Борис Костюковский - И нет счастливее судьбы: Повесть о Я. М. Свердлове

Но не только голодом пытались враги задушить Советскую республику. Контрреволюция стремилась в этих целях использовать и Учредительное собрание, выборы в которое проходили ещё до победы пролетарской революции. Соглашательские партии решили дать при открытии Учредительного собрания бой Советам. Ещё бы, у них в руках, им казалось, был верный козырь: большевики, мол, прежде тоже были за Учредительное собрание, выставили при выборах свой список кандидатов.

Ленин, Центральный Комитет сразу же определили своё отношение к Учредительному собранию — да, в условиях буржуазной революции оно могло стать прогрессивной формой демократии. Но выбирали его в те дни, когда трудящиеся ещё не осознали свою силу и право решать собственную судьбу. В составе Учредительного собрания оказались в большинстве представители мелкобуржуазных, соглашательских партий. Теперь идея Учредительного собрания уже стала вчерашним днём: власть перешла в руки Советов, в которых решающее слово было за рабочими, крестьянами и солдатами.

Часть населения ещё питала иллюзии, верила в Учредительное собрание. Просто отменить его было невозможно.

В декабре 1917 года Свердлов от имени ВЦИК написал и разослал всем Советам, армейским и фронтовым комитетам письмо: «Лозунгу — вся власть Учредительному собранию — Советы должны противопоставить лозунг — власть Советам, закрепление Советской республики».

Свой план открытия Учредительного собрания Свердлов представил на заседании ВЦИК 3 января 1918 года.

— При открытии каждого государственного представительного собрания правительство обращается к нему с изложением своей программы, и представитель Советской власти должен будет огласить соответствующую декларацию.

Тогда, на заседании ВЦИК, была принята написанная Лениным «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа».

Во всех газетах буржуазного толка на первых полосах жирным шрифтом набирались призывы передать всю власть Учредительному собранию. В этом лозунге легко было прочитать контрреволюционное — «Долой власть Советов!».

...5 января в зале заседаний Таврического дворца на трибуну поднялся благообразный старец с седой бородой. «Ах, хитрецы, — подумал Яков Михайлович, — подсунули старичка-боровичка. Ну нет, господа эсеры, этот номер не пройдёт». И, убыстрив шаг, направился к трибуне.

Свердлов решительно отстранил старичка и занял его место.

Он не смотрел в сторону ковылявшего с трибуны Швецова, не слушал выкриков и воплей с правой стороны зала. Лишь усмехнулся — большевиков этим не удивишь.

Свердлов начал свою речь деловито и даже чуть суховато, буднично:

— Исполнительный Комитет Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов поручил мне открыть заседание Учредительного собрания. ЦИК выражает надежду на полное признание Учредительным собранием всех декретов и постановлений Совета Народных Комиссаров.

Он не сомневался, что представители правых партий взметнутся от этих слов. Так, именно так и должно было быть.

Спокойно выждав, когда водворится тишина, Свердлов продолжал:

— От имени Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов я предлагаю принять следующий текст декларации...

И, чуть повысив голос, торжественно и строго стал читать «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Были в ней слова и о рабочем контроле, и о демократическом мире между народами. И, конечно, о земле...

Каким-то уголком зрения Свердлов увидел сидящего в зале Владимира Ильича.

— Вся власть, — твёрдо произнёс Яков Михайлович, — вся власть! должна принадлежать массам и их полномочному представителю — Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов!

В зале раздалось несколько голосов, но главные крикуны примолкли, хитровато улыбаясь. Мол, поживём — увидим...

Голосование показало, на что надеялась контрреволюция: большинство проголосовало против декларации.

Что ж, и это предвидели большевики. Недаром по предложению Ленина ВЦИК принял постановление о том, что всякая попытка присвоить себе те или иные функции власти будет рассматриваться как контрреволюционное действие и будет подавляться всеми имеющимися в распоряжении Советской власти средствами, вплоть до применения вооружённой силы.

Свердлов глазами снова разыскал Ленина. На коленях у Владимира Ильича был блокнот, и рука его быстро писала что-то. «По-моему, — подумал Свердлов, — это готовится приговор Учредительному собранию...»

По требованию большевиков был объявлен перерыв для обсуждения на совещании фракций сложившейся обстановки. На заседание Учредилки большевики уже не вернулись.

— Потерянный день, — сказал Владимир Ильич. — Точно история по ошибке повернула свои часы назад, и перед нами вместо января 1918 года оказался май или июнь 1917 года!

А в зале заседаний — какие вопли, какие речи, какая истерика! И всё это слышали лишь матросы и солдаты, охранявшие помещение. И только под утро прозвучали слова матроса Анатолия Железнякова, прекратившего своим властным, как сама судьба, голосом эту говорильню:

— Караул устал... Прошу очистить помещение.

Через день ВЦИК принял декрет о роспуске Учредительного собрания.

А ещё через несколько дней собрался третий Всероссийский съезд Советов. После того как Свердлов объявил его открытым, от имени революционных отрядов Петрограда с приветствием выступил матрос Анатолий Железняков, тот самый «матрос-партизан Железняк», о котором потом сложат песню. За ним поднялся на трибуну съезда американский коммунист Джон Рид, свидетель и страстный участник событий «десяти дней, которые потрясли мир». И будто наяву рабочие Норвегии, Швеции, Северо-Американских Соединённых Штатов, Англии по-братски пожимали руки каждому, кто находился сейчас в этом зале.

Когда почётными председателями съезда были избраны Владимир Ильич Ленин и Карл Либкнехт и в воздух взлетели матросские бескозырки, солдатские шапки и тысячи голосов запели «Интернационал», Якову Михайловичу казалось, что нет и не может быть в целом мире более стройного, слитного, мощного хора.

Словно в унисон этому могучему хору приветствий на весь мир прозвучали слова ленинской «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа»:

«1. Россия объявляется республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам.

2. Советская Российская республика учреждается на основе свободного союза свободных наций как федерация Советских национальных республик...»

Немецкий генерал Гофман сообщил в Питер телеграммой, что 18 февраля в 12 часов дня истекает срок перемирия и с этого момента войска кайзера начнут наступление.