Давид Мотадель - Ислам в политике нацистской Германии (1939–1945)

Реакция Советского Союза на исламскую кампанию Германии на Ближнем Востоке была двоякой. С одной стороны политика Кремля в отношении ислама изменилась – был сделан ряд уступок в области религии, а пропаганда начала обращаться к религиозным чувствам советских мусульман [852]. В конце концов в Красной армии сражались десятки тысяч мусульман, многие из них – из Крыма и с Кавказа [853]. Сразу после немецкого вторжения Габдрахман Расулев, назначенный Кремлем на пост муфтия Уфы, призвал мусульман Советского Союза «встать на защиту своей родины, молиться в мечетях о победе Красной армии и благословить свои сыновей, которые сражаются за правое дело» [854]. Гитлер задался целью «искоренить мусульманскую веру»,– предупреждал муфтий. Несколько недель спустя Расу-лев заявил, что «массы мусульман поднялись» на борьбу с немецкими захватчиками [855]. По его словам, «исламской цивилизации, которая присутствует повсюду в мире, сегодня угрожает уничтожение со стороны немецко-фашистских банд – если только мусульмане всего мира не примут вызов и не будут бороться». В сентябре 1941 года он призвал советских мусульман «защищать нашу страну во имя религии»: «В мечетях и в личных молитвах обращайтесь к Аллаху, чтобы Он помог победить врага Красной армии» [856]. Пятидесятидвухлетний Расулев, сын известного религиозного деятеля и представитель уважаемой башкирской семьи, стал наиболее значительным сталинским пропагандистом в мусульманских районах Советского Союза и за его пределами. 15 мая 1942 года его полномочия как главы всех советских мусульман были подтверждены на съезде мусульманского духовенства в Уфе. Религиозные деятели воспользовались этим случаем, чтобы рассказать миру о зверствах Германии в отношении мусульман Крыма. Немцев обвинили в «разрушении мечетей», «ликвидации священных символов», «запрете публичных молитв» и «попрании национальных и религиозных обычаев всеми возможными способами» [857]. Постепенно Москва создала обширную структуру религиозного контроля над своими подданными-мусульманами, основу которой составили так называемые духовные управления. Первым стало Центральное духовное управление в Уфе, которым руководил Расу-лев. В октябре 1943 года на съезде (курултае) улемов в Ташкенте было учреждено суннитское Духовное управление мусульман Средней Азии и Казахстана, а возглавил его уважаемый восьмидесятипятилетний узбекский муфтий Эшон Бабахан [858]. Год спустя Кремль учредил Духовное управление мусульман Северного Кавказа во главе с муфтием Хизри Гебековым, которое располагалось в Буйнакске. Для шиитов Азербайджана также было создано свое духовное управление, работавшее в Баку. Его руководителя на съезде в мае 1944 года избрали сами богословы – им стал Ахунд Ага Ализаде, обучавшийся шиитскому богословию в 1890‐х годах в Кербеле и Наджафе. Съезд шиитов направил верноподданническое послание Сталину, назвав его «Посланным Богом мудрым руководителем советского правительства» [859]. «Да осветит Аллах победный путь наших бойцов и да поможет им навсегда очистить землю от фашистской нечисти!»,– заявили делегаты. Ирония судьбы заключалась в том, что и Расулаев, и Гебеков, и Бабахан, и Ализаде успели побывать в тюрьме или в ссылке (а иногда и там, и там) до того, как Сталин решил использовать их ради своей победы в войне.

