Йожеф Лендел - Избранное

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Вздумай Сечени отказать Кларку? Не представляю, как развернулись бы в таком случае события. Однако факт, что он не отказался выплатить деньги. Не сумел, не смог отказаться. Можно, конечно, вообразить, что вопрос — строить ли этот мост Кларку или кому-то другому — упирался в сто пятьдесят фунтов…

Впрочем, нет, невозможно! Такую ситуацию способен создать разве что писатель, ну и порой, к сожалению, сама жизнь. Я-то убежден, что Кларк готов был в случае необходимости пойти на уступку. И вот, как видим, Сечени терзается укором, выплатив все же эти деньги. В противном случае Кларк счел бы себя глупцом, который вопреки здравому смыслу проявил склонность и впредь интересоваться строительством моста. Но зубчатые колесики — ах, до чего неудачное сравнение! — высшие интересы, превалирующие над личной заинтересованностью отдельных людей, сцепились настолько прочно, что оба они — и Сечени, и Кларк — в глубине души чувствуют: им друг без друга не обойтись. Узы не менее тесные, чем в любви!..

Отец Кларка, если не ошибаюсь, был врачом, а Терни заслужил диплом инженера. К 1832 году он достиг солидного возраста — сорока девяти лет — и не менее солидного достатка. Ему не стыдно пригласить к себе в дом венгерского графа. Старая, скромная, зато очень удобная мебель. Предметы обстановки не копируют те, что украшают апартаменты французских королей, это все вещи непритязательные, среди них приятно жить и работать. Гладко отполированные простые и удобные стулья, столы, шкафы и письменный стол. Полировка придает мебели не только блеск, но и свежий, чистый вид, и чистоту эту легко поддерживать. Провожая гостя по саду, Кларк демонстрирует великолепно ухоженные растения и открывает свой секрет: для поливки и удобрения он использует рассол из-под окорока. Словом, это дом буржуа, ставшего джентльменом, типичный для Англии 1832 года с ее обуржуазившимися лордами. Элегантность, основанная на чистоте и ухоженности. Холостяцкий приют Терни Кларка несомненно должен был произвести благоприятное впечатление на человека, который когда-то в доме трансильванского магната был поражен зрелищем неопрятной постели…

Ведущими художниками Англии в то время были Констебль и Тернер, а мастера художественной мебели следовали Чиппенделю… Традиции английского «home» [52] Жилища (англ.) . являются непревзойденными и поныне, тут есть чему поучиться, если намереваешься обставить квартиру. Мебель той поры могла бы послужить и сейчас, вот разве что Кларк со своей чрезмерной элегантностью показался бы несколько смешным: неизменно свежий цветок в петлице, и каждым своим жестом инженер стремится подчеркнуть, что он — джентльмен.

Терни Кларк очень любит деньги; это свойство его натуры, как увидим в дальнейшем, сохранится за ним до конца дней, и я все более склоняюсь к тому, что пресловутые сто пятьдесят фунтов играли довольно значительную роль. Напрасны были бы наши попытки идеализировать гениального человека с этой стороны. И все же, мне кажется, бывали моменты, когда он сам готов был приплатить, лишь бы ему позволили осуществить его грандиозный замысел. Как известно, иной великий художник способен вложить полжизни в свою картину или скульптуру, однако едва доходит дело до продажи произведения, он торгуется не хуже барышника. Мне думается, что в таких случаях талантливый мастер словно бы хочет заверить самого себя: «Да, мой труд велик даже и в денежном его выражении…»

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Очень рад, что вы со мной согласны. Я ведь просто так, для себя, пытался представить, что происходит в душе человека, которого покупатели или заказчики считают скупым.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Да, конечно, и подобные обстоятельства не сбросишь со счетов, и без деталей никуда не денешься, и все же великое творение всегда начинается с целого: глагол, воплощенный в дело.

В строгой закономерности своей проект Кларка подобен движению небесных тел, совершавшемуся согласно определенным законам еще до того, как они были познаны нами. Так же и проект существует еще до того, как к нему приступают… Да человеку и не достичь бы познания вечных законов природы, не будь он сам материей, частью и участником этого процесса закономерностей.

Опять мне приходит на ум сопоставление с птицей. Ведь это существо с его «куриными мозгами» не только должно знать, как и зачем строить гнездо, но и когда приходит пора гнездо покинуть. Более того, перелетные птицы появляются раньше обычного срока, если ожидается ранняя весна, и не спешат с перелетом, если весна запаздывает, если морозы или бури не благоприятствуют дальнему путешествию. Какая разница, если это свойство мы назовем не знанием, а инстинктом, результатом догадки или наблюдением, плодом предчувствия или размышления?

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Верно, перелетные птицы: ласточки, дикие гуси, лебеди — иной раз ошибаются. Но насколько чаще ошибается человек! Гуси-лебеди могут сбиться в своих расчетах на четыре-пять дней, а человек порой отклоняется лет на сорок, а то и на четыреста или того больше. Но разве не грандиозны даже эти ошибочные расчеты?

Однако наиболее грандиозны расчеты безошибочные: ведь из них зарождается сама действительность. Так зародилось и чудо наших дней — летательная техника, покоряющая все более дальние расстояния.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Да, я и ракеты имел в виду.

Ведь там, в Хэммерсмите, свершилось тогда нечто подобное: люди, обобщив опыт прошлого и преодолевая косность настоящего, составили для будущего точный — тут весь смысл в том, что именно точный, — проект, каковой и был осуществлен. Провидцы — иначе их и не назовешь. Обладатели таких свойств, какими сами они решились бы наделить разве что бога. Каждое земное творение по сути — глагол, воплощенный в дело, результат созидательного процесса, разумного устройства материи.

Кларк — законченный провидец: он в состоянии начертить на бумаге увиденное мысленным взором. Мост станет главным делом его жизни, вершиной, которой Терни Кларку удастся достичь во всем, — вершиной славы, благосостояния, затраченных усилий. Этот мост станет «восьмым чудом света», непревзойденным шедевром техники в течение почти столетия.

Если Терни Кларк взялся за строительство моста ради денег, то он жестоко просчитался. Вот ведь и не простак, а впрямь опростоволосился… В 1832 году почти два десятилетия отделяют его от завершения постройки. Два года спустя ему предстоит отправиться в Вену и в Буду — обследовать место работ. Сечени в то время находится в Оршове, откуда и пишет ему: «Had I known of having any chance to see you on the Continent, I would have gone a couple of 100 miles to meet you» [53] Если бы я знал, что есть возможность повидать вас на континенте, я проделал бы путь в несколько сот миль, чтобы встретиться с вами (англ.) . . В другом письме он просит Кларка подробно изложить свое мнение об увиденном и заверяет его, что теперь уже решение о строительстве моста не за горами.