Юрий Власов - Огненный крест. Гибель адмирала

30 лет тиран гнул народ до степени своего восприятия мира — и тогда речь его и дела стали мниться едва ли не откровением.

А тогда, в 1920-м, Сталину оставалось два года до самоназначения в генеральные секретари ЦК РКП(б) (кстати, пост, которого не вводил и не занимал даже партийный первосвященник Ленин) и пять лет — до величия вознесением Царицына в Сталинград. Уже штормовой ветер оголтелого террора бодрил Россию, хотя сам террор и не затихал с 1918 г. Ведь революция и связанные с ней преобразования — это прежде всего массовое избиение людей, и далеко не только так называемых классово чуждых. Вместе с классово чуждыми уничтожаются все, кто не подходит для хомута или, что еще опаснее, преступлений, мешает другим, сознательно или несознательно, множить холопов и доносчиков. Ибо народ уже давно не делится на москвичей, волжан, вятичей, а только на доносчиков (разумеется, по убеждению) и жертв, но те и другие — подневольные партийной машины.

Конечно же, это был поэт, силища!

Водились у Сталина двое друзей: Авель Енукидзе (1877–1937, член партии с 1898 г.) и Сергей Киров. У Кирова портрет Сталина так над столом и красовался.

И обоих убьет.

О гибели Енукидзе ходила жуткая молва: пытали его с особым пристрастием по непосредственным указаниям Сталина. Не для живой плоти были те мучения…

А Кирова просто сразила пуля наемного убийцы [109] Киров (Костриков), Сергей Миронович (1886–1934), член партии с 1904 г., член политбюро с июля 1930-го (кандидат — с июля 1926-го). С 1926 г. — первый секретарь Ленинградского губкома партии и Северо-Западного бюро ЦК ВКП(б), с 10 февраля 1934 г. — секретарь ЦК ВКП(б). Застрелен Николаевым в Смольном 1 декабря 1934 г. .

Но и то правда: оба были сталинистами с головы до пят.

Киров, как и Енукидзе, выполнял самые деликатные поручения друга. Начал с того, что заменил Зиновьева в Ленинграде. А после, среди прочих дел во славу генерального секретарства Сталина, именно он возглавил тайную работу комиссии по доказательству теоретической ничтожности Бухарина. Для уничтожения Бухарина Сталину надо было во что бы то ни стало доказать несостоятельность Бухарина в марксизме, так как именно здесь были сосредоточены все козыри Николая Ивановича. Ведь со времен Ленина слыл он признанным теоретиком партии. И что — взялся Мироныч за дело, нисколько оно его не смутило.

Членов ЦК не шибко занимало искусство: и грубоваты, и не тянуло воспитание, и вообще пуще шибали по своему, пролетарскому искусству. Да и к чему оно, ежели в наличии Луначарский?..

Правда, иные по-своему отдавали дань прекрасному, увлекаясь артистками, как, скажем, сам Луначарский. Не секретом являлись и похождения Кирова в Ленинграде, который для удобства самочинно произвел себя в почетные шефы тамошнего театра. Сталин отдал должное памяти друга и назвал Ленинградский театр оперы и балета именем Кирова.

В деле Кирова как-то вскользь поминалась его связь с женой Николаева — убийцы Кирова. Якобы Николаев мстил за поруганную честь. Имели место подобные разговоры. Надо же было как-то объяснить убийство, а это — чем не версия?..

Но «липа» эта строится не на пустом месте, а с учетом привычек «великого гражданина» (так именовали Кирова долгие годы после убиения).

Это Сергей Миронович со скромностью большевика-ленинца писал о Сталине: «Могучая воля, колоссальный организаторский талант этого человека обеспечивают партии своевременное проведение больших исторических поворотов, связанных с победоносным строительством социализма».

Лесть в глаза, лесть за глаза — это практика революционных и мирных будней партии, в которой она старательно натаскивала народ. Лесть, угодничество кормят революционера так же, как и обычного человека в обычной жизни. Это большевики доказали. А Киров? Кормиться лестью ему было не к чему, а вот натаскивать других, учить… А не исключено, слова и сами ложились на бумагу или складывались в пламенную речь. Трудно сказать, откуда они черпали пафос для своего героического лакейски-придворного стиля…

Но исключений не было. Все говорили одним языком. Языком лакеев.

В Москве за лавры покорителя сердец с Кировым свободно могли посостязаться и Ворошилов, и Буденный (тут, впрочем, вся Конармия выстраивается), и опять-таки Луначарский, не говоря уж о Берии, но тот пока еще вел счет изнасилованиям и добровольнопринудительным объятиям лишь в Закавказье. Под урез жизни имел он счет тут на тысячи. Что несчастных (или довольных) женщин и девочек, что шпионов и врагов народа косил Лаврентий Павлович с неподдельным остервенением. Ну не срамной имел орган, а священное орудие классовой борьбы.

Уж куда как оберегающе точно сказано: «.. но я хочу тебя предостеречь — не старайся заглядывать очень уж пристально к ним в души, не то тебя стошнит».

В том же 1920 г. Гитлеру исполнился 31 год. Уже выношены, сформулированы и опробованы на толпах принципы национал-социализма. И в партии не одна тысяча членов. И вообще, какие-то 13 лет отделяют Адольфа Шикльгрубера от власти над Германией и законного титула «фюрер».

В общем, таким образом у них нарождается и развивается прогресс.

Слов нет, это сопоставление, это соседство с людоедом Гитлером сверхоскорбительно и вроде бы совершенно неосновательно, но, если не горячиться, отбросить рассуждения о человеколюбии, насилиях капитала над обществом и пройтись мысленно по основным жизненным итогам, то есть окинуть взглядом могильные холмики, — весы в руках дамы с повязкой на глазах качнутся…

Все в мире условно и относительно. Одни преступны потому, что борются против жизни не по уставам вождей, другие почтенны и славны за решимость проливать кровь народа ради утопий и своих предначертаний.

Оно и впрямь не совсем ясно, за каким поворотом истории людей поджидает благоденствие. Но почему-то в основном сворачивают туда, где правят нетерпимость и принуждения…

Без сомнения, Ленин считал, что за ним данное историей право убивать и приказывать. Свободы не бывает без цепей — Ленин это доказал.

В социалистическом Отечестве благо дается только через всеобщую безгласную подчиненность.

Как же надоедливо скучен этот тип вождя, вечно всех поучающий, знающий наперед совершенно все, навешивающий ярлыки едва ли не на все явления жизни и заливший мечту о благе народа такой кровью!

В ноябрьской беседе 1974 г. Молотов заметил, что «Бухарин выступал против Ленина, и не раз. Называл его утопистом…».

Если это соответствует действительности, то лишний раз подтверждает, что авантюризм ленинского построения социализма был очевиден не только нам, предпринимающим отчаянные попытки выбраться из-под развалин советского государства, рухнувшего под натиском «всепобеждающего учения».