Юрий Власов - Огненный крест. Гибель адмирала

А тут и штемпеля подлинные («Абвер»), и грифы «Совершенно секретно», «Конфиденциально». И уж совсем полный задых — натуральная подпись Гитлера! «Женевская» прорва и без подписей на пищеварение не жалуется, а тут этакое уважение. Ну не может она аж с хмуро-мутного восемнадцатого; ну хоть тресни, а в развал машина, коли без крови и мучительств, ну сохнет утроба. Природа такова: ни на мгновение нельзя, чтобы прислабить руку на горле народа. Ну не виновата машина. Удумали и составили ее такой. Ну не ломать же. Пусть уж люди под ее «щелк» ужимаются…

Приписка Гитлера на фальшивке требовала организовать слежку за генералами вермахта, якобы связанными с Тухачевским. В общем, сумели растолстеть документ до пятнадцати страниц. Ну настоящий — какие сомнения!

Разными путями припутешествовал документ к иркутско-пражскому Бенешу. Тот незамедлительно переправил его Сталину: надо же остановить фашизм!

А вот как излагает так называемое дело Тухачевского руководитель зарубежной разведки ведомства Гиммлера (службы СС) генерал Вальтер Шелленберг в своих воспоминаниях (М., «Прометей», 1991, с. 43–45):

«Гейдрих получил от проживавшего в Париже белогвардейского генерала, некоего Скоблина, сообщение о том, что советский генерал Тухачевский во взаимодействии с германским генеральным штабом планирует свержение Сталина. Правда, Скоблин не смог представить документальных доказательств участия германского генералитета в плане переворота…

Гейдрих усмотрел в его сообщении столь ценную информацию, что счел целесообразным принять фиктивное обвинение командования германского вермахта, поскольку использование этого материала позволило бы приостановить растущую угрозу со стороны Красной Армии, превосходящей по своей мощи германскую армию… В любом случае необходимо было учитывать возможность того, что Скоблин передал нам планы переворота, вынашиваемые якобы Тухачевским, только по поручению Сталина…

Тем временем информация Скоблина была передана Гитлеру. Он стал теперь перед трудной проблемой, которую необходимо было решить. Если бы он высказался в пользу Тухачевского, советской власти, может быть, пришел бы конец, однако неудача вовлекла бы Германию в преждевременную войну. С другой стороны, разоблачение Тухачевского только укрепило бы власть Сталина.

Гитлер решил вопрос не в пользу Тухачевского. Что его побудило принять такое решение, осталось неизвестным ни Гейдриху, ни мне. Вероятно, он считал, что ослабление Красной Армии в результате «децимации» [50] Наказание (казнь) каждого десятого в случае ненахождения виновного. советского военного командования на определенное время обеспечит его тыл в борьбе с Западом.

В соответствии со строгим распоряжением Гитлера дело Тухачевского надлежало держать в тайне от немецкого командования, чтобы заранее не предупредить маршала о грозящей ему опасности. В силу этого должна была и впредь поддерживаться версия о тайных связях Тухачевского с командованием вермахта; его как предателя необходимо было выдать Сталину. Поскольку не существовало письменных доказательств таких тайных сношений в целях заговора, по приказу Гитлера (а не Гейдриха) были произведены налеты на архив вермахта и на служебное помещение военной разведки… На самом деле, были обнаружены кое-какие подлинные документы о сотрудничестве немецкого вермахта с Красной Армией [51] Это сотрудничество имело секретный характер, но строго законный, по межгосударственному соглашению вскоре после Раппало. По Версальскому мирному договору 1919 г. Германия не могла развивать свои вооружения. Советский Союз брался ей в этом помогать. . Чтобы замести следы ночного вторжения, на месте взлома зажгли бумагу, а когда команды покинули здание, в целях дезинформации была дана пожарная тревога.

Теперь полученный материал следовало надлежащим образом обработать. Для этого не потребовалось производить грубых фальсификаций, как это утверждали позже; достаточно было лишь ликвидировать «пробелы» в беспорядочно собранных воедино документах. Уже через четыре дня Гиммлер смог предъявить Гитлеру объемистую кипу материалов. После тщательного изучения усовершенствованный таким образом «материал о Тухачевском» следовало передать чехословацкому генеральному штабу, поддерживавшему тесные связи с советским партийным руководством. Однако позже Гейдрих избрал еще более надежный путь. Один из его наиболее доверенных людей, штандартенфюрер СС Б., был послан в Прагу, чтобы там установить контакты с одним из близких друзей тогдашнего президента Чехословакии Бенеша. Опираясь на полученную информацию, Бенеш написал личное письмо Сталину. Вскоре после этого через президента Бенеша пришел ответ из России с предложением связаться с одним из сотрудников русского посольства в Берлине. Так мы и сделали. Сотрудник посольства тотчас же вылетел в Москву и возвратился с доверенным лицом Сталина, снабженным специальными документами, подписанными шефом ГПУ Ежовым. Ко всеобщему изумлению, Сталин предложил деньги за материалы о «заговоре». Ни Гитлер, ни Гиммлер, ни Гейдрих не рассчитывали на вознаграждение. Гейдрих потребовал три миллиона золотых рублей — чтобы, как он считал, сохранить «лицо» перед русскими. По мере получения материалов он бегло просматривал их, и специальный эмиссар Сталина выплачивал установленную сумму. Это было в середине мая 1937 года.

4 июня Тухачевский после неудачной попытки самоубийства был арестован и против него по личному приказу Сталина был начат закрытый процесс. Как сообщило ТАСС, Тухачевский и остальные подсудимые во всем сознались. Через несколько часов после оглашения приговора состоялась казнь. Расстрелом командовал по приказу Сталина маршал Блюхер, впоследствии сам павший жертвой очередной чистки.

Часть «иудиных денег» я приказал пустить под нож, после того как несколько немецких агентов были арестованы ГПУ, когда они расплачивались этими купюрами. Сталин произвел выплату крупными банкнотами, все номера которых были зарегистрированы ГПУ.

Дело Тухачевского явилось первым нелегальным прологом будущего альянса Сталина с Гитлером, который после подписания договора о ненападении 23 августа 1939 года стал событием мирового значения».

Вождя настораживала определенная самостоятельность Тухачевского, как и вообще высшего военного руководства. В России должно иметь материальную сущность лишь его, Сталина, слово. Посему высший командный состав Красной Армии надлежит незамедлительно заменить на покорных исполнителей — отныне только исполнителей.

С «иудиными деньгами» в Берлин поспешно приезжал замнар-кома НКВД Зэковский. Он передавал деньги и получал части готовых документов — несколько таких челночных поездок. Причем Москва торопила Берлин.