Отчаянно стремясь добиться тотальной военной мобилизации, советская пропаганда обращалась к религиозным чувствам мусульман и призывала к джихаду против немецких захватчиков. Сталина восхваляли как покровителя ислама. Немцев, напротив, обличали как самых безжалостных врагов мусульман и их веры. Уфимское управление Расулева распространяло брошюры на узбекском, туркменском, таджикском и персидском языках, где правоверным приказывалось, по выражению Корана, «убивать врага, где бы вы ни нашли его» [860]. 31 октября 1942 года, когда битва за Кавказ достигла кульминации, вся вторая страница «Правды» была напечатана на узбекском языке (напротив был дан русский перевод): «Вот судьба мусульманских народов Крыма и Кавказа; их мирные деревни сжигают и грабят немцы» [861]. Советская пропаганда в итоге даже обратилась к памяти о священной войне, которую вел имам Шамиль. Как сообщалось в советских газетах, мусульмане Дагестана пожертвовали 25 миллионов рублей на создание танковой колонны под названием «Шамиль» [862]. Во вновь открывшихся мечетях по всему СССР имамы обязаны были начинать проповеди с утвержденной властями формулировки: «Советская власть ниспослана Аллахом. Поэтому каждый, кто восстает против советской власти, восстает против Аллаха и Мухаммада, Пророка его» [863].

Впрочем, политика Кремля в отношении исламского населения имела и свою оборотную сторону. Сталин жестоко ответил на то, что, по его мнению, было откровенным сотрудничеством мусульман Крыма и Кавказа с врагом. Во время войны советская пропаганда изображала крымских татар жертвами предателей, которые ввели этот народ в заблуждение, и обещала полное прощение, если они перейдут на сторону советской власти. Призывали пропагандисты и сражаться с мусульманами-коллаборационистами [864]. В последние недели немецкой оккупации на исламских территориях вспыхнула паника. Многие мусульмане в Крыму и на Кавказе решили бежать с немецкими колоннами. Кавказцы шли за отступающей немецкой армией, терпя лишения. Десятки тысяч человек, сообщало американское OSS, покинули Кавказ вместе с немцами [865]. В Крыму лидеры татарской общины пытались уговорить власти рейха эвакуировать хотя бы самых известных коллаборантов-мусульман [866]. Они даже обратились за помощью к аль-Хусейни в Берлине. Обращаясь к палестинцу как к «религиозному лидеру мусульманского мира, который марширует вместе с Германией», они предупреждали о надвигающемся физическом уничтожении крымских мусульман [867]. Но бессильный муфтий был не в том положении, чтобы помочь им. Немцев же заботило исключительно спасение собственных войск. В итоге лишь небольшому количеству мусульман, в том числе членам Симферопольского мусульманского комитета, включая его бывшего главу Эреджепа Курсаидова и начальника религиозного отдела Алимсеита Джамилова, удалось покинуть полуостров на самолете или на корабле [868]. Попавшие в Германию крымские мусульмане при посредничестве аль-Хусейни обратились к немцам с просьбой поселить их в одном регионе, чтобы они могли жить сообща и воспитывать своих детей в исламском духе [869].

После отступления немцев с Кавказа и из Крыма Сталин депортировал тех мусульман, кого он счел предателями – наряду с поволжскими немцами-христианами и калмыками-буддистами [870]. 17 и 18 мая 1944 года все мусульманское татарское население Крыма было насильственно отправлено в Среднюю Азию и Казахстан. После возвращения советских войск многие крымские мусульмане, которых посчитали коллаборационистами, были казнены НКВД. В мусульманских кварталах Симферополя тела висели на телефонных столбах и деревьях. На Кавказе советские власти обвинили карачаевцев, балкарцев, чеченцев и ингушей в государственной измене. В случае балкарцев празднование Курбан-байрама выступало едва ли не главным доказательством их вины [871]. В ноябре 1943 года все карачаевцы были депортированы в Среднюю Азию и Казахстан, а в начале марта 1944 года балкарцев переселили в Казахстан и Киргизию. Несмотря на то что Чечено-Ингушетия никогда не была полностью оккупирована немцами, разрозненные антисоветские выступления в этом регионе тоже вызвали гнев Кремля. Чеченцев и ингушей депортировали в конце февраля 1944 года. Прощаясь со своими домами, кто-то шептал слова молитвы: Ла ила-ха илла Аллах («Нет бога, кроме Аллаха») [872].