Монап Эгамбердиев - Тень Желтого дракона

Модтай дважды стукнул деревянным молотком о дощечку возле трона. Вошел придворный, молодой бек.

— Где Марданбек?

— Он здесь.

— Пусть войдет!

Беку Канда Марданбеку, оказавшемуся в осажденном Эрши по вызову Нишана, было около пятидесяти, но он был ловок и подтянут, как лихой наездник; усы и горбинка на носу делали его внешне похожим на самого Модтая. Не дав Марданбеку склониться до земли, Модтай сказал:

— Ночью выберетесь из Эрши. Что делать дальше, вам известно. Самое позднее через неделю надо начать нападения на шэнбинов извне!

…Той же ночью, когда произошла смела власти, копающие подземный ход — лахм — вывели его наружу в дальних камышовых зарослях по ту сторону Аргуансай. Между рекой и городом лежало непроходимое болото, а дальше, за рекой, до следующих камышей — ровное поле, и чинжины не поставили там караула.

Около десятка чакиров во главе с кандским беком выбрались через лахм в камышовые заросли. Они продолжали двигаться ползком и на четвереньках, стараясь не произвести ни малейшего шороха. Марданбек полз в середине десятка. Двигались так, как обычно двигалось большое войско даваньцев: главную группу охраняли караульные чакиры справа и слева, сзади и спереди. Да, Марданбеку нужно было во что бы то ни стало добраться целым и невредимым до заходных кентов и депар Давани! От этого теперь зависела судьба не только осажденного Эрши, по и всей страны!

По тропинке, извивавшейся меж земляных холмов, ночные удальцы к рассвету добрались до одиноких дворов, покинутых хозяевами с приходом шэнбинов. К вечеру среди зарослей на берегу Карадарьи отыскали наконец обитаемый двор. Марданбек с двумя ловкими чакирами сели на коней, которых им дали хозяева, и поскакали в ту сторону, где уже опускалось за горизонт солнце. Остальные чакиры с наступлением ночи, по-прежнему соблюдая осторожность, возвратились в Эрши. Модтай ощутил огромное облегчение, когда уверился, что наконец-то, на девятый день осады, удалось установить связь с заходными кентами.

Марданбек проехал Куву и Мугуглан. Добравшись до Канда, он немедленно разослал гонцов в остальные квиты и депары заходной Давани и от имени нового ихшида созвал кенгаш в кенте Канд. Пока собирались аксакалы и беки из числа тех, кто не оказался по нелепому распоряжению Нишана в осажденном Эрши, Марданбек распорядился ускорить подвоз железа и свинца из подземного рудника и начать ковать оружие. Его делали по ночам, при свете лучин и масляных фитилей. Мастерские Канда ожили, там закипела работа…

К Марданбеку отовсюду стекались люди, по нескольку раз побывавшие на землях соседних народов, хорошо знающие дороги, перевалы, ущелья и степные пути, не однажды с караванами пересекавшие барханы. Немало отыскалось смельчаков. Все они тоже были посланы в кенты, депары, аулы, села, на степные пастбища кангхов, усуней, согдаков, раштцев, к юечжи, аланам. Гонцы от имени ихшида Давани поскакали и к повелителям этих народов.

Простой люд — чабаны, земледельцы, ремесленники впервые узнали о ханьцах, об империи Хань! Выговорить название этой страны и ее народа им было нелегко: Цинь или Чин, циньжэнь или чинжин, Хань, ханьцы… Никогда о них раньше не слыхали, а теперь, говорят, их несметное войско напало на соседнюю, родственную Давань! Что им там нужно? Зачем они прошли такой долгий, шестимесячный путь? Простые люди просто и рассудили: «Раз Эрши осажден, значит, скоро паши беки и ханы и нас призовут на помощь!» Потому многие, не ожидая указаний, сами стали готовиться: чистить давно заржавевшие мечи, чинить потрескавшиеся латы, отыскивать подпруги покрепче…

Однако на кенгаш, созванный в кенте Канд, явились представители далеко не из всех кентов заходной Давани. Веки и аксакалы Сигяна, Гесая, Чуста и некоторых других кентов заявили гонцам, что они знать не знают никакого нового ихшида. Марданбек досадовал, не понимая, как можно вести себя таким образом в эти тяжелые дни. Поспешно завершив малолюдный кенгаш, он с несколькими аксакалами сам поехал по депарам и кентам заходной Давани. Там он всеми средствами старался уломать заносчивых беков, упрямых аксакалов и других влиятельных людей. Где беков не было, Марданбек провел быстрые их выборы, даже избрал новых беков вместо тех, которые находились в осажденном Эрши. На это у него не было разрешения ихшида. Но Модтаю и в голову не приходило, что придется принимать такие меры. Марданбек действовал на свой страх и риск, решив, что не имеет значения, кто будет беком: лишь бы он смог быстро послать подмогу в Эрши!

Через несколько дней после того, как Марданбек по тайному ходу выбрался из осажденного кента, шэнбины начали замечать за деревьями в горных ложбинах, среди камышей в пойме реки десятки крадущихся всадников-даваньцев. Иногда далеко за рекой, у подножия холмов, до сотни всадников появлялись открыто. Случалось, что на рассвете всадники подъезжали совсем близко к кольцу шэнбинов, окружавших Эрши, и как будто осматривали ханьский стан. Но эти таинственные всадники, не вступая в схватку, тут же исчезали на своих быстрых конях.

Постепенно растерянность и смятение, охватившие даваньцев после падения кентов Шихит, Селат, Дальварзин и осады Эрши, после разрушения внешней стены, сменились новым чувством — чувством ответственности за свою страну, страстным желанием изгнать врага с родной земли. Давяньцы наконец обрели уверенность в себе. Они поняли, что все решения нового ихшида разумны, и вера в него все более укреплялась, а с ней росла и вера в победу над наглым и кровожадным врагом, посягнувшим на мирную Давань. Так подтверждалась историческая истина, что всякая новая власть признается по мере того, как она на практике проявляет свое умение возглавить общее дело.

Ночью трое неизвестных даваньцев подкрались к входу в лахм и сказали охранявшим его чакирам, что у них есть важное дело к самому ихшиду. Что за люди, откуда они, каким образом узнали, что имеется подземное сообщение с осажденным кентом и что вход в него находится именно здесь, почему им нужен сам ихшид, а не кто-нибудь из беков? На все эти вопросы неизвестные отвечать отказались. Они настаивали, чтобы их впустили в кент.

Отрезанный от страны, вынужденный ценить любой, хоть и очень слабый свет, просачивающийся через узкий сырой проход лахма, и к тому же ожидающий вестей от Марданбека, ихшид Модтай, когда ему сообщили о неизвестных, разрешил пропустить их в кент. Их провели прямо к ихшиду, и один из этих ночных смельчаков заговорил:

— Мы укрываемся в горах Селата и Шихита. Нас осталось нынче не более сорока. Пусть нам дадут в каком-нибудь кенте доспехи и коней — и мы соберем до тысячи джигитов. Если чакиры заходных кентов поддержат нас, мы пойдем впереди, прорвем кольцо шэнбинов — и вы сможете выйти из осады. А потом в горах и в густых камышах можно будет раздробить и рассеять этих чинжинов, как стаю кур, разбежавшихся от лисы при ночной охоте. Нас послал атаман, чтобы сказать вам это…