Колин Маккалоу - Цезарь, или По воле судьбы

Павел мало что значил, и Цезарь знал это. Но тем не менее он его купил. Стоило иметь своего старшего консула. В декабре Павел получил через Бальба от Цезаря тысячу шестьсот талантов. Базилику Эмилия принялись восстанавливать в еще большем блеске. Более перспективным приобретением был Курион, хотя он и обошелся всего в пятьсот талантов. Он сделал все, что от него требовалось, и выставил свою кандидатуру на выборах в самый последний момент, что не помешало ему занять первую строку в списке избранных плебейских трибунов.

Делалось и еще кое-что. Все главные города Италийской Галлии, Ближней Галлии и Италии получили большие суммы денег на строительство общественных зданий или перестройку рыночных площадей. Этим Цезарь упрочил в них свою и без того немалую популярность. Он подумывал провести подобные акции в обеих Испаниях, в Греции и в провинции Азия, но потом решил, что овчинка не стоит выделки. Помпей, имевший там намного больше влияния, все равно не разрешил бы своим клиентам его поддержать.

На все эти затраты Цезарь шел, вовсе не имея в виду перспективу гражданской войны. Наоборот, таким образом он надеялся свести эту угрозу на нет, полагая, что в решительный час симпатизирующие ему местные плутократы дадут знать boni , что им не понравится, если с Цезарем плохо обойдутся. Гражданская война была крайней мерой, и Цезарь искренне считал, что эта мера до того отвратительная, даже для boni , что до нее дело не дойдет. Победить можно было, сделав для boni невозможным идти против желания большинства жителей Рима, Италии, Иллирии, а также Италийской и Ближней Галлии.

Цезарь понимал весь идиотизм положения, но даже в самом пессимистическом состоянии духа не мог поверить, что небольшая группа сенаторов скорее предпочтет развязать братоубийственную войну, чем принять неизбежное и дать Цезарю то, что ему полагается по праву. Второе консульство, свободное от преследований, звание Первого Человека в Риме и первую строчку в исторических книгах. Это его долг перед семьей, своим dignitas и потомками. Он не оставит сына, но это не обязательно, если сын не сможет подняться выше отца. А подобного никогда не случалось с сыновьями великих людей. Все знают это. Сыновья великих не достигают величия. Тому подтверждение – Марий-младший и Фавст Сулла.

А между тем надо было подумать о новой римской провинции. О Косматой Галлии. Осесть в каком-нибудь месте, просеять местных жителей в поисках лучших из них. И разумно решить некоторые проблемы. Например, избавиться от двух тысяч галлов, которые, по мнению Цезаря, будут верны Риму не дольше, чем продлится его наместничество. Одну тысячу составляли рабы, которых он не мог продать из боязни вызвать кровавую бойню в тех местах, куда они попадут, а то и нешуточное восстание, вроде восстания Спартака. Вторую – свободные галлы, в большинстве своем вожди, на которых не произвел впечатления даже вид безруких жертв Укселлодуна.

Дело кончилось тем, что он отвел их в Массилию и погрузил под охраной на корабли. Тысячу рабов послали в Галатию – к царю Дейотару, галлу, всегда нуждавшемуся в хороших кавалеристах (без сомнения, Дейотар даст им свободу с условием поступления в его конницу). Тысячу свободных галлов Цезарь направил каппадокийскому царю Ариобарзану. Оба отряда были подарками. И небольшим приношением на алтарь Фортуны. Удача, конечно, есть знак благоволения высших сил, но всегда приятно сознавать, что и сам ты не промах. Банально объяснять успех только счастливым стечением обстоятельств. Никто лучше Цезаря не знал, что за удачей лежит море раздумий и кропотливого титанического труда. Но если войска гордятся его удачливостью, то пускай, он не возражает. Пока они думают, что их полководцу сопутствует удача, они не ведают страха. Он с ними, и, значит, им нечего опасаться. Как только солдаты решили, что удача покинула бедного Марка Красса, дни его были сочтены. Никто не свободен от предрассудков, но люди необразованные суеверны вдвойне. И Цезарь играл на этом, ничуть не смущаясь. Ибо если удача даруется богами, то и в отмеченном ею человеке многим начинает видеться нечто божественное. Пусть солдаты считают, что их командующий лишь немного уступает богам.

А в конце года пришла весточка от Квинта Цицерона, старшего легата в штате своего великого брата, наместника Киликии.

Цезарь, не надо мне было столь спешно тебя покидать. Ибо я наказан за то, что привык к твоим молниеносным перемещениям. Я полагал, что мой дорогой братец Марк помчится в Киликию. Но ошибся. Он выехал из Рима в начале мая и за два месяца сумел добраться лишь до Афин. Почему он так лебезит перед Магном? Я знаю, что это как-то связано с его юностью, точнее, со службой в армии Помпея Страбона, но думаю, что долг его перед сыном Страбона не может быть столь велик. Представь, что я вынес в Таренте, в доме Помпея Магна, где мы останавливались на два дня. Нет, при всем желании я не смогу полюбить этого человека.

В Афинах, где мы ждали Гая Помптина (знаешь, я мог бы командовать много лучше, чем он, но брат мне не доверяет), нас догнала весть, что Марк Марцелл выпорол жителя твоей колонии Новый Ком. О Цезарь, это позор! Мой брат тоже пришел в ярость, хотя больше был озабочен парфянской угрозой и потому до приезда Помптина отказывался выезжать из Афин.

Еще один месяц ушел на то, чтобы достичь границы Киликии возле Лаодикеи. Чудное место, с поразительными террасами, спускающимися с утесов! Теплые чистые озерца на уступах местные жители превратили в роскошные маленькие мраморные бассейны, настоящий подарок для таких путников, как Марк и я, измученных жарой и пылью. Мы с наслаждением провели там несколько дней, отмокая в воде (кажется, она укрепляет кости) и резвясь, словно рыбки.

Но потом, продолжив путь, мы пришли в ужас от состояния, в какое привели некогда процветающую Киликию Лентул Спинтер, а за ним Аппий Клавдий. «Руины, опустошение!» – вскричал патетически брат. В том не было преувеличения. Провинцию ограбили, изнасиловали. Все и вся реквизировано под видом сбора налогов. В том числе и сынком твоей дорогой подруги Сервилии. Извини, что говорю тебе это, но Брут, кажется, прекрасно спелся со своим тестем в части деяний, попирающих все понятия о законности. Хоть мой брат и не любит задевать важных людей, он в письме Аттику заявил, что считает поведение Аппия Клавдия недостойным. И что ему теперь ясно, почему тот его избегал.

Мы пробыли в Тарсе всего несколько дней. Марк стремился воспользоваться сезоном кампаний, как и Помптин. Парфяне совершали набеги вдоль Евфрата, а царь Каппадокии Ариобарзан не имел возможности дать им отпор. В Киликии мы нашли остатки армии, состоящей всего из двух легионов. Почему настолько малочисленную? Из-за отсутствия средств. Нетрудно понять, по чьей вине. Аппий Клавдий присвоил львиную долю армейского жалованья, поскольку платил легионам вполовину меньше того, что записано в книгах, не восполняя личный состав. А у царя Ариобарзана теперь нет средств, чтобы содержать приличное войско, из-за того что молодой Брут, этот столп римской порядочности, одолжил ему денег под астрономические проценты. Мой брат вознегодовал.