Владимир Москалев - Королева Бланка

Ничего нет удивительного в том, что здесь устроили ристалище для копейных поединков: королевский дворец разросся и был уже совсем не таким, как при графах Парижских Робертинах, они же – Капетинги после воцарения на престоле сына Гуго Великого, первого герцога Франции. В то время дворец имел форму сильно вытянутого прямоугольника с двумя массивными башнями по бокам, и тянулся от левого берега Сите до правого. Ныне он занял всю левую оконечность острова от Коровьего мыса до улицы Святого Варфоломея, которая наконец-то проложила себе дорогу к Шатле мостом Менял, а с левым берегом она вскоре раз и навсегда подружится при помощи моста Сен-Мишель. Дружба эта взломает многовековую стену, и на этом месте вырастут две башенки – что-то похожее на ворота в городской стене, только маленькие.

Треть территории королевского дворца отвоевал для себя роскошный сад с дорожками меж кустарника, плодовыми деревьями – детище Гуго Капета. От дворца его отделяла аллея в два метра шириной; веком спустя она превратится в улицу Понт-о-Мёньер или улицу Мельников, которую в XVI столетии свяжет с правым берегом Сены мост с одноименным названием.

В конце октября Тибо Шампанский с супругой решили возвращаться в свое графство, но тут произошло событие, заставившее их отложить поездку.

Однажды утром двор, вместо обычной утренней прогулки верхом, высыпал на ристалище. К этому был повод – бракосочетание бастарда Андре де Немура с дочерью сира де Нантейля. Рыцари с энтузиазмом ломали копья, демонстрируя членам королевской семьи, послам из Испании и Венеции, дамам и толпе ловкость и умение в обращении с оружием, затем устроили тренировочные бои на учебных мечах – не заточенных, с тупым концом. После этого, разбившись на команды, приступили к игре «сила на силу». В далекой Руси она называлась «перетягиванием канатов». Фрейлины визжали от восторга и подзадоривали игроков, а потом дружно рукоплескали той команде, которой удавалось перетянуть толстый пеньковый канат в свою сторону. Затем вышли на Мельничную аллею и здесь устроили состязания в стрельбе из лука.

Внезапно небо потемнело, и поднялся ветер. Все как один подняли головы, увидели темные тучи, тупо и неумолимо ползущие на город, словно армия сарацин, и заторопились во дворец.

Торопливо, словно желая во что бы то ни стало исполнить возложенную на него миссию, застучал по черепичным крышам дворцовых хозяйственных построек мелкий дождь. Меньше полминуты прошло – он стал сильнее и вдруг сразу, точно боялся не успеть, обратился в ливень. Многие – как зрители, так и участники состязаний – успели укрыться, других от души хлестал по спинам упрямый косой дождь. И никто не заметил, как в суматохе во дворец проникли пятеро человек в одеждах дома графов Шампанских. Почти в то же время у ворот дворца спешился никому не известный всадник и потребовал, чтобы его пропустили во двор. Он из Оверни. У него поручение к одной из придворных дам.

Дождь, к удивлению, кончился так же неожиданно, как и начался. Тучи, потешаясь над людьми, поплыли себе дальше на юг, и вскоре только лужи вдоль аллеи и на немощеных улицах напоминали о внезапном капризе матери-природы.

В покои вдовствующей королевы, возбужденные и веселые, вошли Агнесса де Боже и придворная дама Амальда де Лонгеваль, совсем недавно пожалованная во фрейлины двора. Обе вели себя без стеснения: Агнессу Бланка принимала у себя как подругу; новую фрейлину, миловидную, скромную и добродетельную дочь сеньора де Лонгеваль она полюбила от души и не мешала ей встречаться с Бильжо даже у себя в будуаре. Наверно, она дозволяла эти свидания в угоду верному стражу.

Дамы взяли по табурету и устроились по обе стороны камина. А наверху, под вытяжным колпаком, прямо над ними висел меч в синих бархатных ножнах – подарок супруга Людовика. Оружие Бланки. Она умела с ним обращаться не хуже настоящего бойца – школа ее мужа, учителей, а потом и Бильжо. Такие были времена. Свою честь и жизнь защищали с оружием в руках не только мужчины.

– Ах, ну кто бы мог подумать! – сокрушалась мадам де Боже. – Какая дивная стояла погода, ничто не предвещало ненастья. И самое главное – из трех выстрелов я попала уже в семерку и в восьмерку. Третья стрела, клянусь святым Северином, угодила бы в десятку! А тут, как назло, эта туча.

– Долго же она спала в холодных скалах викингов, – заметила Бланка. – Целую неделю не выпадало дождя, а ведь он так необходим для урожая следующего года. Да и чего бы вам так отчаиваться, Агнесса, ведь вы, насколько мне видится, почти совсем не вымокли.

– Я – да, но мой муж промок до нитки. Только он хотел было со всеми вместе скрыться во дворце, как какой-то незнакомец в темном плаще крикнул ему, чтобы он позаботился о лошадях и седлах.

– Незнакомец? – удивилась королева. – Рыцарь?

– Да, он был со шпорами, на боку меч.

– И вы его не знаете?

– Я смотрела на него из окна и не узнавала, а ведь я всех, кто в свите графа, знаю в лицо.

– Странно, – произнесла Бланка. – Ни один человек, кроме короля, не смеет приказывать графу Шампанскому или давать ему какие-либо указания. Значит, это был чужой. Откуда же он взялся?

– Он отделился от небольшой группы; кажется, их было пятеро.

– Стало быть, они не из придворного штата, – пробормотала Бланка, тщетно пытаясь разгадать эту загадку. – Графа Шампанского все знают в лицо… Но что же дальше, Агнесса?

– Тибо, как вам известно, мадам, большой любитель лошадей. Кажется, это самые любимые им создания после его супруги… впрочем, может быть, как раз наоборот. Так вот, мог ли он допустить, чтобы намокли седла, ну и, конечно же, сами лошади? Он огляделся, ища слуг, но те куда-то запропастились. Пришлось Тибо самому отвязывать трех лошадей и вести их в конюшню. Вообразите, ваше величество, во что превратилась его одежда, ведь все это время хлестал ливень. Хорошо еще, что этот незнакомец помог ему. Но что за хозяева, право, у этих лошадей! Можно ли быть такими нерадивыми!

– А потом? – с видимым интересом спросила Бланка. – Что было потом?

– Тибо вернулся во дворец и пошел к себе в покои сушиться, ведь, как я уже говорила, он вымок до нитки. Сейчас, надо полагать, его одежда просыхает, а сам он… даже без нижнего белья.

Королева рассмеялась:

– Какой удобный момент для супруги, желающей лишний раз доказать мужу свою искреннюю к нему любовь.

– Неплохая мысль, – с улыбкой вскинула брови Агнесса. – Пожалуй, я последую вашему совету, мадам, но немного погодя: пусть мой супруг обсохнет и обогреется.

Бильжо не стал больше слушать; покинув свое место, он подошел к окну и, как показалось бы любому, принялся разглядывать Нельскую башню и возводимое вокруг нее подворье, где намеревалось обосноваться семейство Немуров.