Йожеф Лендел - Избранное

Представленный даме Сечени тотчас начинает в гусарско-байроническом тоне:

— Для меня опасно имя «Каролина». Оно заставило меня немало выстрадать, и я тщетно пытался забыть его.

Не удостаивая внимания трагический тон этой тирады, бывшая возлюбленная Байрона бездумно трещит по-французски:

— Mon nom est aussi Caroline — et j’en suis bien aise car je suis sûre que vous ne m’oublierez plus… [27] Мое имя тоже Каролина, и я очень рада этому, поскольку уверена, что вы его не забудете… (фр.)

Столь мощная концентрация глупости сковывает язык Сечени. Мне кажется, после этого даже его пиетет перед Байроном слабеет.

По счастью, Каролину отзывает ее мать — леди Бессборо, а Сечени берет под руку русский военный атташе.

— Здесь, в Лондоне, — нашептывает атташе, ведя его в игральную комнату, — у вас уже есть прозвище: «байронический турок». — И он бросает взгляд на Сечени, на его черные, густые, сросшиеся брови.

— Первая часть прозвища лестна, да и вторая не оскорбительна, — холодно парирует Сечени. — Леди Лэм — дама на редкость интересная.

— О нет, такие, как она, в Лондоне отнюдь не редкость, зато другой леди Холланд не найти. — И дипломат ждет, что ответит Сечени.

— Леди Холланд напоминает надменную королеву; быть безразличным к ней — невозможно, она вынуждает относиться к своей особе с самым живейшим интересом, — отвечает молодой человек, ощущая витающую над собой тень Меттерниха.

— И по части коммерции она не промах. Якобы использует потаенные складки одежды, чтобы ввести в заблуждение таможенные власти.

— Вам-то уж, по всей вероятности, не известны эти потайные местечки, — резко обрывает его Сечени.

Он останавливается у одного из карточных столов за спиной у играющих и, чтобы как-то смягчить резкость своих слов, переводит разговор на обстановку комнаты — мебель красного дерева, выполненную в новом стиле.

— Изумительно красиво и вместе с тем просто, — говорит он.

— «Empire», — с улыбкой замечает русский атташе. — Леди Холланд нравится все, что напоминает Empereur, то бишь императора.

— Что касается мебели, можно лишь хвалить ее вкус, — осторожничает Сечени.

— Самое любопытное, что Москва, к сожжению которой император все-таки имел некоторое отношение, сейчас вновь отстраивается в его стиле, и мебель, что изготавливается по заказу московской знати, — сплошь красного дерева и в стиле ампир.

— Превосходно!

— Однако, на мой взгляд, отнюдь не превосходно, что изготавливают ее крепостные мастера, — серьезным тоном отвечает русский.

— Зато дешево обходится, — крайне резко бросает Сечени. Ему не хочется поддерживать этот разговор. Ведь если даже Талейран был русским шпионом, то почему бы русскому атташе в конечном счете не оказаться доверенным лицом Меттерниха? Если же он — революционер, карбонарий, член Тугендбунда [28] Тайное политическое общество в Пруссии в 1808—1810 годах, созданное с целью возрождения «национального духа» после разгрома Пруссии Наполеоном I. или кто-то в этом роде, то ему не пристала излишняя болтливость.

Взбалмошная леди Лэм еще раз делает попытку завлечь Сечени. Встретив его в театре Друри-Лэйн, в ложе своей матери, леди Бессборо, Каролина Лэм поворачивает руку Сечени ладонью вверх и многозначительно смотрит ему в глаза.

— Я обладаю способностью с первого взгляда определить, кто вы. — И прежде чем Сечени успевает ответить, леди Каролина продолжает по-французски:

— Vous n’avez pas de principes [29] У вас отсутствуют принципы. .

— В наше время это большая удача, — отвечает Сечени.

— Beaucoup de légèreté, un cœur excellent [30] Вы очень легкомысленны и добры. .

— Это уже хуже.

— Beaucoup d’esprit, et vous avez lu passablement dans votre vie [31] Весьма остроумны и многое прочли за свою жизнь. .

— Окажись это правдой, было бы ужасно. Но, к счастью для меня, вы ошибаетесь.

— Votre expérience n’est pas grande [32] Опыта у вас не слишком-то много. .

— Вы совершенно правильно угадали!

— Vous avez un talent d’amuser le monde et de donner une tournure agréable à tout ce que vous dites [33] Вы обладаете даром развлекать людей и подаете все в приятной форме (фр.) . .

Сечени забавно сморщил лоб.

— Vous ne saurez quère vous attacher, — продолжает леди Каролина, — et l’amour reste constant dans vous — mais changez très souvent l’objet [34] Вы не способны привязываться к людям и постоянно будете влюблены, хотя объект своей любви меняете весьма часто (фр.) . .

— Покуда не столкнусь со столь очаровательной предсказательницей, — отвечает Сечени.

По счастью, графиня Ливен, супруга русского посла, а ранее любовница Меттерниха, вызволяет Сечени из когтей леди Лэм: эта умная и хитрая искательница приключений присмотрела Сечени для себя.

Так начинается для него знакомство с лондонским светом. Впрочем, в победах наш герой не испытывает недостатка. Он совершает верховые прогулки на пару с некоей Стефанией. Знакомится с актрисой Сарой Кэмбл и сожалеет, что это знакомство произошло так поздно. «Ужели лишь случаю — помимо нашей воли — дано сводить людей, созданных друг для друга?» — вопрошает он ее с поистине байроновской меланхолией.

Повторяет он и розыгрыши вроде тех, какими тешил себя в Неаполе. На сей раз жертвой оказывается леди Элизабет Форбс. Сечени делает следующую запись в своем дневнике:

«Леди разразилась одним из самых смехотворных посланий, которые мне когда-либо доводилось читать. Оно последовало в ответ на мое письмо, где я осыпал ее комплиментами — весьма экстравагантными, поскольку рассчитывал уколоть ее; более пресной, отталкивающе скучной женщины я не встречал. Мне казалось немыслимым принять эти слова за чистую монету и почувствовать себя польщенной такого рода комплиментами. Однако меня ждало разочарование: я добился противного результата. Выходит, даже дракона можно убедить в том, будто бы воспылал к нему страстью, и он вам поверит. Самовлюбленность настолько ослепляет нас, что мы бессильны видеть себя такими, каковы мы есть.

Леди Форбс в том же самом письме сообщала, что она написала графу Морлею, прося его нанести мне визит: «If you are acquainted with my brother-in-law, you will have afterwards the possibility to see me every day» [35] Если вы познакомитесь с моим свояком, то вам впоследствии представится возможность видеть меня ежедневно (англ.) . .

Знала бы она, что я послезавтра отбываю…»

Шутовские выходки и розыгрыши, любовные увлечения и встречи со старыми знакомыми, общение с регентом, тучностью комплекции превосходящим даже Шварценберга и дающим понять Сечени, что он желал бы видеть его в своем полку, посещение балов, званых обедов и театральных вечеров, ночные похождения в борделях, упоение женской наготой, любопытство к искусству индийских факиров и лишь мимолетный — походя — интерес к паровой машине, мануфактуре, круговой пиле, газогенератору, — казалось бы, таков круг занятий и интересов нашего героя. И все же дело обстоит не совсем так.