осыпанные наградами за измену — за счет его, Орбели, сокровищ! Некоторые почти вслух обменивались язвительными замечаниями по адресу старика. Скорбно опустив к земле голову, Иванэ ничего не замечал, погруженный в тяжелые думы.

В шатер вошел царь Георгий в сопровождении Хубасара. Орбели молча упал на колени.

— Поднимите старика! — раздался резкий голос царя.

Даже подавив мятеж, Георгий все-таки остерегался слишком унижать Иванэ Орбели в присутствии всей знати, долгие годы считавшей его своим вождем, и вначале обошелся с ним довольно милостиво…

Поздно ночью при свете смоляных факелов из Дорийского замка двинулось печальное шествие. Скованные попарно, из крепостных ворот вышли многочисленные родичи и вассалы княжеского дома Орбели. Их окружала цепь конных кипчаков. Процессия медленно двинулась по дороге к цитадели Самшвилде, в которой пленникам предстояло находиться в заключении до судебного решения. Княгинь Русудан и Марине временно поместили в Зеленом монастыре, в окрестностях города, а Демну, утешая в дороге обещаниями царской милости, в крепость Клде-кари отвез сам Чиабер. Вскоре туда же привезли под усиленной охраной и тестя царевича — старого Иванэ.

Следствие по делу Орбели велось без перерыва, днем и ночью. Таково было приказание царя Георгия. Вина князя Иванэ и его многочисленных родичей представлялась неопровержимой. Но феодальные мятежи были нередки в средневековой Грузии и обычно заканчивались ссылкой виновных за пределы царства. Сторонники Иванэ (тайные и явные) уже стали надеяться, что дело обойдется без тяжких наказаний по суду, когда в Тбилиси прибыл Кулихан.

Крупный купец и тайный лазутчик тбилисского двора в Тавризе, Кулихан ради денег мог продать и родного отца. Беседа его с Саварсалидзе была долгой и закончилась тем, что начальнику царской разведки пришлось опустошить всю свою тайную казну. Но выкраденные у беспечного тавризского везира документы — подлинники челобитной и подписанного Липаритом Орбели соглашения с атабеком Мухаммедом Пахлеваном — того стоили.

Прочитав доставленные из Тавриза документы, царь Георгий изменился в лице. Он не мог даже представить, какая грозила ему опасность! С подходом многочисленных войск атабека часть вероломных князей снова переметнулась бы на сторону врагов. И еще неизвестно, на чьей стороне была бы тогда победа… Царь вызвал в Исанский дворец преосвященного Антония и приказал немедленно назначить заседание великого совета.

Коронный совет собрался в новом составе: амирспасаларом уже был Хубасар, министром двора — Афридон, а министром финансов — Хутлу-Арслан. Министром внутренних дел, в награду за его несомненные заслуги, назначили Чиабера. Азнаур из Жинвани сумел передать в руки царя Георгия главную ставку борьбы за власть в Грузии — Демну! Впервые наблюдался в Картли подобный состав правительства. Со скрежетом зубовным родовитая знать называла его «худородной» властью. Но разгром мятежа Орбели был полным, сам главарь сидел под крепким замком в подвале Клде-карской крепости, по соседству со своим зятем. А полки Кызыл-Арслана вернулись в Тавриз… С царем Георгием бороться сейчас было невозможно.

На совет были приглашены — властитель рачинский Кахабер Кахаберидзе, владетель Эгриси Вардан Дадиани, цхумский эристав Отаго Чачба-Шервашидзе и Рати Сурамели, не принимавшие участие в мятеже мтаваров. Председательствовал, с трудом скрывая тревогу, преосвященный Антоний Глониставидзе. До заседания у него был крупный разговор с католикосом Микаэлом, которого царь Георгий запретил приглашать на совет, памятуя его двойственную роль во время восстания Орбели. Злопамятный святитель не забыл оскорбления и ждал только случая отомстить.