Вальтер Скотт - Легенда о Монтрозе [Совр. орф.]

— Да, омрачается и к добру, и не к добру, — отвечал Мак-Иг.

— Говорят, что у вас на отдаленных островах видения сильнее, чем у нас здесь? — продолжал Аллан.

Ясновидцы углубились в разговор, во время которого в палатку вошли двое английских джентльменов, старых знакомых Дольгетти, и сообщили, что главнокомандующим отдан приказ немедленно выступать в поход на восток.

— В таком случае, — заметил Ангус Мак-Олей, — мне надо приказать приготовить конвой для безопасного проезда Анноты Ляйль. Что же касается похода, то пройти на восток к Аржайлю нелегко.

С этими словами он вышел.

— Аннота Ляйль? Да неужели она здесь в лагере? — с удивлением спросил Дольгетти.

— Конечно, — отвечал сэр Мусграф, взглянув на графа Ментейта и затем на Алдана. — Разве мы можем тронуться с места без царицы арфы?

— А вы, что сделали бы на нашем месте? — вдруг вскрикнул Аллан, — неужели вы решились бы оставить подругу своего детства на жертву неприятельским мечам или голода? Разве в жилище наших отцов не все разорено? Разве наши нивы не потоптаны и стада не угнаны?

Англичане тотчас же согласились с мнением Аллана, и тот продолжал прерванный разговор с Ренольдом.

— Повторяю, — говорил Аллан, — что мне постоянно представляется какой-то горец, вонзающий кинжал в грудь графа Ментейта, вон того молодого человека в пунцовом платье с золотым шитьем. Но несмотря на все старания, я никак не могу рассмотреть лица этого горца.

— Обертывали ли вы свой Плед? спросил Ренольд.

— Ну конечно, отвечал Аллан.

— И в каком же виде представлялось вам тогда это видение? — продолжал спрашивать Ренольд.

— Тоже завернутым в плед.

— Если так, то будьте уверены, что графа поразит ваша собственная рука.

— Я уже много раз со страхом думал об этом! — вскричал Аллан. — Но разве это может быть! Сколько раз мы дрались рядом с ним, и сабли наши обагрялись кровью одних и тех же врагов!.. Можно ли мне дотронуться до него хотя пальцем?

— Это бывает, и непременно будет.

— Нет, нет, это невозможно! — вскричал Аллан и выбежал из палатки.

— Чему быть, того не миновать! — с злорадством проговорил Маг-Иг, мрачно глядя вслед Аллану.

К следующему утру все уже было готово к походу. Монтроз скорым маршем спустился в долину, внезапно напал и разбил обитателей этой долины, вассалов Аржайля, и приступил к трудному переходу через горы, уже покрывшиеся глубоким снегом. Снеговые гиганты однако же не страшили войско Монтроза, которого за этими горами ждали добыча и утоление мести, да Монтроз не давал им и времени на раздумье. Впереди шли трубачи, игравшие веселый марш Войско, под звуки труб, шло бодро и весело, вслед за Ренольдом, указывавшим путь. Переход был так опасен, что сам Монтроз начал уже раскаиваться, что решился на такое опасное предприятие. Расстояние между отрядами становилось с каждым днем, с каждым часом все заметнее и, следовательно, все более и более увеличивало опасность. Монтроз ясно видел, что если бы этот проход был защищен двумя или тремя сотнями удальцов, то все его войско неминуемо бы погибло. Но беспечность Аржайля предала его владения в руки врагов. Добравшись до вершины гор, Монтроз разделил всю армию на три отряда для того, чтобы навести страх на неприятеля. Одна колонна была под командою майора Дольгетти, другую он вверил Колькитто, а третья оставалась в распоряжении самого Монтроза, и таким образом он сразу с трех сторон напал на Аржайля. Горные пастухи первые принесли в долину весть о появлении неприятеля. Майор Дольгетти, посланный вперед в Инверрару, так неожиданно напал на маркиза, что накрыл его, как он выражался, «intеr pocul». Сам Аржайль спасся от смерти или позорного плена только быстрым бегством на лодке. Мщение, которого избежал сам Аржайль, тяжелым бременем легло на его клан, так что жестокость Монтроза вошла потом в поговорку и приводилась, как позорное пятно в его жизни.

Аржайль между тем бросился в Эдинбург и принес жалобу конвенту. Там было организовано им войско в три тысячи человек, и он, с помощью Бальи и Уррика, стал окружать Монтроза с тылу. Гибель несчастного Монтроза казалась неизбежной; он находился в дикой неприятельской земле, окруженный более сильным, чем он, войском. Но именно тут-то и выказался в полном блеске деятельный и предприимчивый дух великого Монтроза; тут-то он и совершал подвиги, приводившие в восторг его друзей и в ужас его врагов! При первом звуке его голоса солдаты его бросали грабеж и собирались под знамена графа. Монтроз двинулся на север через мрачные ущелья Лох-Оберских гор. Бальи и Уррик тотчас же угадали его намерение идти навстречу отряду войск конвента под начальством Зефорта и разбить его, прежде чем Зефорт соединится с своими единомышленниками. Хотя Аржайль и сохранил за собою главное начальство над третьим отрядом войска, но вверил командование им сэру Дункану Камбелю из Арденвура. В военном совете решено было избегать всяких встреч с Монтрозом, и лишь следить за ним. Но следить за ним было трудно, потому что он шел по горам и мог видеть их движения в долине; они же никогда не знали наверное, где он. В один из вечеров, когда войско Монтроза остановилось, чтобы отдохнуть, было сделано распоряжение наблюдать за приближением Аржайля, и всякую весть об его движении немедленно сообщать Монтрозу.

Ночь была лунная, и Монтроз расположился на ночлег в бедной хижинке. Но только успел он забыться, как кто-то тронул его за плечо. Он приподнялся и тотчас же узнал высокую фигуру начальника камеронов, Мак-Илдуэ.

— Важные вести, — сказал Мак-Илдуэ — стоит встать и выслушать их.

— Мак-Илдуэ, конечно, не явился бы без важных вестей! — отвечал Монтроз.

— Ну, слушайте! — сказал Мак-Илдуэ. — Мне страх, как надоело сидеть на одном месте, слушать вашего Дольгетти и возиться с его Густавом; я решился сделать вылазку с шестью из своих удальцов по дороге к Инверлоху. Там встретился я с Гленроем, посланным для розысков. Аржайль идет к Инверлоху с тремя тысячами отборного войска. Вот мои вести! От вас зависит извлечь из них выгоду.

— И выгоду весьма значительную, — весело подхватил Монтроз. — Голос Мак-Илдуэ мне особенно приятен, когда приносит такие вести. Ну, а что наше войско?

Монтрозу доложили, что человек 1.300 или 1.400 ушли, по обыкновению, на добычу.

— Значит у нас менее, чем половина сил Аржайля! — помолчав, сказал Монтроз. — Ну, да с Божьей помощью за короля можно драться и одному против двоих.

— Решайтесь! — сказал Мак-Илдуэ. — Будьте уверены, что стоит трубачам протрубить сигнал к нападению на Аржайля, чтобы никто из окрестных жителей не остался глух к этому призыву.

— Я был бы достоин презрения, если бы стал сомневаться в успехе, — отвечал Монтроз. — Сейчас же отдайте приказ собраться на военный совет, а вы проведете нас лучшим и кратчайшим путем к тому месту, где вы видели аржайльцев.