Монап Эгамбердиев - Тень Желтого дракона

Услышав протяжный звук карнаев, шэнбины обрадовались больше, чем чакиры. Даваньцы звали своих на полуденную трапезу. Тут же и чинжины поспешно начали ударять в било.

Среди возвращавшихся чакиров ехал молодой даванец, обняв посаженного впереди себя на седло сраженного воина. В стане несколько чакиров сняли с седла еще неостывшее тело и уложили на траву.

— Увезу домой! Похороню его кости у самого перевала Кугарт! — сказал всадник, утирая рукавом слезы.

— Брат Кушак! Вам тяжело, но хорошо хоть, что у вас остался в живых другой сын, — попытался утешить его раштец, вышедший из сечи вместе с Кушаком.

— Тот мне не родной, он сын моего старшего брата, который погиб в Хайломе. Но вы правы, и он мне как сын!

— У вас хороший обычай: все родственники бьются в одной десятке или сотне. Каждый готов отдать жизнь за остальных. И трупы погибших вы почти никогда не оставляете на поле брани!

— Теперь из моих ближайших родичей остался только он один. Четверо полегли в схватках с чинжинами.

— И у раштцев тоже есть хороший обычай, — вмешался в разговор другой чакир. — Они приходят на помощь соседям, хотя живут за много перевалов от них.

— Так принято и у вас! — произнес раштец.

Чакиры поспешно перекусили всухомятку — сушеное мясо и черствые лепешки, вдоволь напились воды из прозрачного родника, бьющего из-под скалы. Ел и Кушак со своим племянником. На войне иначе нельзя. Едва затрубят карнаи, снова надо будет идти в бой, а для этого потребуется сила.

Кушак сел на коня, не дожидаясь звуков карнаев. Осмотрел меч, проверил, легко ли вынимается кинжал. Резвый конь под ним нетерпеливо перебирал ногами. Как только трубачи взяли в руки карнаи, Кушак ударил коня плетью. «Смерть врагу! Смерть!» — стиснув зубы, твердил он про себя, горяча и без того бешено летящего аргамака.

Когда Кушак свалил первого шэнбина и скрестил меч со вторым, табунщики Камчи вклинились в ряды шэнбинов и вырвались далеко вперед. Две большие группы шэнбинов, устремившись навстречу друг другу, отрезали их от сражающихся даваньцев.

— Они применили наш прием! Назад! — крикнул Камчи.

Чакиры дружно повернули коней и стали прорываться обратно. Камчи почти уже вышел из окружения, по тут позади него раздался крик:

— Камчи!

По телу воина пробежала дрожь. Он узнал голос Ботакуз и догадался, что она скрытно приехала за ним сюда. Ботакуз в кольце шэнбинов! Руки Камчи натянули поводья, и аргамак встал на дыбы. Развернувшись, Камчи увидел, что Ботакуз бьется с шэнбинами, стараясь вырваться из вражеского кольца. Он бросился ей на выручку, пронзил копьем одного врага, другого сразил мечом. Но силы были слишком не равны. Камчи увидел, что Ботакуз уже выбили из седла, обезоружили и поволокли за косы в тыл. «Узнали, что женщина, и решили взять живой, рассчитывая на награду», — мелькнуло в голове у Камчи.

— Ботакуз! Ботакуз! — закричал Камчи. Ботакуз изо всех сил рванулась к нему. Несколько косичек осталось в руках шэнбинов. Она опрокинулась на землю.

Камчи больно ударил ногами в бока аргамака. Еле сделав несколько шагов, конь рухнул. Кровь струей била из его раны. Правая нога Камчи была придавлена конем. На упавшего чакира налетело сразу несколько врагов…

— Камчи! Что они с тобой сделали! — отчаянно закричала Ботакуз. В нескольких шагах от нее лежало обезглавленное тело мужа… Ее страшный крик сменился воплем шэнбина, изо всех сил старавшегося высвободиться из цепких рук Ботакуз, волчицей впившейся в его горло.

