Кен Фоллетт - Избранные произведения. I том

— Так тому и быть. — Герцог повернулся к солдатам и возвысил голос: — Выезжаем через главные ворота! Убивайте всех, кто заступит дорогу!

Мужчины повскакивали в седла. Конюх вручил Пьеру меч в ножнах. Пьер прицепил ножны к поясу и тоже вскочил на коня. Надо постараться не влезать в драку самому, если получится; а если нет, он теперь вооружен.

Двое слуг на глазах Пьера принялись разводить в стороны створки больших железных ворот. Толпа снаружи откровенно растерялась. Они не ожидали ничего подобного, не предполагали, что главные ворота распахнутся. Герцог де Гиз пришпорил своего коня, и отряд устремился вперед. Земля задрожала от топота копыт. Гугеноты бросились врассыпную, но не все из них оказались достаточно проворными. Под истошные вопли перепуганных людей лошади ворвались в толпу. Всадники размахивали мечами, и гугеноты десятками валились наземь, ранеными или убитыми.

Резня началась.

Отряд помчался по улицам, не сдерживая лошадей. Немногочисленные гуляки, отважившиеся выйти наружу в столь поздний час, отпрыгивали кто куда, чтобы их не затоптали. Пьер испытывал одновременно страх и сладкое предвкушение. Вот и настал миг, ради которого он трудился с тех самых пор, как король Карл подписал позорный Сен-Жерменский мир. Сегодня все узнают, что Франция не намерена терпеть еретиков — и что семейством де Гизов никому не следует пренебрегать. Да, Пьеру было страшно, однако кровь в жилах бурлила.

Его беспокоил Коссен. Жаль, что не удалось заручиться сотрудничеством этого человека, но надо отдать ему должное, он далеко не глупец. Если он решит сопротивляться, схватка будет жаркой и кровопролитной, а Колиньи, быть может, выпадет случай ускользнуть. И от такой малости зависит успех всего плана!

Особняк де Гизов находился в восточной части города, а пристанище Колиньи располагалось в части западной, но расстояние между двумя этими домами было невелико, улицы в ночную пору почти пустовали, и потому потребовалось всего несколько минут, чтобы доскакать до рю де Бетизи.

Стражники Коссена, похоже, заслышали топот копыт издалека. Со спины своего коня Пьер увидел, что они выстроились перед домом Колиньи. Никто из них не бездельничал, как полчаса назад; они стояли ровными рядами, выставив перед собой пики и аркебузы.

Герцог Анри натянул поводья и крикнул:

— Я приехал арестовать Гаспара де Колиньи! Откройте ворота, именем короля!

Коссен шагнул вперед. Его лицо в свете факелов, которые держали люди де Гизов, казалось звериной мордой с чудовищным оскалом.

— У меня нет такого приказа.

Герцог не спешил командовать атаку.

— Коссен, вы добрый католик и верный слуга его величества короля Карла, но я не приму вашего отказа. У меня есть поручение, данное королем, и я выполню его, даже если мне придется вас убить.

Коссен помедлил. Незавидное у тебя положение, приятель, мысленно посочувствовал ему Пьер. Его поставили охранять Колиньи, но казалось вполне правдоподобным, что король мог передумать и приказать арестовать адмирала. Если Коссен попытается остановить Анри де Гиза, если две группы вооруженных людей сойдутся в рукопашной, прольется много крови — в том числе, возможно, и крови самого Коссена.

Как Пьер и рассчитывал, Коссен решил, что собственная шкура ему дороже, а о последствиях можно подумать позже.

— Открыть ворота!

Створки распахнулись, и люди де Гиза ворвались во двор.

Главный вход в дом перекрывала толстая деревянная дверь с железными вставками. Въезжая во двор следом за солдатами, Пьер услышал, как лязгнули засовы. С той стороны двери расположились, видимо, телохранители Колиньи. Люди де Гиза стали рубить дверь мечами; кто-то выстрелил в замок. Идиоты, раздраженно подумал Пьер, нужно было прихватить с собой пару молотов. Снова задержка, снова Колиньи предоставляется возможность сбежать. Ведь никто как будто не удосужился проверить черный ход.

Но в следующий миг дверь поддалась и рухнула. Завязалась отчаянная схватка на лестнице: с полдюжины телохранителей адмирала пытались задержать вражеских солдат, но их значительно превосходили числом, и очень скоро все они полегли, убитые или тяжело раненные.

Пьер спрыгнул с коня и побежал вверх по лестнице. Солдаты между тем распахивали двери комнат, одну за другой.

— Сюда! — крикнул кто-то, и Пьер кинулся на этот крик.

В просторной спальне Колиньи, в ночной сорочке, стоял на коленях у кровати. Его седые волосы прятались под колпаком, рука висела на перевязи. Адмирал громко молился.

Солдаты замерли, не желая убивать молящегося.

Но им приходилось совершать и куда более жестокие поступки.

Пьер рявкнул:

— Чего встали? Убейте его, черт вас дери!

Солдат по имени Беме вонзил меч в грудь Колиньи. Когда он выдернул оружие, из раны хлынула алая кровь. Адмирал упал на пол.

Пьер подскочил к окну, распахнул его настежь, отыскал взглядом герцога де Гиза, по-прежнему сидевшего верхом.

— Ваша светлость! С радостью докладываю, что Колиньи мертв!

— Покажи! — крикнул в ответ герцог Анри.

Пьер обернулся к солдатам.

— Беме, тащи сюда тело!

Тот подхватил адмирала под мышки и поволок по полу.

— Давай, поднимай его на подоконник, — велел Пьер.

Беме подчинился.

— Лица не видно! — крикнул снизу герцог Анри.

Пьер в нетерпении схватил тело адмирала за бедра и перевернул. Труп словно вырвался у него из рук, выпал из окна — и рухнул на двор, лицом вниз.

Герцог спешился, приблизился и движением ноги, исполненным презрения, перевернул мертвое тело на спину.

— Это он, — проговорил Анри. — Человек, убивший моего отца.

Солдаты вокруг радостно загалдели.

— Дело сделано, — добавил герцог. — Пора звонить в колокола.

Сильви страшно жалела, что у нее нет лошади.

Бегая из дома в дом, разговаривая с членами общины, что собиралась на чердаке над конюшнями, она все больше и больше злилась и чувствовала, что готова удариться в истерику. Всякий раз приходилось отыскивать нужный дом, растолковывать, что к чему, убеждать, что она вовсе не выдумывает, а затем мчаться к следующему протестантскому семейству, где все повторялось сызнова. Да, Сильви перемещалась по заранее составленному плану, с юга на севере по рю Сен-Мартен, главной улице этой части города, время от времени сворачивая в проулки, чтобы сократить путь. Но и так ей удавалось обойти за час от силы три или четыре дома. С лошадью все было бы вдвое быстрее.

Вдобавок она чувствовала бы себя менее уязвимой. Какому-нибудь пьянчуге нелегко стянуть с лошади крепкую женщину, а вот пешая и одинокая на темных парижских улочках она опасалась, что на нее того и гляди кто-то да набросится.

Подходя к дому маркиза де Ланьи, стоявшему неподалеку от ее потайного склада, близ городской стены, Сильви услышала колокольный звон. Она нахмурилась. Что бы это могло означать? Перезвон в неурочный час обычно сулил какие-то неприятности. Звук между тем становился все громче, и она сообразила, что церкви по всему городу подхватывают этот перезвон. Общегородской набат свидетельствовал лишь об одном: те дурные предчувствия, которые они с Недом испытали, узнав, что книга Пьера пропала, начали сбываться.