Артуро Перес-Реверте - Эль-Сид, или Рыцарь без короля [litres]

– Неужто тебя никогда не одолевают сомнения, Сиди.

– Постоянно.

Руй Диас сам задумался над только что произнесенными словами. Не хотелось бы ими прощаться со своим спутником. С человеком, от которого наступающим днем – да и потом – будет зависеть почти все.

– Завтра в бою, – произнес он наконец, – надо будет облечь в плоть подходящий миг. Но сначала – уловить его, узнать, что это он и есть.

В полумраке блеснули глаза мавра.

– То мгновение, когда Всевышний, который знает, кто страшится Его, улыбнется тебе?

– Именно так. Если не уловишь этот миг, другого может и не быть.

– Если Всевышнему будет угодно, – сказал аль-Хатиб, – так и произойдет. Он улыбнется нам на мгновенье.

– Нам этого хватит. Об остальном мы позаботимся сами.

Мавр протянул ему руку, и навстречу вытянул свою Руй Диас: две крепкие ладони, огрубевшие от постоянного трения о рукоять меча, встретили, обхватили и стиснули друг друга.

– Для меня – честь завтра сражаться рядом с тобой, Сиди.

– А для меня – с тобой, раис Якуб.

В ту ночь ему приснились Химена и девочки – странный был сон: будто они уже выросли и идут по лесу, а потом сразу, без перехода, он увидел себя на поле брани, по которому мчатся кони без седоков. Сам он – пеший и пытается поймать лошадь за узду, но все они проносятся мимо в диком ужасе, и ему никак не дотянуться. А вокруг, невидимо, но близко, рокочут боевые барабаны. Грохот нарастал, отдавался в ушах и глубоко во всем теле, становился оглушительным.

Руй Диас проснулся весь в испарине и, скорчившись, лежал неподвижно, пока не понял, что это бешено колотилось его сердце.

Чья-то рука прикоснулась к его плечу. Чье-то лицо склонилось над ним.

– Вставай, Сиди. Пора…

Он рывком привстал, откинул одеяло и немного посидел неподвижно, вновь обретая власть над гулко стучащим сердцем и мыслями. Пытаясь точно вписать себя в то время и то место, где находился.

– Светает?

– Заря занимается.

– Заспался я.

– Минайя Альвар Фаньес велел не будить тебя.

– Вот же сукин сын…

Кто-то из тех шестерых, что охраняли его палатку, почтительно хихикнул. Этот высокий и крепкий парень по имени Лопе Дьегес был родом из Вивара. По ночам караул всегда несли земляки.

Руй Диас поднялся. Вестовой достал кремень и огниво, высек огня и зажег свечу, огонек которой выхватил из тьмы полотно палатки.

– Все в порядке там?

– Без перемен, Сиди.

Маленькая палатка была слишком скромна для командующего, но Руй Диас в другой не нуждался. Он снял полотняную рубашку и замшевую альхубу – в тех случаях, когда враг был рядом, он всегда спал одетым – и вымылся до пояса. Холодная вода окончательно прогнала сон.

Потом преклонил колени и, не обращая внимания на то, что не один, прочел краткую молитву, как привык с детства. Потом перекрестился, прежде чем осенить крестным знамением свою кольчугу и прочее вооружение, разложенное на сундучке, где он хранил свое имущество: кое-какую одежду, карты брата Мильяна, золотую цепь и письмо-завещание Химене.

– Я принес тебе вяленой говядины и сыру. Вот только хлеба нет.

– Нет – и не надо.

Не присаживаясь, он съел принесенное и запил несколькими глотками разведенного вина. Поцеловал распятие, висевшее на шее, надел кожаный поддоспешник, крепко затянув все узлы, и поднял руки, чтобы вестовой надел на него тяжелую кольчугу, закрывающую туловище от плеч до колен, а поверх нее – бурую накидку, которая предохраняла ее от солнечных лучей. Потом повязал голову белой куфией, а вестовой поправил ему кольчужный капюшон, пока еще отброшенный за спину, пристегнул шпоры, опоясал мечом и подал шлем.

Руй Диас поблагодарил его дружеской улыбкой:

– Ну, пошли, Лопе Дьегес.

Тот взглянул благодарно, и даже зажмурился от удовольствия – не каждый день его называли по имени, – и стал похож на верного пса, принимающего хозяйскую ласку.

– После тебя, Сиди.

Руй Диас погасил свечу, откинул полог палатки и вышел наружу. Вестовой шагал следом, неся его щит. В стылом мраке ночи вдруг перерезала небо на востоке зеленовато-синяя линия, и звезды вокруг нее погасли. Млечный Путь был еще виден, но с каждым мигом все ярче разгорался свет зари.

– День будет жаркий, – заметил вестовой.

– Да.

В меркнущем свете костров сновали тени. По всему лагерю слышалось позванивание металла – воины надевали доспехи.

Бавьека, напоенный и заседланный, был готов к бою. Светлая, расчесанная шерсть светилась в темноте. Его держал под уздцы паренек-конюх. Почуяв хозяина, конь тихо заржал. Руй Диас погладил его по холке, потрепал по морде, прежде чем проверить, хорошо ли прилажены удила, седло, подпруга. Вчера вечером он самолично и тщательно – гвоздь за гвоздем – осмотрел подковы.

Руй Диас еще был занят этим, когда из тьмы показалась еще одна тень – и он узнал Минайю, который вел своего коня в поводу.

– Когда солнце будет высоко, упаримся, – сказал помощник.

– Похоже на то… Пусть водоносы держатся вблизи, что бы там ни творилось.

– Я уже распорядился, Сиди.

– А тех, кто струсит и отойдет подальше от схватки, – высечь, не жалея.

– Будет сделано.

Мимо, едва различимая в темноте, рысью проехала длинная вереница всадников, оставив позади себя цокот копыт и перезвон доспехов. Когда она исчезла вдалеке, Руй Диас снова взглянул на восток. Полоска света постепенно расширялась, наливалась в нижней части пурпурным цветом. На этом краю неба звезд становилось все меньше и все явственней выступали очертания гор.

– Все ли в порядке?

– Думаю, да. Большая часть наших мавров уже на позициях. Первый отряд пехотинцев занял свое место, второй – на подходе. Как ты сказал – выступить, чуть забрезжит… Фланги им прикроет их же легкая конница.

– А раис Якуб?

– Со вторых петухов он там, все проверяет самолично.

– Столкновений с противником не было?

– Почти не было. По словам Галина Барбуэса, который ходит туда-сюда, они разворачиваются на дороге в Лериду, как ты и думал. Легкая конница, разрозненные бойцы, одиночные стычки вдоль линии соприкосновения. Прощупывают, как и мы.

Ведя своих коней в поводу, появились Ордоньес, Бермудес, Фелес Гормас. Небо над лагерем посветлело, стали видны их бородатые лица. Запахло маслом, которым недавно протерли кольчуги, и насаленной кожей. Бермудес нес на плече знамя Руя Диаса, покуда еще свернутое и в чехле.

– Есть ли вести от Мутамана?

– Нет, – ответил Ордоньес. – Ночь он провел, не выходя из своего шатра, окруженный чернокожей стражей. И сейчас тоже там. Говорят, читает Коран.

– Д-думаете, он покажется на поле битвы? – запинаясь спросил Бермудес. – Рискнет п-появиться вблизи?

– Не знаю, – сказал Руй Диас.

– А должен был бы, – проворчал несдержанный, как всегда, Ордоньес. – Как ни крути, а это он втравил нас в это дело.