Уилбур Смит - На краю света

– Есть ли в твоем распоряжении местные следопыты, способные послужить нам проводниками? – спросил Таита.

– О да, – заверил правитель. – У меня есть люди, пришедшие откуда-то из тех мест.

– Известно ли тебе, к какому племени они принадлежат?

– Нет, но они высокие, очень черные и покрыты странными татуировками.

– Значит, скорее всего, шиллуки! – воскликнул Таита обрадованно. – Во время исхода вельможа Тан набрал из шиллуков несколько полков. Это умный народ и способный к обучению. И хотя они весельчаки по характеру, это грозные бойцы.

– Очень точное описание, – согласился правитель Нара. – Какого бы ни были они племени, местность им известна хорошо. Двое, которых я имею в виду, несколько лет работали на нашу армию и немного изучили египетский язык. Я пришлю их к вам поутру.

Выйдя на заре из дома, Таита и Мерен обнаружили двух нубийцев, сидевших на корточках у стены. Поднявшись, они оказались ростом даже выше Мерена. Худощавые их тела покрывали твердые мускулы, украшенные замысловатым ритуальным рисунком, а натертая маслом или жиром кожа блестела. Оба носили короткие юбочки из звериной шкуры, а в руках держали длинные копья с вырезанными из кости зазубренными остриями.

– Вижу вас. Мен! – приветствовал их Таита на языке шиллук. Слово «мен» выражало одобрение и использовалось только среди воинов, и красивые лица темнокожих, характерные для обитателей долины Нила, просветлели.

– Видим тебя, древний и мудрый, – ответил тот, что повыше. Эти слова тоже являлись уважительным и почтительным обращением. Серебристая борода Таиты произвела на нубийцев большое впечатление. – Но как ты выучился так хорошо говорить на нашем языке?

– Вам доводилось слышать про Львиную Печень? – спросил Таита. Среди шиллуков печень почиталась вместилищем храбрости.

– Хау! Хау! – Оба чернокожих пришли в изумление. Это прозвище их племя дало вельможе Тану, когда служило под его началом. – Наш дед, а он у нас общий, ведь мы двоюродные братья, рассказывал нам о Львиной Печени. Он сражался под командой этого человека в холодных горах на востоке. И говорил, что Львиная Печень был отцом всех воинов.

– Львиная Печень был моим товарищем и братом, – сказал им Таита.

– Тогда ты воистину стар, даже старше нашего деда. – Благоговение нубийцев еще более усилилось.

– Давайте-ка присядем в теньке и поговорим.

Таита повел гостей к гигантской смоковнице, росшей посреди двора. Там они расселись на корточках лицом друг к другу, и маг подробно расспросил их. От имени двоюродных братьев говорил старший из них. Его звали Наконто – так на языке шиллуков обозначалось короткое копье, которым наносят колющие удары.

– Меня так прозвали, потому что я сразил в бою многих, – пояснил негр, и это прозвучало не как похвальба, а как констатация факта. – Моего двоюродного брата зовут Нонту, потому что он низкорослый.

– Все познается в сравнении, – усмехнулся Таита. «Коротышка» Нонту был на добрую голову выше Мерена. – Откуда вы пришли, Наконто?

– Из-за болот. – Нубиец мотнул головой на юг.

– Тогда вы хорошо знаете земли на юге?

– Это наш дом. – На миг на лице Наконто отразились печаль и ностальгия.

– Вы отведете меня на свою родину?

– Каждую ночь я мечтаю посетить могилы отца и деда, – промолвил нубиец.

– Их духи зовут тебя, – сказал маг.

– Ты понимаешь, древний. – Наконто посмотрел на него с еще большим уважением. – Когда вы покинете Кебуи, Нонту и я пойдем с вами и укажем дорогу.

Еще две полных луны провел отряд у слияния двух Нилов, прежде чем лошади и люди достаточно окрепли для продолжения похода. В ночь перед дорогой Таите снились рыбы на отмелях. Они были всевозможных расцветок, форм и размеров. «Ты найдешь меня прячущейся среди других рыб, – прозвенел во сне звонкий, детский голосок Фенн. – Я буду ждать тебя». Он пробудился на заре с ощущением счастья и предчувствием радости.