— Убей ее, Жэн Чэ… — хрипел шэнбин, шаря одной рукой в поисках своего кинжала.

— Я же сразу предложил убить ее, а ты смеялся надо мной! Попробуй освободиться сам! — язвил Жэн Чэ.

— По… мо… ги… и!..

Шэнбин с растерзанным горлом упал на землю. Ботакуз, еле держась на ногах, повернулась в сторону Жэн Чэ и, шатаясь, пошла прямо на него. Изо рта ее текла кровь только что свалившегося шэнбина.

— Вот ты какая, даваньская ведьма! Ты ловче барса! — отступая назад, процедил Жэн Чэ и вынул из ножен меч. — Но со мной это не пройдет!..

Ботакуз, отрешенная, с широко раскрытыми глазами, продолжала шагать прямо на него. Ее согнутые пальцы показались Жэн Чэ железными крючьями, посланными Небом, чтоб удушить его. Жэн Чэ забыл о вознаграждении, обещанном за пленение даваньской женщины. В страхе он даже не занес меч, а воткнул острие клинка ей в грудь. Брызнувшая из ее сердца чистая красная кровь залила заросшее, грязное лицо убийцы…

Когда подоспели табунщики, устремившиеся на помощь Камчи, спасать им было некого. Они подобрали изрубленных чакиров, унесли на руках еще не остывшее тело Ботакуз. Голову Камчи не нашли.

Хотя Ли Гуан-ли внимательно следил за ходом сечи, он больше всего заботился об исходе усилий тех тысяч, которые пядь за пядью, ступая по трупам своих товарищей, поднимались на перевал. В них цзянцзюнь видел последнюю надежду на спасение. «Падет внизу, на этом лугу, тысячей больше или меньше с той или с другой стороны — от этого дело не меняется. Главное — овладеть перевалом и спуститься на дуньхуанскую дорогу!»

В то самое время, когда Ботакуз попала в руки шэнбинов, наверху сеча разгоралась уже на седловине перевала. Со стороны пологого склона хребта сзади уйгуров появилась новая толпа шэнбинов.

У Юлбарсбилки осталось не более двухсот гаогюйцев, и те вот-вот могли оказаться зажатыми со всех сторон. Защитников перевала охватило волнение:

— Откуда эти шэнбины?

— С неба, что ли, свалились?! Ведь поблизости нет обходного пути!

— Видимо, они позавчера пустились в путь вдоль реки Аксай!

— Да, только так они могли оказаться у нас в тылу!

Увидев своих за спиной гаогюйцев, шэнбины, поднимающиеся на перевал, усилили натиск. Наконец перевал перешел в их руки. Гаогюйцы, возглавляемые Юлбарсбилкой, отойдя назад, заняли небольшие бугры поодаль от дороги.

Юлбарсбилка, взобравшись на бугор, увидел, что в тылу у шэнбинов, обошедших их сзади, что-то произошло. На врагов напали какие-то всадники.

— Даваньцы! Наши! — закричали в восторге гаогюйцы.

Схватка разгорелась с новой силой.

— Стреляйте в того человека на разномастном аргамаке! — громко крикнул Юлбарсбилка. — Это Ван Кой.

— И слева всадники! — крикнул кто-то из гаогюйцев.

— Там наши! — уверенно сказал Юлбарсбилка. — Должен прийти Кундузбек со своими тысячами.

Ван Кой в середине толпы шэнбинов, окруженный десятками рослых буцюев, рысью устремился к месту, где сотня даваньцев билась с целой тысячей шэнбинов. Из-за арчовой рощицы на склоне на бешеной скорости выскочили десятка три всадников и клином пересекли толпу скачущих шэнбинов, оставляя за собой разрубленные тела вражеских воинов.

— Атаман наш сбил ихнего атамана! — похвастался один разбойник другому.