Стивен Рансимен - Завоевания крестоносцев. Королевство Балдуина I и франкский Восток

Среди крестоносцев, давших в Везле клятву вместе с королем Людовиком, был граф Тулузы Альфонс Иордан. Вместе с женой и детьми он отправился в путь по морю из Константинополя и высадился на берег в Акре через несколько дней после приезда Конрада. Новость о его прибытии вместе с многочисленным войском ободрила живших на Востоке франков, заметно романтизировавших его образ. Ведь он был сыном графа Тулузы Раймунда, одного из первых крестоносцев, и родился на Востоке, в Крепости пилигрима, когда его отец осаждал Триполи. Однако его приезд был крайне нежелателен для графа Триполи, внука незаконнорожденного сына Раймунда Тулузского Бертрана. Все понимали: если Альфонс Иордан заявит о своих правах на Триполи, отказать ему в этом будет очень сложно. Казалось, будто он действительно хотел предъявить свои права на этот город. По пути из Акры в Иерусалим он остановился в Кесарии, где внезапно умер в жутких мучениях. Причиной его гибели могла стать какая-то тяжелая болезнь, такая как аппендицит. Но все окружающие заподозрили, что граф был отравлен, а его сын Бертран открыто обвинил своего дядю Раймунда, графа Триполи, в том, что заказчиком убийства является именно он. Другие полагали, что вина в совершенном преступлении лежит на королеве Мелисенде, действовавшей по просьбе своей любимой сестры — жены Раймунда графини Годиерны. Доказать что-либо так и не удалось. Однако Раймунд в знак возмущения из-за необоснованного обвинения отказался от дальнейшего участия в крестовом походе.

Когда все крестоносцы прибыли в Палестину, королева Мелисенда и король Балдуин пригласили их принять участие в ассамблее, которая должна было пройти 24 июня 1148 г. в Акре. Это было весьма впечатляющее собрание. Со стороны хозяев в нем принимали участие король Балдуин, иерусалимский патриарх Фульк, архиепископы Кесарии и Назарета, Великие магистры орденов тамплиеров и госпитальеров, а также важнейшие архиереи и бароны королевства. Вместе с Конрадом прибыли его сводные братья Генрих Язомирготт, маркграф Австрии, и Оттон Фрейзингенский, а также его племянник Фридрих, герцог Швабии, герцог Баварии Вельф и многие менее высокопоставленные сеньоры. Лотарингию представляли епископы Меца и Туля. Короля Людовика сопровождал его брат Роберт де Дрё, его будущий зять граф Шампани Генрих, граф Фландрии Тьерри, а также юный Бертран, незаконнорожденный сын Альфонса Иордана. Мы не знаем, как проходило обсуждение и кто вынес окончательное предложение. Однако после непродолжительного спора участники собрания решили направить все свои силы в поход на Дамаск.

Это было очень глупое решение. Конечно, Дамаск был весьма заманчивой целью, а завладев им, франки могли полностью отрезать мусульман Египта и Африки от их товарищей по вере, живших в Северной Сирии и на Востоке. Однако из всех правителей мусульманских государств только Буриды из Дамаска стремились сохранить дружбу с франками, ибо, как и наиболее дальновидные из франков, они считали своим главным врагом Нур ад-Дина. Франкам было выгодно поддерживать дружбу с Дамаском до тех пор, пока не удастся разбить Нур ад-Дина, а также не позволять Дамаску вступить в союз с Алеппо. Как показали события, произошедшие за год до этого, нападение на первый из двух данных городов было гарантией того, что его правители станут союзниками Нур ад-Дина. Однако иерусалимские бароны жаждали заполучить богатые плодородные земли, находившиеся в зависимости от Дамаска, и испытывали сильнейшие страдания, вспоминая о своем недавнем унижении, отомстить за которое наверняка стремился пылкий юный король. Для прибывших на Восток крестоносцев Алеппо было пустым звуком, а Дамаск — городом, неоднократно упоминавшимся в Священном Писании, освобождение которого от безбожников должно было стать прекрасным способом восславить Господа. Выяснять, кто виноват в принятии этого решения, бессмысленно, но в первую очередь ответственность за него должны нести местные бароны, прекрасно разбиравшиеся в сложившейся ситуации, а не новоприбывшие крестоносцы, для которых все мусульмане были на одно лицо.

Христианская армия, самая многочисленная из всех когда-либо собранных франками, выступила из Галилеи в середине июля и двинулась в сторону Банияса. В субботу 24 июля войско разбило галерь на краю садов, окружавших Дамаск. Поначалу эмир Унур не принял новость о прибытии крестоносцев всерьез. Он слышал о тяжелых потерях, понесенных ими в Анатолии, да и в принципе не ожидал, что они могут напасть на Дамаск. Узнав правду, он спешно приказал своим наместникам прислать всех людей, которых они смогут собрать, и отправил в Алеппо гонца, который должен был попросить Нур ад-Дина о помощи.

Сначала франки остановились в Манакиль-аль-Асакире, примерно в четырех милях к югу от города, сверкающие белые стены и башни которого виднелись сквозь плотную завесу листвы сада. Однако они очень быстро переместились в деревню Аль-Мизза, где было проще достать воду. Армия Дамаска пыталась удержать их там, но была вынуждена отступить и укрыться за городскими стенами. Одержав победу, предводители крестоносцев отправили войско Иеру салима в сады, чтобы уничтожить прятавшихся там партизан. Ко второй половине дня франки сумели взять под свой контроль те из них, которые были расположены к югу от города. Крестоносцы стали рубить деревья и сооружать из их стволов частоколы. Затем в основном благодаря личной храбрости Конрада они сумели прорваться в Рабву, стоявшую на реке Барада, в непосредственной близости от городских стен.

Жители Дамаска решили, что все потеряно, и стали возводить на улицах города баррикады, готовясь к последнему, самому отчаянному бою. Однако на следующий день ситуация коренным образом изменилась. В северные ворота города стало заходить подкрепление, призванное Унуром, с помощью которого ему удалось предпринять контратаку и оттеснить христиан от городских стен. На протяжении двух последующих дней он снова предпринимал атаки на крестоносцев, а сады опять наполнились партизанами. Они представляли настолько большую угрозу для лагеря, что Конрад, Людовик и Балдуин, собравшись вместе, решили покинуть сады, росшие к югу от города, и, переместившись на восток, разбить лагерь в месте, где противник не сумеет найти столь удачного укрытия. В итоге 27 июля все войско было переброшено на равнину, раскинувшуюся за пределами восточной стены Дамаска. Это решение было крайне неудачным, ибо на новом месте недоставало воды и располагалось оно напротив наиболее укрепленной части стены, а мусульманам теперь стало удобнее, чем в садах, осуществлять вылазки.

Многие франкские солдаты были уверены, что Унур подкупил палестинских баронов, давших королю подобный совет, ибо, сдвинувшись с места, они лишились последней возможности захватить Дамаск. Унур, численность войска которого значительно увеличилась, знал, что Нур ад-Дин во главе своей армии уже движется на юг, что позволило ему снова атаковать лагерь франков. Теперь обороняться были вынуждены крестоносцы, а не осажденный ими город.