Монап Эгамбердиев - Тень Желтого дракона

— Пусть пока наши посольства доберутся до Шеньду через Дася.

Непрочна, изменчива судьба человека в Поднебесной. Даже самые знатные не чувствуют себя в безопасности от испепеляющего гнева повелителя. Трудное испытание выпало и на долю Чжан Цяня. Сын Неба назначил его на должность сяовэя [58] Сяовэй — военный чин и должность средней степени. и послал под предводительством известного военачальника Вэй Цина против хуннов, на север. Чжан Цянь хорошо знал дороги с обильными травами и водой, что помогло войску успешно продвигаться в глубь хуннских земель. Одновременно на хуннов двинулось войско другого опытного полководца — Хо Цюй-бина. Хунны были вынуждены отступить далеко на север, оставив большую часть своих земель. За заслуги в этом походе Чжан Цянь был удостоен княжеского титула бованхоу.

В следующем году бованхоу Чжан Цянь вместе с предводителем войска Ли Гуан-ли из Юбэйпина [59] Юбэйпин — местечко в нынешней провинции Хобэй. снова отправился в поход против хуннов. Ли Гуан-ли и Чжан Цянь должны были подойти с двух сторон и взять хуннов в тиски. На пути движения отряда Чжан Цяпь встретил лошадь со спутанными передними и задними ногами, увидел торчащие из земли головы волов и баранов. Он знал, что такими средствами хуннские шаманы навлекают несчастье на неприятельское войско. Чтобы не подвергать себя опасности и обернуть козни хуннов против них самих, Чжан Цянь свернул с дороги, пошел обходным путем и прибыл в назначенное место с опозданием. В результате у отрогов Хингана Ли Гуан-ли попал в окружение и был наголову разбит. Чжан Цянь еле спасся, потеряв большую часть своего войска.

Сын Неба был настолько разгневан, что решил сам — может быть, впервые за все время своего царствования — объявить кару преступнику. У-ди приказал привести к нему закованного в кандалы Чжан Цяня и, не спросив его ни о чем, произнес:

— Продавшемуся родичам своей жены отсечь голову и выбросить ее за пределы Поднебесной! Тело отдать собакам, как это делают, по его же рассказам, в Самоцзяне [60] Самоцзянь — Самарканд. Зороастрийцы очищали кости умерших перед захоронением, отдавая труп птицам или собакам. .

У-ди сказал это повелительно, но не повышая голоса. Он осудил Чжан Цяня на смерть так же хладнокровно, как до того награждал его чинами и званиями.

Новый чэнсян Бу Ши чуть приподнялся, чтобы дать знак вызвать палача.

— Палач подождет! — сказал Чжан Цянь спокойно. Чуть повернув голову, он впервые посмотрел прямо в глаза Сыну Неба.

Чэнсян встрепенулся, опасаясь, что обреченный на неминуемую смерть Чжан произнесет что-нибудь дерзкое, недозволенное. Раз Сын Неба сказал, Чжан Цянь должен умереть. Не было еще случая, чтобы Сын Неба отменил свой приговор!

— Только одно слово. Потом пусть…

— Говори!

— В двадцать первый раз я стою лицом к лицу со смертью. Я не боюсь смерти. Умереть по велению владыки Поднебесной — честь для меня. Хуже было бы истлеть в темнице у сюнну или быть сброшенным в пропасть в горах Усунь…

— Это известно!

— Умоляю выслушать мой рассказ о том, о чем я не успел сообщить ранее. Дальше Аньси, дальше Тяочжи лежит страна Лицзянь [61] Лицзянь — Рим, Римское государство. . Об этом я слыхал от купцов в Дася. Сопоставив и проверив все то, что мне говорили, я пришел к выводу: Лицзянь — большое государство. По словам путешественников, Лицзянь уже завоевал все тамошние земли вплоть до Безбрежной воды [62] Безбрежная вода — Атлантический океан. , в которую заходит солнце. Ныне все Западное море, где суда от берега до берега плывут три месяца, Лицзянь превратил почти во внутреннее озеро. Восходная сторона Лицзяня вот-вот соприкоснется с закатными землями Аньси. Владыка Лицзяня может напасть и на земли Аньси. Люди Лицзяня похожи на нас, но они чуть выше ростом, поэтому Лицзянь можно назвать Дацинем [63] Дацинь — Большой Цинь. . Хань и Дацинь — две великие державы!

Чжан Цянь сглотнул слюну. Бу Ши в изумлении ждал, чем кончится разговор с проклятым послом. Но У-ди сидел неподвижно.

— Дацинь, — продолжал Чжан Цянь, — постепенно подчиняет себе все мелкие и большие племена и государства от заката солнца в сторону восхода!

— Мы на восходе солнца, а они на закате его! Значит, солнце проходит за день путь от Чжунго до Дациня! — вдруг проговорил У-ди.

Бу Ши еще более изумился. Еще не было случая, чтобы Сын Неба вступил в разговор с простым смертным. Любое сообщение он выслушивал спокойно и невозмутимо, ничему не удивляясь, и лишь спустя некоторое время, обдумав его, выносил решение. Обычно его речь сводилась к «да» или «нет», иногда это была краткая фраза из нескольких слов. Давая указания по незначительным или сомнительным вопросам, он ограничивался кивком головы или многозначительным взглядом…

Чжан Цянь следовал мудрому правилу: не выкладывать все сведения сразу, чтобы не превратиться в опорожненную посуду, которую не жалко выбросить. Самый главный вывод, самые важные слова он приберег на конец:

— Необходимо направить все наши усилия на Запад! Если мы будем медлить, Дацинь приберет к рукам и Аньси! Большая часть дневного пути солнца должна принадлежать нам. Длинный путь [64] Длинный путь — Великий шелковый путь. Тогда еще не было такого названия. Оно возникло позже в Европе. должен быть нашим.

И вновь Чжан Цянь почувствовал, что он мыслит одинаково с самим Сыном Неба. А то, что один из них восседает на золотом троне и вершит судьбами людей, а второй стоит перед ним с закованными в кандалы руками, не имеет сейчас никакого значения, отступает на задний план перед теми великими делами, которые им предстоит свершить.

Новое сообщение Чжан Цяня смягчило У-ди. Разумеется, Чжан — виновник военного провала, но сейчас он вновь напомнил о себе как о ловком и умном лазутчике. Значит, назначение Чжан Цяня военачальником было ошибкой, его следовало использовать иначе. Безусловно, не может быть и речи о признании этой ошибки! Сын Неба не ошибается!..

У-ди встал и молча покинул зал. Чэнсян, замешкавшись, неуверенно произнес:

— Побудьте пока в помещении рядом с начальником караула. Пусть он снимет кандалы с ваших рук. Не выходите из дворца!

Бу Ши понял, что Сын Неба не отменит прямо своего приговора, но казнить Чжана он не намерен. А найти достойный выход из этого положения — это уж дело его, первого советника!

Минуло несколько месяцев. Началась небывало морозная зима первого и второго года эры юань-шоу [65] Соответствует 122–121 гг. до н. э. . С отобранных у хуннов северных земель беспрерывно поступали вести о том, что шэнбины не выносят морозов, из-за нехватки фуража усиливается падеж лошадей и другого скота. В одном из донесений какой-то наглый сяовэй жаловался: «Хорошо, что сюнну не нападают на нас, сейчас их небольшой отряд может рассеять нашу тысячу!» Даже У-ди не остался равнодушен к такой вести.