Давид Мотадель - Ислам в политике нацистской Германии (1939–1945)

На протяжении всего периода оккупации мусульманские лидеры подавали отчеты и доклады немецким властям. Часто их обращения принимали форму петиций, что дает представление о практических пределах, ограничивавших замыслы Германии по возрождению ислама в Крыму. Материалы, подготовленные Симферопольским мусульманским комитетом, показывают, что жизнь правоверных нередко отличалась от той, какую пыталась изобразить немецкая пропаганда. Германские официальные лица на местах не всегда сотрудничали с представителями мусульман [774]. Например, в 1942 году евпаторийский комитет основал медресе на 130 студентов, а немецкая комендатура закрыла его всего через две недели. Мусульмане Евпатории тогда подали жалобу (через Симферопольский комитет), подчеркнув «необходимость давать детям религиозное образование и бороться с безбожием, которое осталось от большевистской власти» [775]. Такого рода конфликты были особенно распространены в тех областях, где немцы укомплектовывали местную администрацию русскими коллаборационистами. Помимо трений между мусульманами и местными властями, Крым столкнулся с общей нехваткой персонала для мечетей и школ [776]. В какой-то момент Симферопольский комитет попросил прислать в Крым священнослужителей из Румынии, одновременно предлагая отправлять молодых крымских имамов на обучение в румынские и боснийские медресе. На полуострове наблюдался острый дефицит религиозных книг [777]. В 1943 году немецкие власти дали согласие на ввоз экземпляров Корана и других религиозных изданий для крымских медресе из-за границы [778]. В целом ходатайства показывают, что представители мусульман часто пытались использовать немецкий оккупационный режим в своих интересах. Однако их главные просьбы, касающиеся восстановления двух основных традиционных структур – вакуфа и муфтията,– не получили поддержки немцев.

Религиозная система, одобренная немецкой администрацией и включавшая мечети, медресе, мусульманские комитеты и их персонал, была дорогостоящей. Сначала возрождение религиозных учреждений и устройство на работу священнослужителей финансировались в основном за счет пожертвований населения [779]. Согласно исламской традиции, такие расходы покрываются особыми религиозными фондами – вакуфами,– которые управляют собственностью общины, в том числе недвижимостью и землей [780]. Институт вакуфа опирается на шариат и издавна играет важную роль в жизни мусульманских общин по всему миру. Доходы от пожертвований и экономической деятельности используются для выплаты содержания мусульманскому духовенству, учителям и студентам-богословам, а также для финансирования мечетей, религиозной собственности и благотворительных проектов. Крымский вакуф был официально признан в царской России и обладал баснословными богатствами, включая здания и земельные угодья по всему полуострову. Царское правительство объявило вакуфную собственность неотчуждаемой императорским указом от 1829 года, который отдал ее под опеку крымского муфтията. Через два года был обнародован еще один указ, подтвердивший, что вакуф – главный источник средств для мечетей, медресе и духовенства. Советская власть отменила вакуф и конфисковала все его имущество.

С приходом немцев вопрос о вакуфе был поднят довольно скоро. 13 декабря 1942 года религиозный отдел Симферопольского мусульманского комитета, возглавлявшийся Алимсеитом Джамиловым, направил немецкому командованию соответствующий меморандум [781]. Поблагодарив «славный германский вермахт» за то, что он «освободил» крымских мусульман и восстановил на полуострове религиозную жизнь, авторы текста подробно остановились на «великой и трудной задаче» возрождения исламских институтов в Крыму, требующей огромных расходов. Поскольку возрождение невозможно без существенных финансовых ресурсов, говорили они, срочно необходима реституция – по крайней мере части вакуфной собственности, например заброшенных и обветшавших зданий. Сам Симферопольский комитет хотел разместить свой религиозный отдел в одном из бывших вакуфных домов. В этом здании некогда располагался крымский муфтият, но потом советские чиновники превратили его в жилой дом [782].

Хотя формального и повсеместного восстановления вакуфа не произошло, немецкие власти тем не менее были готовы решать этот вопрос в частном порядке. С открытием мечетей и религиозных школ бывшую вакуфную собственность де-факто возвращали мусульманским общинам во многих районах полуострова. Кроме того, временные уставы местных общин, которые были приняты зимой 1942–1943 годов, однозначно указывали вакуфную собственность в качестве источника их дохода [783].

Согласно уставам, местные советы мечетей должны были управлять всей вакуфной землей, мечетями, служебными зданиями и жилыми домами духовенства и обслуживающего персонала. Им также разрешалось собирать благотворительные пожертвования ( закят ) и использовать их для оплаты труда имамов, финансирования мечетей, религиозного образования и благотворительных проектов. Центральный религиозный отдел Симферопольского мусульманского комитета финансировался из вакуфных фондов, получая доход от ресторанов и других деловых предприятий. Согласно отчету СС, подготовленному весной 1943 года, в фонд ежемесячно поступали 10 000 рублей и благотворительные пожертвования на неизвестную сумму [784]. Однако остается неясным, относился ли термин «вакуф» только к новым пожертвованиям или к традиционной вакуфной собственности тоже. В целом же немецкие экономические структуры были готовы поддержать мусульманское население полуострова и при распределении сельскохозяйственных земель [785].

Вопрос вакуфа был тесно связан с проблемой восстановления должности муфтия, который традиционно руководил религиозной жизнью в Крыму. В Российской империи крымский муфтият имел большое значение для мусульман даже за пределами полуострова. В имперскую эпоху один муфтий работал в Уфе, а другой в Симферополе; кроме того, для мусульман Кавказа были назначены суннитский муфтий и шиитский шейхуль-ислам, резиденции которых находились в Тифлисе. Крымский муфтият в Симферополе, в состав которого входили муфтий, его заместитель, кади аль-аскар (военный судья) и шесть кади, отвечал за проповеди и молитвы, браки и разводы, право наследования, управление мечетями и медресе и, самое главное, за вакуф. Религиозный отдел Симферопольского мусульманского комитета, поощряемый вермахтом, по своим функциям напоминал муфтият, хотя символически он был менее значимым и более ограниченным во влиянии. Вскоре Симферопольский комитет предложил немцам восстановить крымский муфтият. В меморандуме от 13 декабря 1942 года Джамилов связал вопрос о восстановлении вакуфа с проблемой муфтията [786]. Одновременно Симферопольский мусульманский комитет пообещал, что назначение муфтия окажет пропагандистское воздействие не только на «мусульман России», но и «на весь мусульманский мир» [787]. В другой ситуации мусульманские лидеры агитировали за учреждение муфтията на том основании, что моральное возрождение татар возможно только через религию [788].