Говард Фаст - Дорога свободы

Кто-то потянул Гидеона за рукав. Он обернулся — прямо на него смотрели слегка улыбающиеся глаза Стефана Холмса. Непринужденный, приветливый и вежливый, как всегда, Холмс любезно поклонился, когда Гидеон представил ему Абнера Лента и Джемса Алленби.

— Покупаете, Гидеон? — спросил Холмс.

— Да.

— Значит, мы здесь по одному делу. Я представляю Дадли Карвела, полковника Фентона и до некоторой степени самого себя.

— Карвеловская земля вас интересует? — спросил Гидеон как можно более непринужденно.

— Пожалуй, или еще что-нибудь в том же роде. На дом Дадли не претендует, это ведь всегда было нечто вроде белого слона. Я слышал, вы пытались сделать заем в Чарльстоне.

— Я сделал заем в Бостоне, — ответил Гидеон.

— Вот как! Ну что ж, давайте уговоримся не мешать друг другу, для этого хватит и посторонних. Кстати, Гидеон, ведь это у вас недавно были неприятности с этим, как

его...

С Кланом, — подсказал Гидеон.

— Свора мерзавцев, — проговорил Холмс. — Ну, очень рад, что повидал вас, Гидеон... и вас, сэр, и вас.

Когда он отошел, Лейт заметил: — Видать птицу по полету. Что, он был офицером?

— Кажется, да.

— Хорош. Интересно, сколько у него было негров до войны? Мне думается, такой родную мать зарежет.

Немного погодя начался аукцион, и с этой минуты для Гидеона и его друзей, да и для большинства присутствующих пошла сплошная неразбериха. Двое аукционистов выкрикивали наперебой: «Участок четвертый, Чипден, двадцать второй, северный; правительственная цена два доллара, восемьсот акров, идет за два доллара, два доллара, два доллара, три, три доллара десять центов, пятнадцать центов, пятнадцать...» Грин с потухшей измятой сигарой в зубах, задыхаясь, подбежал к Гидеону. — Посмотрите. Вот межевой план. Тут размечено — двадцать три участка, каждый немного меньше тысячи акров. Дом идет отдельно и двести акров в придачу. Правительственная цена один доллар за акр!

Гидеон, Лейт и Алленби выбрались из толпы и стали разглядывать план.

— Выбирайте три участка, — сказал Грин, — а из остального замену.

— Как это?

— Сначала самую лучшую землю. Я ее отмечаю А1. — Они указали три наиболее желательных участка. — А теперь, если с этими не выйдет... — Быстро взвесив все за и против, Гидеон и Абнер пронумеровали остальные двадцать участков. — Предельная цена пять долларов?

— Пять долларов, — подтвердил Гидеон. — Но постарайтесь купить дешевле.

— Сделаю все, что могу, — бросил Грин и нырнул в толпу. Голос аукциониста продолжал свой монотонный речитатив. Со всех сторон выкрикивали цены. Земельные агенты продирались к помосту. Торги начались в девять утра, в полдень они были в самом разгаре, но до Карвела еще не дошла очередь. Наконец, в два часа пошел первый карвеловский участок. Гидеон видел, как Грин, стоя рядом со столиком аукциониста, выкрикивает цену, но следить за всем происходящем Гидеон не поспевал. К пяти все кончилось. Поверенный вынырнул из толпы, измученный, помятый, но с торжествующей улыбкой на лице: — Есть!

— Какие?

— Два из тех, что я отметил А1. — Грин разложил измятый план на дощатом настиле и опустился на колени; Гидеон, Абнер и Алленби нагнулись над ним. — Эти два ровно по четыре доллара. — Лейт закричал от радости, запрыгал, хлопая себя по ляжкам. — Ах, чорт возьми! Гидеон! Глянь-ка! Это же платановый холм! А вот оно, болото, а земля-то, земля какая, не земля, а пух! — Счастливо улыбаясь, Гидеон опустился на колени рядом с Грином. — Где же третий?

— Тот, который был четвертым в замене. Интересно, между прочим, на него цену взогнали до пяти долларов. Вы, правда, хорошо знаете эти места?

— Как не знать, конечно, знаем! — воскликнул Абнер.

— Семь тысяч триста за два первых участка. Это дешевка, Гидеон, это просто даром! Четыре тысячи семьсот пятьдесят долларов за третий. Вот у вас и земля! Почти что три тысячи акров.

Они с триумфом возвращались домой. Старый Джемс Алленби правил мулами, а Гидеон и Абнер распевали пьяными голосами: «Сирень молодая покрылась росой, мне грустно, родная, что ты не со мной». Абнер не пожалел двух долларов на кувшин маисовой водки, и за долгий путь от Колумбии они с Гидеоном выпили его весь до донышка. Гидеон пить был не мастер, он пил редко, да и то самую малость. Так что и на этот раз три четверти пошло Абнеру, и только остаток Гидеону, но действие на обоих было одинаковое. Гидеон кричал всем встречным: — Мы — это завтра! Мы — это будущее! — В Карвеле Алленби рассказал, как все было. Рэчел, смеясь, укладывала Гидеона в постель; он тащил ее за собой, а она отталкивала его, приговаривая: — Как тебе не стыдно, Гидеон, как тебе не стыдно... — Но все это так напоминало ей прежнее время, когда оба они были молоды; Гидеон смеялся и пел своим густым басом, пока, наконец, не уснул.

На другой день брат Питер созвал всех на собрание. Гидеону он сказал: — Брат, если забудешь господа бога, если не смирение будет у тебя в сердце, а гордость и бахвальство, то и господь бог забудет тебя. — Потом, уже мягче, добавил: — Ты поведешь наш народ, Гидеон. Это тебе испытание от бога. Неси его со смирением. Не гордись, Гидеон! Если удалось тебе сделать доброе, так только потому, что люди верят в тебя. И я в тебя верю, уже давно поверил. Не обмани меня, Гидеон. Ты теперь ученый, ты пойдешь все выше и выше, как по крутой лестнице. Оглянись, Гидеон, посмотри вниз.

— Прости меня, брат Питер. Я не хотел никого обидеть.

— Знаю, что не хотел, ты добрый. Но послушай меня, Гидеон, загляни в себя и обрети в сердце бога. Обрети бога и доверься ему.

— У тебя свой путь, — мягко сказал Гидеон, — а у меня свой. Но тебя я так почитаю, как никого на свете.

— Верю тебе, Гидеон, — промолвил брат Питер. Свою проповедь он начал так: — Сказано в Книге чисел: «Мы пришли в землю, куда ты послал нас, и воистину она течет млеком и медом; и вот плоды ее». — Он говорил медленно и отчетливо. В стране безземельных им выпало счастье владеть землей. Это милость божья, но это также искус, возложенный на них, ибо когда негр покупает землю, тысячи злобных глаз следят за ним. — Трудитесь на ней так, чтобы быть благим примером, — закончил брат Питер.

После проповеди начался раздел земли. Это надо было сделать немедленно, раз они хотели теперь же перебраться на новые участки и построить какие-то убежища на зиму. Гидеон предвидел, что будет трудно — но что будет так трудно, он не ожидал: все кричали, спорили, ссорились из-за каждого клочка земли, завидовали друг другу, бранились, белые встали против негров, негры сплотились против белых. Наконец, Гидеон закричал на них:

— Хватит! Довольно! Дурачье! Подумайте, чего мы добились, а из-за пустяков готовы перервать друг другу глотки! Мы вот как сделаем. Выберем одного, проголосуем, и пусть он делит землю. Ну, кого? Говорите.