Кен Фоллетт - Избранные произведения. I том

Линкольн криво усмехнулся.

— Не означает ли это, что вы следите за теми людьми, которые не согласны с королевой?

Марджери мысленно застонала. Ну почему, почему Стивену обязательно нужно все портить своими нападками?

Нед откинулся назад, расправил плечи.

— Ее величеству нет дела до несогласных с нею, покуда они держат свои мысли при себе. По правде сказать, Стивен, я полагал, что вы это знаете, раз уж граф Барт исправно платит штрафы, по шиллингу в неделю, за то, что не ходит в церковь.

— Я хожу в собор по важным поводам, — проворчал Барт.

— И поступаешь очень мудро, если тебе важно мое мнение. В Англии, которой правит Елизавета, никого не преследуют за веру и никого не сжигают на кострах. А недавно, при ее предшественнице Марии Тюдор, все было совсем иначе.

Барт неожиданно оживился.

— А что насчет Северного восстания? [104] Также « Мятеж Севера » и « Бунт северных графов »: восстание 1569 г. под предводительством графов Уэстморленда и Нортумберленда. Позднее последнего обезглавили за измену (его потомком был Томас Перси, участник Порохового заговора), а Уэстморленд бежал сначала в Шотландию, а потом во Фландрию, где и умер в бедности. Помимо Нортумберленда, было казнено свыше 600 человек.

Марджери знала, о чем он спрашивает. Прямо накануне Рождества графы-католики выступили против королевы Елизаветы с оружием в руках. Это было единственное восстание за все годы, что она провела на троне. Графы отстояли латинскую мессу в соборе Дарема, захватили несколько городов на севере страны и двинулись на Татуорт, где содержалась в заключении Мария Шотландская; они явно намеревались освободить пленницу и провозгласить ее королевой Англии. Но их мало кто поддержал, и армия Елизаветы быстро подавила этот мятеж, а Мария Стюарт так и осталась под стражей.

— Пламя погасло само собой, — сказал Нед.

— Ну да! Пять сотен человек повесили! — Барт негодующе фыркнул. — По велению королевы, которая упрекала Марию Тюдор в жестокости!

— Тех, кто пытается свергнуть правителя, обыкновенно казнят, — спокойно произнес Нед, — в любой стране, какую ни возьми.

Барт, подобно своему отцу, предпочитал не слышать возражений. Вот и сейчас он будто не услышал Неда.

— Север и без того беден, а его вдобавок безжалостно разграбили, отобрали земли и угнали весь скот на юг!

Марджери спросила себя, не напомнят ли эти слова Неду об участи его собственной семьи, которую столь же безжалостно разорил ее отец. Но если у Неда и мелькнула такая мысль, он надежно ее спрятал. Бестактное восклицание Барта его, казалось, нисколько не задело; верно, среди советников королевы Нед научился сохранять спокойствие даже в пылу жарких споров.

— Смею тебя уверить, королева не поживилась добычей, — сказал Нед все тем же ровным тоном. — Доходы короны и близко не сопоставимы с теми расходами, в которые обошлось подавление восстания.

— Но север же — часть Англии! Нельзя было грабить его, будто чужую страну!

— Его жителям следовало вести себя как англичане и подчиняться королеве.

Марджери решила, что настал миг сменить тему.

— Нед, будь добр, расскажи Барту о том, что случилось в Уигли.

— Барт, если коротко, один мой арендатор забрался в твои владения и оттяпал пару акров леса на твоей стороне реки.

— Так прогони его оттуда.

— Как скажешь. Я велю ему оставить эту землю.

— А если он не послушается?

— Сожгу его урожай.

Марджери поняла, что Нед намеренно напускает на себя суровость, рассчитывая подтолкнуть Барта к нужному решению. А Барт вовсе не догадывался, что им умело руководят.

— И правильно! — одобрил он с довольной ухмылкой. — Уж крестьяне-то знают наверняка, где чьи земли. Если он залез ко мне, то сделал это нарочно.

— Согласен. Но вот что я подумал. — Вид у Неда был скучающий, словно он ничуть не интересовался исходом этого земельного спора. — Когда крестьяне в достатке, землевладельцам от этого только лучше. Хочешь, я отдам тебе четыре акра леса в другом месте взамен этих двух? И мы оба останемся в прибыли.

Барт нахмурился, но крыть ему было, похоже, нечем. Правда, он решил выгадать время.

— Давай вместе съездим в Уигли, — предложил он. Марджери знала, что ее супруг не силен в заочных рассуждениях: ему требовалось видеть то, о чем шла речь, чтобы окончательно все решить.

— С радостью, — отозвался Нед. — Особенно если не откладывать. Мать я похоронил, так что мне пора обратно в Лондон.

Марджери ощутила укол разочарования — и сообразила, что надеялась, что Нед задержится в Кингсбридже подольше.

— Следующая пятница годится? — спросил Барт.

Нед постарался скрыть свое недовольство, но Марджери поняла по его лицу, что он готов был ехать прямо сейчас. Кроме нее, это недовольство, похоже, никто не заметил. Неда можно понять, его ведь ждут важные государственные дела.

— А если в понедельник? — уточнил он.

Барт снова нахмурился — еще бы: его, графа, торопит какой-то простой рыцарь.

— Увы, боюсь, что это невозможно, — холодно произнес он.

— Что поделаешь, — вздохнул Нед. — Значит, едем в пятницу.

В дни после похорон Нед стал задумываться о том, что со временем и сам предстанет перед Творцом, и спрашивал себя, будет ли он гордиться прожитой жизнью. Он посвятил себя служению высшей цели — той самой, к какой стремилась королева Елизавета; ему виделась Англия, где никого не убивают за веру. Сможет ли он сказать, что сделал все, чтобы отстоять эту мечту и помочь ей осуществиться?

Пожалуй, наибольшую угрозу воплощал собою король Испании Фелипе. Он постоянно с кем-нибудь воевал, и очень часто эти войны были вызваны религиозными разногласиями. Фелипе сражался с мусульманами-османами на Средиземном море и с голландскими протестантами в Нидерландах. Рано или поздно, в этом Нед не сомневался, испанский государь обратит взор на Англию и на англиканскую церковь.

Испания была богатейшей и наиболее могущественной страной мира, и никто не знал, выстоит ли Англия против нее.

Своими опасениями Нед поделился с братом.

— Единственное, на что королева тратит деньги щедро и охотно, — это флот, — сказал он. — Но у нас никогда не будет флота, способного сравниться с галеонами короля Фелипе.

Они сидели в столовой, заканчивая завтракать. Барни собирался ехать в Кум, где на его корабль загружали съестные припасы и груз для предстоящего путешествия. Он переназвал этот корабль, дал ему имя «Элис», в честь покойной матери.

— Англии не нужны галеоны, — ответил Барни.

Нед опешил. Он как раз хотел кинуть кусочек копченой рыбы Мадди, домашней кошке, то ли дочери, то ли внучке той мурлыки, с которой играл в детстве, но застыл с рыбой в руке.