Юрий Власов - Огненный крест. Бывшие

а) Провозгласить для успокоения глухонемых отделение (фиктивное!) нашего правительства и правительственных учреждений (Совет Народных Комиссаров и пр.) от Партии и Политбюро и в особенности от Коминтерна, объявив эти последние органы как независимые политические группировки, терпимые на территории Советских Социалистических Республик. Глухонемые поверят [119] «Самое забавное то, — писал Борис Бажанов, — что они (не только буржуазия, а люди вообще. — Ю. В.) питают иллюзии, будто с коммунистическим режимом можно работать и делать полезную работу для страны». .

б) Выразить пожелание немедленного восстановления дипломатических сношений с капиталистическими странами на основе полного невмешательства в их внутренние дела. Глухонемые снова поверят. Они будут даже в восторге и широко распахнут свои двери, через которые эмиссары Коминтерна и органов партийного осведомления (уже обозначается всемирный простор для «женевской» твари. — Ю. В.) спешно просочатся в эти страны под видом наших дипломатических, культурных и торговых представителей.

Говорить правду — это мелкобуржуазный предрассудок. Ложь, напротив, часто оправдывается целью.

Капиталисты всего мира и их правительства, в погоне за завоеванием советского рынка, закроют глаза на указанную выше действительность и превратятся таким образом в глухонемых слепцов. Они откроют кредиты, которые послужат нам для поддержки коммунистической партии в их странах, и, снабжая нас недостающими у нас материалами и техниками, восстановят нашу военную промышленность, необходимую для наших будущих победоносных атак против наших поставщиков. Иначе говоря, они будут трудиться по подготовке их собственного самоубийства… [119] «Самое забавное то, — писал Борис Бажанов, — что они (не только буржуазия, а люди вообще. — Ю. В.) питают иллюзии, будто с коммунистическим режимом можно работать и делать полезную работу для страны». »

…В те же месяцы Юрий Анненков в конкурсе занимает первое место. Его портрет Ленина признан лучшим. Кроме Ленина, ему позировали Троцкий, Зиновьев, Антонов-Овсеенко, Красин, Склянский… — убедительный перечень.

«Максимальное использование конституционных свобод буржуазного общества с целью их уничтожения является аксиомой марксистской диалектики», — писал Артур Кестлер.

Кестлер вступил в коммунистическую партию Германии на исходе 1931 г., оставил — за год до начала второй мировой войны.

Ему принадлежат слова:

«Я прильнул к коммунизму как живительному источнику, а расстался с ним, подобно пловцу, выброшенному из отравленной реки, усеянной руинами затонувших городов и трупами утопленников. Таков был вкратце итог моей жизни…»

«…До войны (1941–1945 гг. — Ю. В.) в Усвяте был конский базар. А как его закрыли, один цыган подошел к памятнику Ленину и говорит: «Лучше б ты был жив, а дела твои померли».

Ну, его сразу взяли…» [120] «Звенья». Исторический альманах. Вып. I. М., «Прогресс» — «Феникс — Athe-neum», 1991.

После смерти Ленина и до 60-х годов писали в книгах, газетах, на красных полотнищах, что крепили по стенам клубов, цехов, казарм, фасадам кинотеатров: «Ленин умер, но дело его живет».

Что живет — это совершенно верно, на сей счет сомнений нет.

Этот скелет намертво прирос к живой плоти народа — не отодрать. И вроде бы окостенел, нет его, а все отравляет, смердит…

Простота и человечность Ленина…

Поражает безмерный цинизм Ленина равно как в отношениях с государствами, так и просто с людьми («говорить правду — это мелкобуржуазный предрассудок»).

Здесь (в записях Ленина, скопированных Анненковым) и вся программа разрушения мира — всего того, что повергло мир в войны «холодные» и «горячие». Здесь вся иезуитская программа советизации мира, которую столь горячо принял Сталин и проводил всю жизнь, предельно раздвинув границы советской империи.

Здесь и все лицемерие Ленина: партийная и гражданская власти якобы разделены и самостоятельны.

Об этом пишут и трубят все последнее десятилетие: будто бы нарушен, искажен основной принцип народовластия, установленный Лениным (партийная власть и советская — независимы одна от другой). Мол, все слияние — дело рук злодея Сталина.

Всегда, везде, во всем господствует единственно партия. Условия диктует единственно партия. И это установил, закрепил в государственном обиходе Ленин. А как же! «Глухонемые поверят…» И надо признать, не ошибся вождь — поверили, и поныне верят…

За всем хороводом фраз о солнечном завтра просматривается безжалостный эксплуататор-вождь, эксплуататор-государство (все те же вожди, бюрократия). Вспомните: «Ликвидировать безграмотность следует лишь для того, чтобы каждый крестьянин… рабочий мог… читать наши декреты, воззвания, приказы…» Только и всего. Идеал этого строя: человек-робот. Ничего, кроме труда, политической накачки через различного рода письменные документы… да и размножение… Поскольку народа губим много, налоги наложим на бездетных. Рабочие единицы нам шибко нужны.

Именно здесь абсолютный вселенский рекорд в отношении к искусству («Мы его — дзык, дзык! — вырежем. За ненужностью…»). Отсюда все подавление культуры, исключительно потребительское отношение к искусству — только как к средству воздействия на массы в политически нужных направлениях. Отсюда ждановщина. Отсюда угасание русской культуры, отсюда ерничество частушек и похабные блатные песенки в тысячах пластинок, магнитофонных записей, фильмов. Это блатное, воровское, кабацки-слезливое и разухабистое подмяло все. И как следствие — поразительное убожество вождей социализма. Уголовное нутро власти.

В высказываниях Ленина поражает органическая неприязнь, граничащая с ненавистью, к интеллигенции и вообще людям самостоятельной мысли. Именно из-за подобного отношения к умственному труду всплывет в те годы на поверхность всесоюзной жизни все непотребно-примитивное, грубо-потребительское. Это отношение к интеллигенции отбросит Россию в культурном отношении на десятилетия назад.

Главный Октябрьский Вождь привлекает внимание не своей целеустремленностью, а узостью. Он ограничен до предела: имеют значение лишь доктрина марксизма и его, Ленина — вождя революции, выкладки. В сравнении с этим всё — ничто, даже народ (помните рассуждения учителя — командира полка на допросе у белых: мы имеем роскошь не стесняться в средствах).

И кто, что в божествах у этого человека?

Насилие!

Лишь оно признается высшей ценностью, лишь за ним признается великая преобразующая роль. Сознание только через разрушения, муки, кровь!

Все палачество советской власти (и это доныне: возьмите всеобщую ложь верхов с Чернобылем, возьмите один непрерывный обман на всех уровнях власти) — от Ленина и ленинизма. Сталин — это та же ипостась Ленина, его другая грань, но это все тот же Ленин.