Йожеф Лендел - Избранное

Крепостная стена, там, повыше, — отреставрирована заново, так что нет смысла ее фотографировать. Еще выше — руины королевского дворца рухнувшей империи Габсбургов. Рухнувшей, я бы сказал, с опозданием; адмирал Хорти прожил в том дворце еще двадцать пять лет после падения Габсбургов…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Хорти после девятнадцатого года стал регентом. Это был тяжелый период в жизни страны… Дворец же с точки зрения искусства, мягко говоря, не представляет ценности. Пожалуй, можно ехать дальше…

Этот симпатичный парк слева — бывший Табан. Еще не так давно повсюду здесь стояли маленькие домишки. Кривые улочки, заселенные ремесленным людом и виноградарями, пахли кошками, но выглядели весьма живописно. Уроженками этого квартала некогда были прелестные шляпницы и белошвейки… Теперь даже самые юные и наиболее удачливые из них давно уже стали бабушками. Но красотой их бог не обидел, и все они мечтали заделаться актрисами. Кем только ни становились эти женщины, какой удел ни готовила им судьба, — но вот в актрисы выбиться ни одной из них не удавалось. Большинство из них покоятся на Фаркашретском кладбище, вблизи своих отцов-бедняков, подле матерей. А вот из братьев их мало кому довелось попасть на это обширное будайское кладбище, где давка и без того не меньше, чем в Кристинавароше во время престольного праздника. Братьям их не много места отведено на Фаркашретском кладбище, во всяком случае за предшествующие пять десятилетий: нашли они свое последнее пристанище на обширных полях военных сражений.

Извольте судить, каков этот город. Турки захватили его с помощью предательства. Отвоевывать его пришлось штурмом. Да и австрияков, которые вслед за турками обосновались здесь, в 1848 году пришлось выбивать из Будайской крепости опять-таки штурмом. Карабкаться по приставным лестницам на этакие-то высоченные стены! Свершилось это сто одиннадцать лет тому назад; легко запомнить — три единицы подряд. Хортисты тоже предательски отдали город на произвол гитлеровцам. И заполучить его обратно — почти пятнадцать лет назад — снова удалось лишь ценой немалого кровопролития… Создается впечатление, будто потребность в героях оттого оказывалась велика, что в предателях не было недостатка.

Возможно, вы не стали бы подобным образом отзываться о своей стране. А по-моему, только так и стоит говорить: открыто, без утайки.

Ну вот мы и выехали на площадь Кристины. Где-то здесь прежде находился Будайский амфитеатр — построенное из дерева здание театра. К сожалению, я и сам не могу тут сориентироваться. Где же он стоял, тот театр?

Да, нелегко придется и будущим исследователям, и просто тем, кому захочется порыться в собственных воспоминаниях. На месте развалин зачастую сажали деревья; где-то здесь находился и бывший сад Хорвата… [17] Парк в старой Буде, получивший свое название по имени владельца земельного участка. Счастливчиком может счесть себя тот, кто узнает место, где лет сорок назад встречался тут с милой. В былую пору молодые люди поджидали здесь табанских модисток, возвращавшихся с работы из Пешта. Поблизости находилась уютная кондитерская. Паренек, прежде чем отважиться войти туда, пересчитывал монеты в кармане — осторожно, однако же с точностью, дабы не перепутать никель с медью…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Разумеется, молодежь и нынче страдает от безденежья! И я вовсе не хочу сказать, будто бы в наше время иметь деньги не так уж важно. Конечно, важно. Но это не вопрос… «жизни или смерти», что ли. В ту пору бедность считалась смертным позором, зато сейчас ничего не стоит сказать: «Знаешь, у меня ни гроша в кармане…» Преуменьшать сложности не в моих привычках.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Да. Насколько я могу судить, девушки и в наше время тоже прелестны.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Благодарю за приглашение, но я, знаете ли, по барам не ходок. Если это необходимо, вас возьмет под опеку, то бишь сопроводит вечером кто-либо из моих коллег. Я порекомендовал бы вам отправиться на остров Маргит. Но лучше вообще обойтись без гида…

Ну а сейчас мы свернем с площади Кристины вправо. Это улица Алагут — Тоннельная. Конечно, хорошо бы проехать чуть подальше: мы увидели бы церковь в стиле барокко, а рядом бывший участок Алдаши, где некий Адам Кларк, о котором мне так многое хотелось бы вам рассказать, построил себе красивый дом. Впрочем, дом этот я мог бы показать вам лишь на фотографии, его снесли несколько лет назад… Да-а, вот вам и охрана памятников! Но мне интересно даже место, на котором стоял этот дом. Возможно, все связанное с Кларком для меня — хобби…

А вот и тоннель! Его строил Кларк, завершил работу в 1857 году. Держите аппарат наготове: где, как не здесь, расходовать пленку. Итак, — за дело!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Да, бензиновые пары — весьма неприятная штука, я с вами согласен, точнее, мое обоняние согласно с вами. Но мои глаза и ваш фотоаппарат — другого мнения. И этот сильный шум я тоже считаю неприятным, приходится кричать, чтобы тебя слышали. Приступайте к делу, ну, да снимайте же!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Да, первые кадры, пожалуй, выйдут неудачно. Но это вина аппарата, он недостаточно чувствителен… Сейчас мы в самой середине тоннеля. Отсюда, по-моему, получится хороший снимок. Направляйте объектив все время прямо вперед. Полуовал тоннеля, золотистая дымка, а за нею — сверкающий на солнце мост, к которому мы мчимся из темноты. Замедлите съемку, чтобы укрупнить кадр… Густая золотистая дымка и ослепительное сияние солнца. Вот была бы удача — захватить в кадр мост, сверкающий все ярче и ярче! Тоннель и мост… У тех, кто задумал, спроектировал и построил его, никогда не было возможности увидеть мост таким прекрасным, каким он предстает перед нами, когда мы с легкостью влетаем на него на машине, мчим по нему и запечатлеваем — в мозгу и на пленке… Снимайте же, снимайте, не прерывайте съемку!

Для нас сейчас это — эстетическое зрелище. Они же, строители, стремились создать в первую очередь не красоту, а функциональное сооружение. И подвести к мосту тоннель. В то время это было проблемой экономики, задачей развития страны. И достижением политики, поворотом в правовой системе. Триумфом техники. Хватит у вас пленки? Тогда не жалейте! Перед вами Ланцхид — Цепной мост. Он фигурирует во всех энциклопедиях прошлого столетия как грандиозное техническое сооружение первой половины девятнадцатого века… Мост Сечени — таково его официальное название, но мы называем его Цепным мостом. Площадь, на которую мы выехали из тоннеля, прежде чем влететь на мост, носит имя Адама Кларка. Продолжайте, пожалуйста, съемку: мост с места. Трепещут флажки на ветру; новый ветер, новая река и мост тоже новый — как ветер и река; он был, есть и будет.