Юрий Власов - Огненный крест. Бывшие

Александр Павлович Кутепов уже развертывает практическую подготовку. Россия вкусила обещанного рая, и отныне Гражданская война примет качественно иной заворот. У него, Кутепова, точные данные: Россия кипит мелкими крестьянскими бунтами, ее терзают карательные отряды. Она примкнет к его выступлению, офицерские кадры готовы — хоть завтра сажай на десантные суда.

Для начала следует высадиться где-то на юге, в районе Кавказа; высадиться небольшими силами, дабы иметь маневренность, а уж народное восстание на Кубани смоет большевиков.

С этого момента Кутепов был обречен.

В апреле 1928 г. российская эмигрантская печать сообщила о болезни барона Врангеля. На фотографии в журнале «Иллюстрированная Россия» (Париж, № 155,28 апреля 1928 г.) в кресле — исхудалый человек в элегантном черном костюме с бумагами в руках, под глазами — черная обожженность от смертельного нездоровья. И подпись: «Живущий в настоящее время в Брюсселе генерал П. Н. Врангель серьезно заболел. Последние бюллетени о состоянии его здоровья говорят о серьезности положения. Однако врачи надеются на благополучный исход».

Через 42 дня с обложки того же журнала (№ 161, 9 июня 1928 г.) смотрит Александр Павлович Кутепов. Он на банкете «отвечает представителю казачества, приветствовавшему его по случаю назначения председателем Общевоинского Союза».

Петр Николаевич вопреки надеждам эмиграции и врачей скончался.

Судя по снимку на обложке, генерал Кутепов достаточно крепок, что называется, мужчина в соку… а и впрямь, годов-то — сорок шесть! Вон и о платочке не позабыл, торчит кончик из нагрудного кармана. Александр Павлович лыс — этого не скроешь, зато над короткой бородкой бравые усы. В высоко поднятой руке — бокал с вином. Во всем облике — спокойная уверенность. Да что и толковать, крупный травленый зверь. Только сложи годы, что на крови. Год войны с японцами, почти четыре года — с кайзеровской Германией и четыре — с большевиками. Заржаветь можно от крови.

Александр Павлович Кутепов родился 28 сентября 1882 г. в Череповце. Окончил юнкерское училище в Петербурге, по собственному желанию направлен в действующую армию. Россия с оружием выясняла отношения с Японией.

Развал империи в Феврале семнадцатого застает его в столице: полковник Преображенского полка Кутепов в отпуске. Он мечется, стараясь повернуть преображенцев из запасного полка против восставшей столицы. Но такие, как он, тогда составили исключение. Россия пела «Марсельезу» (но еще не «Интернационал»).

В августе 1918-го Александр Павлович уже военный губернатор Новороссийска — главной базы белого Юга. Он получает под командование дивизию, затем — корпус. Даже среди общего озверения Гражданской войны (а правильнее бы — бойни) Кутепова выделяла особая ненависть к большевикам, исключительная решительность и холодная, высокого накала жестокость. Области под войсками, которыми командовал генерал Кутепов, и белые, и само население называли Кутепией. Генерал вводил там порядки, даже по меркам Гражданской войны жестокие…

В середине января 1930 г. нового председателя РОВСа похищают на парижской улице. Разумеется, об этом никто не знает, кроме самых первых на Лубянке. Эти с величайшим нетерпением ждут живую «бандероль».

Похищению содействует — кто бы мог подумать! — молодой генерал Скоблин, ближайший помощник Кутепова по РОВСу.

Вещь невероятная, не укладывающаяся в сознании: Николай Владимирович Скоблин яро ненавидел советскую власть, вогнал в землю тысячи и тысячи красных. В его послужном списке значится командование самым надежным, самым стойким из белогвардейских соединений — Корниловской дивизией.

Не лишены оснований доводы некоторых исследователей, которые считали молодого генерала агентом-двойником: работал и на Советы, и на фашистскую Германию.

Как же это верно: избави меня, Боже, от друзей, а с врагами я и сам справлюсь!

Генерал Скоблин радовал преданностью и дружбой своего бывшего комкора. А жена Скоблина — Плевицкая!.. Это же соловей! Голос ее долго хвалила и помнила эмиграция.

Сколько чудных вечеров вместе, сколько планов на будущее, горячих тостов — сколько огненных слов и святой веры в свое назначение!..

Всегда ищи предателей среди друзей. Они (предатели) только здесь!

Стремление ряда историков и писателей представить Корнилова и Кутепова только храбрыми вояками, а в остальном совершенными посредственностями несостоятельно. Это очередные басни недоброжелателей России, все равно какой — белой или красной.

Лавр Георгиевич славился в кадетском корпусе математическими способностями, они давали ему заметное преимущество и в артиллерийском училище. Он неизменно шел одним из первых в своих выпусках. Лавр Георгиевич успешно закончил и Академию Генерального штаба. Анализ боевых распоряжений Корнилова, их язык, политическое чутье (генерал безошибочно улавливал характер развития событий); кругозор военного дипломата, широко объездившего Восток; монографии, написанные им; анализ бесед, сохраненных в описаниях современников, — все это укладывается в сугубо однозначное представление о мятежном генерале.

Корнилов был лишен позы, напыщенности и в то же время держал себя сдержанно, немногословно. Выдавать это за ограниченность можно только при крайней недоброжелательности, заданности взгляда на историю России вообще. А завистников у отважного генерала водилось, как и у всякой даровитой личности, более чем в достатке. Сын бедного казака вознесся на вершину военного и политического руководства России — ее белого движения. Это ли не свидетельство незаурядности натуры.

В равной мере сие относится и к храброму из храбрых — Кутепову. С той лишь разницей, что Александра Павловича еще выводила вперед кровавая непримиримость к большевизму — непримиримость высочайшего закала. Но Гражданская война и характерна потусторонним ожесточением и, как следствие, обилием крови и слез. Народ топит в крови народ.

Промахи белых генералов в другом — в непонимании природы большевизма. Это учение о борьбе классов, диктатуре пролетариата и «повальном» равенстве выводило отношения в обществе на такой уровень — поведение господ генералов, их миропонимание выглядели уже недоумочными. Большевизм отметал прежние ценности, возводя на их месте совершенно немыслимые прежде величины. Обман, подлоги, шкурничество, кровь не имели значения, становились нормой жизни. Красный террор опрокидывал всякие Представления о возможном не только в политике, но и в военных действиях, в первую очередь — организации «масс». Вот здесь генералы определенно смотрелись недомерками от политики.

Мир столкнулся с антимиром. И это не прошло бесследно для жизни вообще. После семнадцатого года уже все на земле становится иным.