Инга Самойлова - На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре-2 [СИ]

Витте ужинал в кругу знакомых, во всех отношениях полезных людей. Ужин проходил по случаю его возвращения из-за границы и получения графского титула за достигнутые при подписании мира успехи. Празднество было в разгаре, гости его чествовали — кто искренне, а кто нет, но Витте, явно осознавая это, — испытывал огромное удовлетворение. Но его довольство, написанное на лице, исчезло, когда секретарь приблизился к нему и шепнул что-то на ухо. Витте нахмурился, кивнул, затем улыбнувшись, извинился перед гостями и последовал за секретарем.

Тот вежливо пропустил Витте вперед и открыл дверь кабинета. Завидев Глебова, Витте быстро закрыл за собой дверь и шагнул в его сторону.

Увидев мертвенно бледное лицо Алексея, он не удержался от встревоженного возгласа:

— Что с вами, друг мой?!

Алексей, прерывисто дыша, скинул плащ.

— Да вы ранены! На вас напали? Черт возьми! — выругался Витте. Выглянув в коридор, он позвал ждущего за дверью секретаря, и пояснив, что от него требуется, вновь закрыл дверь.

Приблизившись к Алексею, он осмотрел его рану. Вся рубашка была в крови, как и руки Алексея, а на ковре уже осталось несколько кровавых пятен, а также кровавые отпечатки на столе, на который еще минуту назад опирался Алексей.

— Вы потеряли много крови, — констатировал Витте, хмурясь.

Глебов попытался усмехнуться:

— Уж простите, в таком состоянии решил зайти к вам на огонек. В ближайшей версте лишь ваши слуги, узнав меня, решились впустить… Люди, знаете ли, черствы к чужим злоключениям…

Витте кивнул:

— Вам нужно выпить.

Он плеснул виски в стакан и протянул Глебову. В дверь постучали. Витте прошел к двери, приоткрыл и, увидев перед собой секретаря с перевязочным материалом, впустил его.

Позади раздался глухой звук упавшего на ковер стакана. Витте обернулся.

Алексей сидел на стуле в совершенно неестественной позе: голова запрокинута, одна рука лежит на животе, другая плетью повисла вниз, стакан валялся на полу, а виски лужицей разлито на дорогом ковре.

Секретарь быстро осмотрел Глебова, прощупал пульс.

— Что с ним? — спросил Витте.

— Потерял сознание. Пульс слабый. Он потерял очень много крови.

Витте вздохнул:

— Вы знаете, что делать.

— Не беспокойтесь, Сергей Юльевич. — Секретарь принялся за дело.

Витте вышел и плотно закрыл дверь. Затем глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, осмотрел свой наряд — нет ли на нем крови, затем еще раз глубоко вздохнул и, как ни в чем не бывало, направился к гостям с беззаботной улыбкой на лице.

Лизу мутило. Тошнота наваливалась, заставляла страдать. Она безвольно опустилась на кушетку.

— Может быть, тебе помочь чем-нибудь? — участливо спросила Катя.

— Спасибо, ничего не надо, — ответила Лиза, шмыгнув носом. Она не могла объяснить подруге, что не только физическое недомогание заставляет ее страдать, а непонятное тревожное чувство, страх от того, что что-то произошло.

— Принесли телеграмму для тебя, — сообщила Катя, протягивая ей листок казенной бумаги.

Лиза вздрогнула от неожиданности и удивленно вскинула глаза, затем взяла листок и развернула. Руки ее задрожали, и она выронила телеграмму.

— Что случилось, Лиза?

По лицу Лизы бежали слезы. Она кивнула на телеграмму, Катя взяла ее и прочитала три потрясающих слова: «Ваш супруг жив».

— Он жив! Катя, он жив! Я же говорила тебе — он жив!

— Тогда, что же ты плачешь? Дуреха!

— Я. Я не знаю. Я так боялась, что что-то плохое произойдет, а тут такое.

— Так ты рада или нет, не пойму?

— Я безумно рада! Боже, я так рада! Я так рада! — Лиза повисла на шее у подруги.

— И что теперь?

— Что. Я поеду к нему!

— Нет. Стой. Никуда ты не поедешь. — Катя встала перед недоуменной подругой. — Пусть он за тобой приедет.

— Но.

— Никаких «но». Пусть он за тобой приедет. Ты ничего не будешь предпринимать. А я отправлю ему весточку, чтобы он как можно скорее надумал приехать. И если он примчится, то значит, он тебя все еще любит.

Лиза промолчала. Подруга была права — если Алексей в скором времени приедет, значит, он ее по-прежнему любит.

Алексей закрыл глаза, пытаясь вспомнить, как он сюда попал. Последнее, что он помнил достаточно хорошо, это приход к Витте. Потом он, по всей видимости, потерял сознание. Кто же совершил нападение? Было ли оно случайным, что вполне возможно — на улицах было неспокойно, или же враги заявили о себе? На эти вопросы не ответишь, если продолжать лежать на больничной койке.

Глебов открыл глаза, стал подниматься с постели, но резкая боль заставила его вновь лечь. Да уж, не стоит забывать о ране! Алексей на этот раз поднялся без резких движений. Взглянул на свой больничный халат с завязками сзади и направился к шкафу. Одежда, к счастью почищенная, была там. Натянув брюки, он попытался справиться с завязками за спиной, чтобы снять халат, но это оказалось совсем не просто. В ту самую минуту, когда он хотел стянуть халат через голову, на пороге возникла сестра милосердия, вскрикнула, выронила поднос с лекарствами, Глебов от неожиданности вздрогнул, ударился головой об угол дверцы шкафа, чертыхнулся и сгоряча рванул на себе халат.

— Господин Глебов, а вот портить казенное имущество вам никто право не давал, — услышал он знакомый голос и обернулся.

На пороге стоял Малышев, а позади него доктор, именно тот, что занимался лечением Алексея, когда он пострадал от взрыва. Значит, он находится в той же клинике, что и в прошлый раз?

— О, господин Малышев! Какими судьбами? — Алексей скинул порванный халат. — Здравствуйте, доктор.

— Здравствуйте, господин Глебов, — доктор следил за пациентом, так и стоя за широкой спиной агента Департамента, который молча наблюдал за Алексеем.

— Прошу прощения, доктор, за «испорченное имущество». Включите его стоимость в расходы за лечение, — Алексей надел рубашку.

Доктор посмотрел на Малышева, но тот с прежней усмешкой на губах смотрел на Глебова.

— Несомненно, — произнес, нахмурившись, доктор и засунул руки в карманы своего накрахмаленного белого халата.

— Позвольте спросить, куда вы собрались? — наконец поинтересовался Малышев.

— Странный вопрос, господин Малышев, — в моем случае, главное не куда, а откуда. — Алексей накинул жилетку, застегнул манжеты рубашки.

— Вы неисправимы, господин Глебов! — не сдержался доктор и вновь посмотрел на агента. — Господин Малышев, раз вы ничего не предпринимаете, дайте хотя бы мне выполнить свою работу.

Доктор протиснулся вперед мимо посторонившегося в проходе Малышева и решительно подошел к пациенту.

— Будьте любезны, присядьте, господин Глебов. Я хочу осмотреть ваши раны.

— В этом нет необходимости. Я чувствую себя превосходно. Вы славно потрудились. — Алексей принялся за обувь, отчего ему все же пришлось присесть на стул, так как голова вновь закружилась.