Абрам Мапу - Сионская любовь

— В смекалке моей не сомневайся, найду нужные слова, — протараторил Пура и уж было кинулся выполнять новое поручение.

— Не торопись, Пура, погодим денек-другой, авось еще чего узнаем и вместе все сложим.

На другой день к Амнону в верхнюю комнату явился Уц с известием: на заре прийти в безлюдное место за городом, где тутовые деревья растут. Пура подслушал разговор и передал Зимри.

— Вот сейчас поторопись к Тейману и расскажи обо всем, — сказал Зимри.

Старательный Пура исчез за дверью, а Зимри подумал: «Для начала замутим чистую дружбу. Пусть Тейман думает, что Амнон лукавый».

Амнон пришел к назначенному месту и видит, под тутовыми деревьями его ждут мать и сестра, обе в черных одеждах, и лица закрыты. В сердце Амнона песня, и уж он готовится в путь, ибо накануне узнал из уст Ахана, что жив Хананель и можно вернуть его в Сион с помощью Дорама. И хорошо перед дальней дорогой повидать мать и сестру, ведь радость не терпит одиночества.

Амнон весел, а женщины грустны. Мать взволнована словами Ахана, что услышала от него накануне, а сестра хоть и в неведении пока, но о другом печалится.

— Долго ли будем чужими друг другу, любезный братец? Душа болит! — воскликнула сестра, а мать заплакала.

— О, матушка, тяжелы сыновнему сердцу материнские слезы. Не плачь, а лучше назови имя милой сетры моей!

— Если скажу, что Розой ее зовут, рад будешь?

— Чудное имя! И с красой девичьей в согласии, как алмаз с драгоценной короной.

— Сын мой, с каждым днем тайн все больше. Я узнала такое, чему трудно поверить. Придет час, и удивлю тебя безмерно. А пока прощай. Мы с Розой надолго уходим из города, и не ищи нас до поры до времени.

— Вот и я узнал новость чрезвычайную, что зовет меня в дорогу немедленно. Хананель, отец Тирцы и дед Тамар, жив. Кольцо на моей руке — знак судьбы и надежды, что сбудется сон старика. Ведь лицом я в точности таков, как юноша, что приснился Хананелю. Как и он, я полюбил Тамар, и она полюбила меня. И она дала мне кольцо, как и ему в том чудном сне. Я не ведаю, где родился, и юноша не знал своей родины. Довольно знаков вместе сошлись, чтобы надеяться и верить!

— Верь Господу, сын, и добьешься своего, и вернешься цел и невредим, и Хананель с тобой, и вкусишь счастье. И, кто знает, может быть и на меня прольется благодать Божья, и не будет более причины скорбеть, и сниму покрывало с лица.

Амнон сказал, что отправляется в Ашур с Дорамом, цидонским торговцем. На прощание обнял и рацеловал мать и сестру, и немало слез упало на мужское плечо. А потом все вернулись в город, Сын одной дорогой, а мать с дочерью — другой. И не знал пока юный Амнон, что дыхание радости коротко, а удачи лик переменчив.

Случайно или нет, но женщинам встретился по дороге Тейман, просвещенный Пурой. Пнина узнала его, опустила глаза и отступила на шаг назад.

— О, Роза! Ты ли это? — воскликнул в радостном изумлении Тейман.

Пнина молчит в ответ.

— Ты та самая Роза, которую я видел на горе Кармель. Разожгла любовь, а сама исчезла, как ночное видение!

Девушка все молчит и смотрит попеременно то на Теймана, то на мать.

— Верни мне, нежная Роза, покой души. Ты взяла мое сердце в мгновение ока, а любовь пробудила навек. Счастливый случай свел нас вновь. Пойдем скорее, Роза, к моему отцу, и я скажу ему: «Отец, это — Роза, моя судьба! Благослови нас, или мне не жить!»

— Будь любезен, юный вельможа, не зови эту девушку Розой и не смотри на нее, ибо она обручена, — сказала Наама.

— Ты — мать ее? Не ты ли сообщила мне через старуху, что камень выпал из кольца? Кто он, тот счастливец? Отчего жених не нарядил свою суженую в лучшие наряды, достойные ее чудесной красоты? Должно быть, он очень беден. А я — единственный наследник самого Иядидьи. Зови сюда того бедняка, и я дам ему вдоволь золота и серебра, и он обрадуется щедрым отступным, и твоя красавица дочь будет моей!

— Неразумны речи твои. Творящий несправедливость несчастнее страдающего от нее. Мало вам, властным и сильным, того богатства, что дал вам Бог? Еще и женщин красивых хотите заполучить за золото ваше? А бедным что остается? Будет с вас! — ответила Тейману Наама.

— Обрати же, наконец, ко мне лицо свое, Роза! — нетерпеливо воскликнул Тейман.

— Довольно повторять бессмыслицу, юноша! Не Розой зовут мою дочь! Иди себе с миром, хоть на гору Кармель что-ли, и там ищи возлюбленную Розу. А лучше всего, ступай домой, усни покрепче, пробудись на свежую голову, и забудешь докучный сон.

— Если и впрямь ошибся, значит другую любил. Год целый не о той Розе мечтал!

— Немудрено запутаться в Розах, когда глаза лишь красавиц ищут, и занятию этому препятствий никто не чинит. Довольно в Сионе достойных тебя девиц, на других обрати взор, а дочь мою не тревожь!

С отчаянием теряющего надежду взывает Тейман к Пнине.

— Ты отрекаешься от меня, Роза? Неужели вместе с прелестью и красой Господь вселяет в душу коварство и ложь? Не верю, что великий Бог создает лучшие творения для обмана, не для любви! Взгляни еще раз: неужели видишь меня впервые? И кольцо не брала из моих рук? И почему выпал камень из оправы? Покажи своего суженого. Чтоб вполне упиться несчастьем, нужно видеть чужое счастье.

— По слову матери поступлю, — ответила Пнина, роняя слезу.

— Упорство заставляет верить. Коль велика твоя любовь, три дня терпеливо жди ответа дочери. И заклинаю тебя всем, чем дорожишь: никому ни слова!

— Клянусь молчать!

— А я клянусь дать ответ к сроку! Теперь же ступай себе с миром, — прозвучал ободренный девичий голос.

В волнении отправился Тейман восвояси и думает по пути: «Неужели Амнон видел девицу и влюбился? Если видел, то точно — влюбился! Какой мужчина устоит против такой красоты!? Одно спасение есть: подать Амнону надежду заполучить в жены Тамар, а сердца отца и матери отвратить от Азрикама. Выйдет так — и уж не взять другу иной жены, кроме Тамар. Подожду три дня. Сердце чует, не безразличен я девице, и она не отречется от меня. Терпение, и дело прояснится».

Амнон думал о своем, сидя в верхней комнате. Задача, что мнилась поначалу простой — вернуть Хананеля в Сион — по зрелом размышлении таковой не казалась. «Если потребуется выкуп за старика, чем платить стану? Уведомлю Тамар о походе в Ашур, вместе подумаем». Наутро Амнон пошел к Тамар и сказал, что нужно сегодня же вечером встретиться на Масличной горе, чтоб без помех обсудить дело важное и секретное.

В назначенном месте и в назначенный час Амнон поджидает Тамар. День кончается. Заходит солнце, появляется луна. Острием камня Амнон вырезал на стволе масличного дерева имена — Тамар и свое.

Появилась та, которую ждал.

— Твое имя начертано в моем сердце судьбой, — торжественно сказала Тамар, увидав надпись.