Юрий Власов - Огненный крест. Гибель адмирала

Никто никогда не говорит правду в советской России. Сколько существует эта самая ленинская власть, столько и под обманом народ. Да и то долго взвешивают, тужатся, а стоит ли в том или ином случае сказать полуправду или… подождать, вообще смолчать. Сколько уже обходилось, к чему народ попусту баламутить…

Спокон веку факты и сведения обрезаны, передернуты, поднапи-таны ложью, ибо только Непогрешимый и его последователи могли и могут знать правду, а для всех прочих газета «Правда» — памятник выдающейся лживости и подлогов. За то и оттиснуто рядом с названием столько орденов.

После смерти Главного Октябрьского Вождя Сталин мог с полным основанием сказать: «Ныне Ленин принадлежит истории, а народ — мне».

За Сталиным это мог повторять и каждый последующий генсек, ибо власть от Ленина сработана так, что народ не имеет к ней никакого касательства.

Но все это еще впереди, в нераспечатанных листах истории, а тогда первый из сонма генеральных секретарей ЦК РКП(б) — ЦК КПСС, еще вовсе не алмазный и не богоподобный, возьмется упорно продвигать на ключевые посты в аппарате ЦК, губкомах и армии лично ему преданных работников. Разумеется, тут не без демагогии о революции, интересах народа и подлинных ленинцах.

Посев даст ошеломляющие всходы. В считанные годы Сталин вознесется в «гениальные вожди» народа и всего трудового человечества. Жестокий убийца и гонитель свободы станет кумиром и божеством, потеснит в сознании образы Христа и родителей. Но сначала Сталин перешагнет через Троцкого вместе с Каменевым, Зиновьевым и всеми остальными (не позабыв о смертельной операции для товарища Фрунзе), после — через Бухарина и Рыкова, попутно примется и за всех остальных: никто не должен быть одного роста с вождем и вообще маячить по соседству. Вне гениального вождя все не может не выглядеть ненастоящим, незаурядным, а люди должны представать недоумками — так, головешки, которые вождь палил для освещения пути. «Женевскую» чудо-машину и впрягли в почтенную работу: ей, стерве, без разницы. Стремительно «возвышался» интеллект вождя, и серел, тускнел народ. Россия погружалась в трясину убийств, насилий, доносов, культурного вырождения и всяческих извращений. Захлебываясь кровью," она благодарно складывала гимны палачу и мучителю. Марксизм обнажал свой «человеколюбивый» смысл. Что с ним поделать, если он — вековая мечта человечества…

Из беседы писателя Александра Бека с личным секретарем Ленина Л. А. Фотиевой 25 марта 1967 г. [107] См.: «Московские новости», № 17, 23 апреля. :

— …Вы должны понять: Сталин был для нас авторитет: Мы Сталина любили. Это большой человек. Он же не раз говорил: я только ученик Ленина. Он был генеральный секретарь. Кто же мог помочь, если не он. И шли к нему. А мы: гений, гений. Двадцатый съезд был для нас душевной катастрофой (на XX съезде КПСС впервые заговорили о культе личности Сталина и его преступлениях [108] XX съезд проходил в Москве с 14 по 25 февраля 1956 г. Это был первый съезд после смерти Сталина, чрезвычайно важный по своим последствиям. С этого момента в монолите ленинского государства образовалась трещина, которая непрерывно ширилась, не поддаваясь никакому «цементированию». Съезд, по существу, сам того не желая, явился точкой отсчета в крахе ленинизма. Это был сдвиг огромной важности в жизни народа. Именно с того времени глубинные разрушительные для ленинского государства процессы уже стали выходить из-под контроля КПСС и карательных органов, хотя сам съезд с виду не произвел столь грандиозного, эпохального впечатления: подумаешь, одни палачи сменились на кровососов поменьше, не такого уголовного замаха. Экая радость! 25 февраля на вечернем заседании съезда Н. С. Хрущев сделал свой тогда еще секретный доклад «О культе личности и его последствиях». . — Ю. В.). И теперь в сердце у меня борются два чувства: возмущение им и любовь к нему. Но сейчас (в 1967 г. — А. Б.) опять изменяется отношение к Сталину. Изменяется к лучшему. В этом году выйдет новое издание моей книги, дополненное («Из жизни В. И. Ленина». — Ю. В.). Вообще, самое полное издание было в 1964 году. Вы его достаньте. А теперь я по сравнению с тем изданием по-другому пишу о Сталине. Редакция от меня потребовала других слов. Это и вы должны иметь в виду, если будете писать о Сталине (с устранением Хрущева от власти в октябре 1964 г. началась реабилитация сталинизма; Брежнев и КПСС наново ставили страну на колени, с которых она попыталась было подняться. — Ю. В.)…

Фотиева Лидия Александровна родилась в семье служащего в 1881 г., коммунистка с 1904 г. — тогда же в Женеве стала помогать Ленину вести переписку. После арестовывалась в России, что никак не помешало «товарищу Фотиевой» закончить Московскую консерваторию. В 1918–1924 гг. — личный секретарь Ленина, особо доверенная. Затем служила в различных советских учреждениях.

Столько была с Лениным — и с такой легкостью предала! Поистине люди клеймены предательством!

Фотиева отошла в мир иной весной 1975 г., осилив почти 94 года жизни (именно «осилив» — на какое же время выпали эти годы!). Опытная, осторожная партийно-канцелярская служка. Вместо души — партийный билет, вместо своего мнения — указания партии, ее сиюминутная «линия». Бессердечные люди-догматики, превращающие мир вокруг в суховей и засуху.

Стасова, Фотиева, Володичева, Землячка…

Сталин никого не предавал, если говорить об убеждениях. Он усвоил самое важное из марксизма и ленинизма — насилие как основное средство созидания революции. И распространил это насилие на жизнь государства вообще.

Но это не являлось порождением его порочной натуры. Все и прежде было насилием. Он, Сталин, лишь усвоил, принял его в обращение. Именно принцип насилия явился смыслом действия партии (и теории и практики) — конечным продуктом переработки, критического усвоения и освоения опыта предшествующих революций и вообще соответствующих направлений мировой культуры. Большевизм принял от Ленина культ насилия, возвел его в божество. А все прочее, что присутствовало в большевистской (коммунистической) партии, — только грызня между волчищами разной величины, то бишь разной свирепости и ненасытности.

«Сталин — это Ленин сегодня» — этот лозунг красовался едва ли не в любом присутственном месте в последнее десятилетие жизни Иосифа Виссарионовича. И ничего самозваного в том не было.

Да, Сталин — невежда рядом с Лениным. Но в одном ему не откажешь: он точно уловил, что дух ленинизма — диктатура (уж какого там класса — партийной верхушки; диктатура над классом и прежде всего — здравым смыслом)! И положил в основу любых своих действий террор.

Не терпя людей более высокого умственного и культурного склада, Сталин снизил уровень знаний и культуры не только своего непосредственного окружения, но и всей страны.