Давид Мотадель - Ислам в политике нацистской Германии (1939–1945)

Однако на южных окраинах Советского Союза немецкие расстрельные команды по-прежнему испытывали трудности в различении мусульман и евреев. Когда айнзацгруппа D начала истреблять еврейское население Кавказа и Крыма, она столкнулась с особым положением трех еврейских общин, которые долгое время жили среди мусульман: караимов и крымчаков в Крыму, а также иудеев-татов (известных как «горские евреи») на Северном Кавказе [833]. В Крыму сотрудников СС привели в замешательство тюркоязычные караимы и крымчаки. После встречи с Олендорфом в Симферополе в декабре 1941 года два офицера вермахта, старший советник военной администрации Фриц Доннер и майор Эрнст Зейферт, сообщили, что для них было неожиданностью узнать о том, что «значительная часть евреев в Крыму исповедует магометанство» и что «есть ближневосточные расовые группы несемитского происхождения, которые странным образом приняли еврейскую веру» [834]. Действительно, караимы и крымчаки (обе группы, по сути, исповедовали иудаизм) привели немцев в серьезное замешательство. В итоге караимов классифицировали как этнических тюрков и пощадили, тогда как крымчаков сочли этническими евреями и уничтожили. По мнению Вальтера Гросса, главы управления расовой политики НСДАП, караимов оставили в живых из-за их тесных отношений с татарами-мусульманами, союзниками немцев [835]. Несколько сотен караимов даже были завербованы в крымскотатарские добровольческие части [836]. На Кавказе таты-иудеи обратились с ходатайством в Нальчикский комитет [837], который оперативно обсудил их вопрос с армейским руководством. Оберфюрер СС Вальтер Биркамп, к тому времени ставший начальником айнзацгруппы D, рассказал Бройтигаму об удивительном гостеприимстве, которое ему оказали «горские евреи», когда он лично посетил их под Нальчиком [838]. Биркамп выяснил что, за исключением религии, у них нет ничего общего с евреями. Наоборот, он констатировал явное влияние на них ислама, так как таты практиковали полигамию. Биркамп приказал не трогать этот народ, а вместо термина «горные евреи» предписал называть их «татами» [839].

Когда немцы начали прочесывать оккупированные территории Советского Союза в поисках цыган, они вскоре столкнулись с мусульманами [840] – в Крыму таких представителей народа рома было большинство [841]. На протяжении столетий они вливались в татарский этнос, и теперь татары продемонстрировали поразительную солидарность со своими единоверцами. Мусульманские комитеты вскоре после своего учреждения направили немцам прошения, призывая защитить цыган-мусульман. В статье, напечатанной 27 марта 1942 года в Azat Kirim , объяснялось, что эта группа отличается от «обычных цыган» своим «языком, ритуалами и поведением», а этнически она связана с «иранскими племенами» [842]. Пользуясь поддержкой татар, многие цыгане пытались выдавать себя за членов этого этноса, чтобы избежать депортации и смерти. Ислам также использовался для достижения этой цели. Характерный пример – облава на цыган в Симферополе в декабре 1941 года, когда арестованные пытались с помощью религиозных символов доказать немцам, что их задержали по ошибке. Свидетель событий записал в своем дневнике:

Цыгане во множестве прибывали на подводах к зданию Талмуд-Торы. <���…> Они зачем-то высоко выставили зеленый флаг, символ магометанства, а во главе своей процессии посадили муллу. Цыгане старались уверить немцев, что они не цыгане, некоторые выдавали себя за татар, другие за туркмен, но их протестам не вняли – и всех отправили под охрану в большое здание [843].

В конечном итоге многие рома-мусульмане были убиты. Тем не менее, поскольку немцам было трудно отличить цыган-мусульман от татар, около 30 % выжили; как и в случае с караимами, часть их даже была завербована в татарские вспомогательные части. Когда в ходе суда над айнзацгруппами Олендорфа спросили о преследовании цыган в Крыму, тот объяснил, что отбор был затруднен, поскольку многие рома и крымские татары исповедовали одну и ту же религию: «В этом и заключалась трудность: некоторые, если не все, цыгане были мусульманами, а мы придавали большое значение тому, чтобы не иметь проблем с татарами. Таким образом, эту задачу решали сотрудники, хорошо знающие местность и людей» [844].

Среди мусульман Кавказа и Крыма первоначальные надежды на лучшее отношение к себе, которые немцы всячески поощряли, угасли довольно скоро. Многие мусульмане постепенно понимали, что немцы были просто завоевателями, которые используют их в качестве орудия для реализации собственных планов. Несмотря на все усилия Германии по предоставлению уступок в религиозной сфере и постановке ярких зрелищ, призванных привлечь мусульман Кавказа и Крыма, в повседневной жизни часто преобладали жестокие реалии войны. Так, румынские войска с самого начала не проявляли никакого уважения к исламу. С кавказского фронта немецкие офицеры сообщали в штаб группы армий «А» о «неблагоприятных последствиях поведения румынских союзников» по отношению к мусульманам [845]. Генерал-квартирмейстер Эдуард Вагнер, набрасывая план своего разговора с Гитлером в Берлине, писал о своих встречах с румынскими солдатами на Кавказе как о «наихудшем опыте», упоминая о «грабежах и насилиях», которые неминуемо вызовут «самую острую реакцию» среди мусульман [846]. Румынская администрация в своей крымской оккупационной зоне благоволила православному населению в ущерб мусульманам. Армейские православные священники, которые пришли вместе с румынскими частями, даже пытались вмешиваться в религиозную жизнь Крыма [847]. Однако обеспокоенные немцы, стремившиеся проводить собственную политическую линию, пресекли нежелательную деятельность военного духовенства собственных союзников.

И все-таки за время оккупации власти рейха постепенно охладели к мусульманскому населению Крыма [848]. Ближе к концу войны немцев все больше тревожило просачивание партизан в татарские поселения – и они реагировали на это очень жестко. По словам Кырымала, с декабря 1943‐го по январь 1944 года люфтваффе сбросили зажигательные бомбы на более чем сто горных деревень в южных и внутренних районах Крыма [849]. В начале 1944 года некоторые крымскотатарские деревни были полностью снесены. Мародерство, насилие и дискриминация распространились и на мусульманские районы. Ситуация на Кавказе была ненамного лучше [850]. Снабжение армии здесь осуществлялось с перебоями, и немецкие солдаты часто не выполняли приказы о реквизициях и оплате продуктов питания. В домах престарелых, больницах, детских домах и санаториях, в том числе в Кисловодске, больных и инвалидов подвергали жестокому обращению и даже убивали, чтобы экономить еду. Из-за своей паранойи по поводу действий партизан немцы за непродолжительный период оккупации убили сотни (или, по некоторым оценкам, тысячи) гражданских лиц [851]. Разрушения на Северном Кавказе были чудовищными.