Людмила Томова - Красный всадник (Уот Тайлер)

Парень молча удалился и через минуту появился вновь. За ним шли крестьяне, несшие большую ивовую корзину, прикрытую сверху тканью. Они поднесли корзину к Тайлеру и опустили на землю.

— Это тебе, Уот. От крестьян.

Парень, которого назвали Абелем, сдернул накидку. И все увидели на дне корзины, выложенном сеном, сияющий гранями кинжал с черненой серебряной рукоятью.

— Это тебе, Уот. Возьми.

Тайлер приблизился к корзине и поднял кинжал. Рукоять его была усеяна звездами или, может быть, искрами… Спиралью по ней вились какие-то латинские слова.

— Кузнецы изготовили клинок для того, кто стал вождем крестьян, — для Уота Тайлера. Они насадили клинок на рукоять, которую нашли в разгромленной усадьбе господ. Передаем оружие тебе.

Тайлер сжал рукоять. На смуглой руке обозначились жилы.

— Вы хорошо мне ответили. Я понял, где пятеро господ. Я возьму кинжал в знак того, чтобы мы и впредь понимали друг друга вот так же, без лишних слов.

Вложив кинжал в поданный Абелем кожаный футляр, Уот сунул его за пояс.

— Как зовут тебя? — спросил он предводителя тех, кто вручил ему кинжал.

— Роберт Кейв. Я из здешних мест.

— Не твои ли робингуды похозяйничали два дня назад в Леснесском монастыре? — Уот лукаво сощурился.

— Там побывал отряд Абеля Кера.

Уот опять посмотрел на огромные кулаки Абеля, повернулся к толпе.

— Братья! — крикнул он как можно громче. — Слушайте меня! Я скажу вам правду. Узники в цепях и узники без цепей давно ждут нас. Так отдадим им то, что принадлежит каждому человеку по праву, — свободу! Терять время нельзя. Путь наш долог. Сейчас мы идем в Рочестер, затем нагрянем в Кентербери. А потом дальше… — Уот помедлил, как бы раздумывая. — Но сразу заявляю вам: все, кто пришел сюда из деревень, расположенных не далее двадцати миль от моря, должны немедленно вернуться и охранять побережье. Для пользы нашего дела я приказываю вернуться! Остальные разобьются на отряды, их поможет создать Джон Керкби. И сразу же, не медля ни минуты, — за мной! Сколько можно терпеть, чтобы в нашей Англии, кроме короля Ричарда, были еще и другие короли? У нас одна цель: за короля Ричарда и его верные общины!

— За короля Ричарда и его верные общины! — повторила толпа.

— В Рочестер! Мы идем за тобой, Тайлер! Будет, как ты сказал!..

И люди шли по дороге, упиваясь солнцем и вдруг обретенной головокружительной свободой. Группами и поодиночке подходили к ним крестьяне из попутных деревень, некоторые — с не просохшими от травы серпами, с пахнущими свежей древесиной топорами и теплыми от наковален молотами.

— Вы за кого? — спрашивали из рядов.

— За короля Ричарда и его верные общины! — отвечали им.

— Клянитесь!

— Клянемся!

И шли дальше вместе.

— Чего хотите вы?

— Свободы и гражданства, обещанных «Великой хартией вольностей».

— И явитесь к беднякам на помощь по первому зову?

— Всегда и всюду.

— Клянитесь!

— Клянемся!..

Опять по дороге более плотными рядами.

— Кто вы такие?

— Мы те, кто объединился против господ. И мы сметем господскую власть оружием.

— Клянитесь!

— Клянемся!..

Быстрый шаг отрядов не утомлял Джеймса. Крестьяне шли плечом к плечу, шеренга за шеренгой, крепко сжимая в заскорузлых руках мотыги, косы, вилы. Но теперь орудия труда предназначались не для созидания, а для разрушения. Нужно навеки покончить с черной тучей, нависшей над их жизнью. Они знали: только тогда хлынут на страждущую землю свет и тепло.

Все явственнее проступали на горизонте контуры старого замка. Все темнее становились запотевшие складки холщовых рубах на спинах шагавших людей.

Туда, в Рочестер, шли они, к толстым угрюмым стенам замка. Это оттуда переползает ложь в дома деревенских старост, в конторы городских мастерских, опутывает бедняков липкими кольцами, давит жирными буквами.

А ведь можно и по-другому: без списков, без судебных протоколов. Чтобы всем — свобода, чтобы каждому — струящееся над дорогой голубое небо, жгучая зелень лугов. И никто никогда не скажет впредь: «Нет человека без господина, нет земли без владельца». И никто никогда не назовет крестьянина скотом. Жизнь пойдет по другим законам. Старые законы пора давно уничтожить. И всех, кто за них цепляется, уничтожить. И всех, кто противится уничтожению, уничтожить… До конца. Без следов. Чтобы все забыть — беды, тюрьмы, лишения… Жить заново. Эгей! Не останавливаться! Крепость близка. Томас Бекер говорит, что там находится в заточении беглый виллан. Его вот-вот заклеймят каленым железом. Скорей, братья, скорей!..

Справа за холмом послышались шум, крики, лязг железа.

Колонна Бекера приостановилась, поравнявшись с перекрестом дороги. Наперерез ей вылилась большая толпа крестьян. Парень в полотняной рубахе и лиловом блестящем плаще, откинутом за плечи, выступил вперед и крикнул:

— Стойте! Не вы ли люди из Кента?

Бекер жестом остановил колонну.

— Мы из армии Уота Тайлера! Кто вы и чего хотите?

— Как ты говоришь? Армия Уота Тайлера? А мы крестьяне Эссекса. Мы хотим свободы и справедливости, отмены, всяких рент, пошлин и барщины. Четыре пенса с акра земли в год — и ничего больше.

— Вас много?

— Триста парней.

— Кто командир? Ты?

— Народ указал на меня. Мое имя Алан Тредер.

— Мы тоже против несправедливых законов и за всеобщее равенство. Мы тоже за короля. Направляемся в Рочестер. Присоединяйтесь, если по пути. Я расскажу о вас Тайлеру. Он в авангардном отряде.

Из толпы эссексцев махали шапками и что-то кричали. Крестьяне отряда Бекера поднимали над головами свое оружие и потрясали им в воздухе в знак товарищества. Двинулись дальше вместе…

— Неплохие молодцы у этого Тайлера, — сказал Эндрью, шедший в одной шеренге с Джеймсом.

— Всяк считает своих гусей лебедями, — отозвался Джон Пейдж.

Глаза Джеймса беспокойно вглядывались в ряды эссексцев.

— Что, брат, смотришь сурово? — спросил шагающий справа от него рослый эссекский виллан. — Ты откуда?

— Из Фоббинга.

— Мы, оказывается, почти земляки. Я Джон Стерлинг. Час назад мы сожгли манор [34] Манор — поместье. одного богача. Этот негодяй записал в списке, что я крепостной, и гонял меня по полю, как лошадь. Но я доказал ему сегодня, что мы с ним из одной плоти и крови, проковыряв в нем небольшую дырочку вот этой железкой.

Джеймс невольно поднял глаза на железный конец пики.

— А его барашков мы поджарили на угольях, оставшихся от манора. Вкусные барашки, особенно если учесть, что это был первый сытный завтрак в моей жизни.

Парень загоготал и ткнул Джеймса кулаком в плечо.

— Ты, видно, с лихвой утолил и жажду после жаркого, — подмигнул ему Эндрью.

— А разве я еще не сказал, что сегодня не только впервые наелся, но и напился? Как настоящий лорд!