Давид Мотадель - Ислам в политике нацистской Германии (1939–1945)

Ханджич был не единственным улемом, искавшим более тесного союза с немцами. Али Аганович, уважаемый член улема-меджлиса, неоднократно встречавшийся с немецкими официальными лицами, отстаивал сходную линию [962]. Хотя этот деятель до самого краха режима публично выражал усташам свою преданность, он также быстро потерял веру в Павелича и начал оказывать давление на немцев, призывая их более активно вмешиваться в дела мусульманских Балкан [963]. Весной 1943 года Аганович заверял должностных лиц из немецкой миссии в Загребе, что религиозной автономии мусульман можно достичь только путем политической независимости [964]. Подчеркивая значимость балканских мусульман в «большом» исламском мире, он также обсуждал проблемы панисламской политики и возрождение халифата: титул халифа, по его убеждению, следовало отдать муфтию Иерусалима. Сама идея, кстати, была не нова. В конце 1942 года британскую разведку встревожила хорватская пресса, где обсуждалась идея восстановления халифата под началом аль-Хусейни [965]. Но если Ханджич и Аганович просили о союзе с Третьим рейхом за закрытыми дверьми, то другие улемы открыто встали на службу немецким властям.

Наиболее значимым коллаборационистом из улема-меджлиса был Мухамед Панджа, ведущий религиозный деятель и член El-Hidaje [966]. Он происходил из известного сараевского рода религиозных лидеров и получил образование в самых престижных исламских учреждениях страны. Панджа всегда держался на некотором расстоянии от усташского режима, а потом начал открыто выступать за мусульманскую автономию под защитой Германии. Крайне прогерманская позиция сделала Панджу идеальным помощником для вермахта и СС. Эсэсовцы сразу же привлекли его к вербовке добровольцев-мусульман: в эту миссию он вложил весь свой духовный авторитет (об этом будет рассказано в последней части книги). Помимо мобилизационной кампании, немцы также использовали Панджу в качестве посредника в своих усилиях по умиротворению мусульманских районов.

Важную роль в этом отношении сыграла социально-религиозная организация Merhamet , также известная как Muslimansko Dobrotvorno Društvo Merhamet («Мусульманское благотворительное общество Мерхамет»). Общество располагалось в Сараево, а возглавлял его сам Панджа [967]. Оно стало основным поставщиком гуманитарной помощи в годы войны, открывая бесплатные столовые, детские дома и лагеря беженцев. Со временем организация начала все более активно участвовать в политической жизни. Для немцев общество Merhamet оказалось ценным партнером, и они считали важным сохранять с ним хорошие отношения. Когда, например, руководство Merhamet попросило вернуть мусульманского сироту, которого приняла немецкая семья, перевезя ребенка в Германию и окрестив его по католическому обряду, нацистские власти быстро вмешались, вернули малыша назад и передали его мусульманской семье из Сараево [968]. Военные власти на местах вскоре признали Merhamet самым важным органом, представляющим мусульман Боснии и Герцеговины. Организация неоднократно вела переговоры о поставках продовольствия с областным руководителем СС и полиции в Сараево, оберфюрером СС Вернером Фроммом [969]. Когда Берлин в начале 1944 года создал специальный фонд помощи (о нем речь пойдет ниже), Бергер предложил распределять одежду для беженцев-мусульман именно через Merhamet [970]. Гиммлер был только рад использовать местные мусульманские структуры и поддержал это предложение [971].

СС видели в Merhamet надежного партнера. Однако немцы не до конца контролировали организацию, а она преследовала собственные интересы. В сентябре 1943 года второй секретарь организации Мехмед Токич (одновременно бывший осведомителем СС) угрожал немецким офицерам открытым восстанием против хорватского государства [972]. Мусульмане, заявлял Токич, презирают режим усташей, а жить хотят под немецким протекторатом, как во времена Австро-Венгрии. Бергер попытался разрядить ситуацию, отвергая угрозы со стороны «мусульманского руководства» и предупреждая, что подобный мятеж лишь ухудшит положение мусульман [973]. Лидеры Merhamet вскоре разочаровались в немцах. В итоге даже Мухамед Панджа потерял надежду на Третий рейх. Он ушел в леса, основал Muslimanski Oslobodilački Pokret («Движение освобождения мусульман») и призвал к вооруженной самообороне и автономии для последователей ислама [974]. Обращаясь к своим «братьям-мусульманам» в пропагандистской брошюре, Панджа теперь объявил войну усташам и четникам [975]. «Все, чему мы служим,– это благосостояние исламской общины и нашего отечества»,– провозглашал он. В присущей ему религиозно-риторической манере Панджа призывал мусульман сражаться за свое выживание «с верой в Аллаха и его помощь, храбро и бестрепетно». Хотя некоторые эсэсовские круги в Берлине были обеспокоены таким развитием событий, Кремплер, неоднократно общавшийся с Панджой в местных условиях, настаивал на том, что этот деятель по-прежнему настроен прогермански [976]. Гитлер, чья вера в мусульман оставалась непоколебимой, оправдал бегство Панджи тем, что мусульманам нужно себя защищать [977]. Позже Панджа вступил в контакт с партизанами Тито, был взят в плен немецкими войсками в Восточной Боснии и передан усташским властям. Он был не единственным исламским лидером, кого немцы глубоко разочаровали.

Обещания, которые мусульманам давали немцы, жаждущие показать себя защитниками ислама, резко контрастировали с реалиями войны. На практике немцы просто были не в состоянии восстановить мир и порядок в мусульманских районах. Сотрудничество мусульманских лидеров с оккупантами подпитывало ненависть к первым со стороны партизан-коммунистов и четников [978]. Хотя немцы обещали, что единственной задачей мусульманской дивизии СС останется защита и умиротворение мусульманских районов Боснии и Герцеговины, Гиммлер отправил ее на боевую подготовку во Францию, а затем и в Германию. Оставшееся без защиты мусульманское население подвергалось акциям возмездия. Осенью 1943 года партизаны Тито начали крупное наступление в Боснии, в ходе которого погибли тысячи гражданских лиц. Десятки тысяч вскоре покинули родные места (фото 5.4). Особенно часто партизаны нападали на родственников добровольцев-мусульман. В своих отчетах с мест офицеры СС сообщали, что беженцы сотнями прятались на складах, в амбарах, конюшнях и подвалах [979]. У многих не было теплой одежды, они страдали от недоедания. За развитием событий на Балканах внимательно следили по всему исламскому миру. После того, как о бедственной ситуации сообщили в египетской прессе, Наххас-паша [980] пожертвовал беженцам крупную сумму. 11 января 1944 года высший руководитель СС и полиции в Хорватии Константин Каммерхофер, обеспокоенный, по-видимому, не только локальными проблемами, но и их последствиями для «большого» мусульманского мира, писал Гиммлеру: