Александр Долгов - Спасти Цоя [litres]

Не стану раскрывать карты и сразу представлять двух клириков, зашедших пропустить по стаканчику вина, немного потяну время, еще поинтригую вас, сделав отступление. А поскольку я – историк, и мои познания жаждут выхода, прошу вас набраться терпения и узнать о том, что происходило в Ливонии в двадцатые годы XIII столетия, в самую середку которых я влетел, тогда весь ход событий, происходивших со мною в дальнейшем станет понятным. Подчеркну, что мне повезло хоть в одном, а именно – оказаться в Риге 1225 года. Не годом раньше и не годом позже, а именно – в 1225 году, когда после непрерывных опустошающих войн пришел долгожданный мир, и для Ливонии наступило успокоение. Трудно предугадать, что стало б со мной, если бы вышло по-другому… Может остался бы там навсегда…

О событиях тех лет подробно можно узнать из «Хроники» Генриха. К двадцатому году XIII века или, говоря иначе, более точно – к двадцать второму году епископства Альберта немецкая экспансия в Ливонии достигла значительных успехов – давным-давно окрестили все языческое правобережье Даугавы с проживающими там племенами ливов, леттов и селов. Крестоносцы подчинили и окрестили жителей почти всей территории Эстонии, за исключением острова Эзеля, что в Балтийском море. Произошло это за достаточно короткий срок – всего лишь за одно поколение.

Во второй половине 1222 года обстановка резко изменилась, поскольку началось великое эстонское восстание. Немецкую власть смели повсеместно – захваченных в плен католических священников принесли в жертву языческим богам, немецких купцов и крестоносцев зверски убили или взяли в заложники во всех эстонских замках, где они стояли гарнизонами, немногим из них посчастливилось добраться живыми до Риги и поведать в подробностях о постигших их бедах. Вскоре до епископа Альберта дошли тревожные слухи о том, что взбунтовавшиеся эсты предложили русским из Новгорода и Пскова объединиться в совместной борьбе с немцами. Он прекрасно понимал, чем чреват подобный военно-политический союз между русскими и эстами – он грозил самому существованию немецких завоевателей в Прибалтике. Перед общей угрозой давнишние соперники – рижский епископ и Орден меченосцев – вынуждены были примириться и объединиться, как, впрочем, бывало и прежде. Орден поневоле уступил епископу в вопросе принадлежности эстонских областей. По договору, заключенному между двумя сторонами в самом начале 1223 года, Эстония – настоящее яблоко раздора между рижским епископом, Орденом меченосцев и датским королем – поделили на три части, из коих одна досталась епископу рижскому Альберту, другая – эстонскому епископу Германну, родному брату Альберта, и третья – Ордену. Датчане в этом разделе остались как бы не у дел в связи с совпавшим по времени немецким пленением их короля Вальдемара II, однако смогли сохранить за собой власть над Ревелем и еще парой-тройкой эстонских замков.

Соединив все силы, немцы весьма оперативно – еще до прихода в Эстонию большого русского войска – подавили отчаянное сопротивление восставших. Дружины эстов были разбиты при реке Имере, что на границе с Ливонией, их хорошо укрепленный замок Феллин и крепость на реке Пале тоже были взяты и сожжены крестоносцами. В том же 1223 году русские, явившись по зову эстов с двадцатитысячным войском, овладели важнейшими крепостями Эстонии – Дорпатом, известным у нас как Юрьев и Оденпэ, называемым по-русски Медвежьей Головой. Затем вместо нанесения молниеносного кинжального удара в самое сердце Ливонии, то есть стремительного похода на Ригу, русские дружины почему-то отправились на север по направлению к Ревелю, владению датского короля Вальдемара II и долго – аж четыре недели – но без всякой пользы для себя осаждали на своем пути замок датских крестоносцев Линданизэ. С этого момента стратегическая инициатива русскими в войне с немцами была безвозвратно упущена, а их войску после неудачной осады датского замка и последовавшего за ним основательного разорения эстонской области Гервен вскоре пришлось уйти восвояси назад в Русь.

Всю первую половину 1224 года шла жестокая борьба вокруг Дорпата, опорного пункта русских в Эстонии, где князем был Вячко, злейший враг немецких крестоносцев. Немцы не могли ему простить безжалостное истребление братьев-рыцарей в Кукенойсе, где он княжил шестнадцатью годами ранее, и рассчитывали на то, что Вячко пленят и повесят в назидание русским на высоком суку. Однако подобным планам не суждено было сбыться – Вячко героически погиб при обороне города, до самого конца бесстрашно сражаясь со своими дружинниками, так и не дождавшись обещанной помощи из Новгорода. Падение Дорпата в августе того же года окончательно решило дело в пользу немцев. Эсты покорились, и новые владетели Эстонии – два епископа и Орден вступили в свои права.

Период относительного мира в Ливонии, следующий за упомянутыми выше событиями, был отмечен приездом папского легата, епископа Вильгельма Моденского, который должен был, с одной стороны, информировать римскую курию об общем положении дел в Ливонии, в ту пору мало кому известной стране, а с другой – уладить остающиеся территориальные разногласия между датчанами и немцами, а также между рижским епископом и Орденом. Случилось это как раз за два месяца до того, как я очутился в Риге, то есть – в мае 1225 года. Но папского легата в городе в июле уже не было – почти все лето он совершал ознакомительный объезд Ливонии, инспектировал северо-восточные области. Тем не менее, многие из рижан продолжали вспоминать подробности и незабываемые впечатления, полученные от майской встречи с ним и его многочисленной свитой, а также большим числом сопровождавших рыцарей-пилигримов, которые по указу папы римского прибыли из Тевтонии на войну с язычниками – представляете себе, как мало тогда происходило событий, если визит папского легата продолжали смаковать многие месяцы.

И я хорошо помню один из немногих теплых и солнечных августовских дней, когда рижане, заранее предупрежденные гонцом, вышли за городские ворота, чтобы вновь отдать дань уважения легату и его свите, прибывших из Торейды. Как написано в «Хронике», с великой радостью горожане встретили высокое лицо и затем проводили его с должными почестями в город – все радовались вокруг как дети и в очередной раз славили Господа Бога за то, что после многих бедствий и горьких войн вновь наступил долгожданный мир.

Впрочем, в Риге после этого легат апостольского престола Вильгельм Моденский пробыл совсем недолго, но надо отдать ему должное – он зря времени не терял, умудрившись принять за короткий промежуток времени великое множество послов из окрестных стран, включая языческую Семигалию и православные Псков и Новгород, в которых так же прознали о приезде в Ливонию столь важной персоны. Все вокруг только и болтали, что о величии Риги и Ордена… Все – и русские, и эсты, и литвины с семигалами – хотели дружбы и мира с Ригой после показательной бойни, учиненной немцами в Дерпте год тому назад, устрашив тем самым весь окружающий мир, потому и прислали отовсюду своих послов.