Когда путники зашли попрощаться с наместником, Нара сказал Таите:

– Жаль, что вы уходите, маг. Ваше общество сильно скрашивало мне тоскливые будни в Кебуи. Надеюсь, скоро я буду иметь удовольствие встречать вас, благополучно возвращающихся обратно. Хочу преподнести вам напоследок подарок, который, как мне думается, весьма вам пригодится.

Он взял Таиту за руку и повел на залитый ярким солнечным светом двор, где указал на пять мулов. На каждого были навьючены по два тяжелых мешка со стеклянными бусами.

– Эти безделушки в большой цене среди диких племен во внутренних областях. Мужчины готовы любимую жену продать за пригоршню таких камешков. – Нара улыбнулся. – Впрочем, едва ли вы станете растрачивать хорошие бусины на такой неприглядный товар, как тамошние женщины.

Когда колонна вышла из Кебуи, два шиллука шли впереди, легко соревнуясь в скорости со скачущими рысью лошадьми. Они были неутомимы, час за часом поддерживая тот же темп. В течение первых двух ночей отряд пересекал широкую выжженную солнцем равнину, раскинувшуюся к востоку от пересохшего речного русла.

Рано утром на третий день, когда колонна разбивала лагерь, Мерен привстал в стременах и стал вглядываться в даль. В косых лучах восходящего солнца виднелась низкая зеленая стена, тянувшаяся вдоль всей линии горизонта.

Таита подозвал Наконто. Тот подошел и встал возле головы Дымки.

– То, что ты видишь, древний, – это первые заросли папируса, – пояснил он.

– Но они зеленые, – удивился Таита.

– Болота Великого Суда никогда не пересыхают. Омуты его слишком глубоки и защищены от солнца тростниками.

– Они преградят нам путь?

Наконто пожал плечами:

– До поросшего папирусом берега мы доберемся после следующего ночного перехода. Тогда мы увидим, понизился ли уровень воды настолько, чтобы лошади смогли пройти, или нам придется совершить большой крюк к восточным холмам. – Шиллук покачал головой. – Это сильно удлинит наш путь на юг.

Как и предсказывал Наконто, отряд вышел к папирусам на следующую ночь. Нарубив тростника, воины сделали из сухих стеблей вязанки и построили крытые навесы, чтобы защититься от солнца. Наконто и Нонту исчезли в папирусах и отсутствовали следующие два дня.

– Увидим ли мы их снова? – забеспокоился Мерен. – Или они дали деру в свою деревню, как дикие звери, коими они и являются?

– Они вернутся, – заверил его Таита. – Я хорошо знаю этот народ. Это люди преданные и заслуживающие доверия.

Посреди второй ночи Таиту разбудил окрик часового, в ответ на который из зарослей папируса послышался голос Наконто. Чуть позже два шиллука материализовались из темноты, с которой так идеально сливались.

– Путь через болота открыт, – доложил Наконто.

Поутру проводники повели отряд в заросли тростника. Здесь даже Наконто не мог разыскать дорогу ночью, поэтому идти приходилось днем. Болота являлись чужим, враждебным миром. Даже сидящий на коне всадник оказывался ниже громадных стеблей. Приходилось привставать в стременах, чтобы бросить взгляд на зеленый океан, простирающийся до самого горизонта. Небо над ним покрывали тучи водоплавающих птиц, оглашавших округу шелестом крыльев и заунывными криками. Время от времени мимо пробегал крупный зверь – сам он оставался невидимым, только стебли папируса колыхались. Что это за животные, оставалось только гадать. Шиллуки разглядывали отпечатки, оставленные в грязи, и Таита переводил данные ими описания. «Это было стадо буйволов, больших черных быков». Или: «А это водная коза. Диковинное бурое создание со спиральными рогами, которое живет в воде. У него длинные копыта, благодаря которым оно плавает проворно, как водяная крыса».