Колин Маккалоу - Цезарь, или По воле судьбы

До сих пор сидевший в оцепенении Павел с трудом поднялся на ноги и жестом приказал старшему ликтору постучать фасциями по полу.

– Тихо! Тихо! – закричал он. – Я требую тишины! Успокойтесь!

– Это я созвал сенат, а не ты! – завопил Марцелл-старший. – Павел, не суйся не в свое дело!

– Я – консул с фасциями! – прогремел обычно апатичный Павел. – А значит, я веду это заседание, младший консул! Сядь! Все сядьте! Я требую тишины, иначе прикажу ликторам всех разогнать! Катон, закрой рот! Агенобарб, даже не думай что-нибудь вякнуть! Я требую тишины! – Он сердито уставился на Куриона, похожего на строптивую и беспечную собачонку, ничуть не страшащуюся волчьей стаи, готовой наброситься на нее. – Гай Скрибоний Курион, я уважаю твое право на вето, и я согласен, что препятствовать тебе противозаконно. Но я думаю, сенат должен знать, какие у тебя для этого основания. Говори.

Курион кивнул, пригладил волосы, облизнул губы. Хорошо бы глоток воды! Попросить? Но это примут за слабость.

– Благодарю, старший консул. Не было нужды распространяться о том, что именно многие из собравшихся планируют предпринять против проконсула Гая Юлия Цезаря. Это несущественно и неуместно. Ему стоило ограничиться лишь изложением причин, по каким он предлагает лишить Гая Цезаря проконсульства и провинций.

Курион пересек площадку и встал спиной к дверям, теперь закрытым. С этой точки он мог видеть всех, включая статую и тех, кто сидел перед ней.

– Младший консул заявил, что Гай Цезарь напал на мирную территорию, не принадлежавшую Риму, чтобы снискать себе еще большую славу. Однако на деле это не так. Царь свевов-германцев Ариовист заключил соглашение с кельтскими секванами, позволяющее его народу осесть на одной трети принадлежащих секванам земель. И чтобы установить дружеские отношения с германцами, Гай Цезарь нарек царя Ариовиста другом и союзником Рима. Точнее, он дал ему этот статус, скрепив его договором. Но царь Ариовист нарушил договор, переправив через Рейн значительно большее количество свевов и тесня секванов. Те, в свою очередь, потеснили эдуев, давно находящихся с нами в союзе. Гай Цезарь выступил в защиту эдуев, ибо обязан был им помочь. Затем, лично оценив мощь германцев, Гай Цезарь решил заручиться поддержкой кельтов и белгов Косматой Галлии и лишь потому пошел в их земли, а вовсе не с целью развязать неправедную войну.

– Курион! – крикнул Марк Марцелл. – Вот уж не думал, что сын такого отца станет подлизывать чье-то дерьмо! Ерунда! Человек, желающий заключить договор, не берет с собой войско!

– Тихо! – громыхнул Павел.

Курион покачал головой, словно бы сожалея о глупости замечания.

– Он пошел туда с войском, потому что является осмотрительным человеком, Марк Марцелл, а не таким идиотом, как ты. Ни одно римское копье не было брошено с захватническими целями, ни одно племя не было разорено. Цезарь заключил там множество договоров о дружбе. Законные и реальные, все они висят в храме Юпитера Победоносного. Пойди и взгляни на них, если не веришь! И только когда эти договоры были нарушены галлами, римские копья нашли свои цели, а мечи покинули ножны. Прочти «Записки» Гая Цезаря, ты можешь купить их в любой книжной лавке! А то мне сдается, что ты с ними незнаком. Ты что, клевал носом, когда его отчеты зачитывались в сенате?

– Ты не достоин называть себя Скрибонием Курионом! – с горечью сказал Катон. – Изменник!

– Это спорный вопрос, Марк Катон! – заметил Курион, хмурясь. – По мне, так изменником являешься ты. А я использовал свое право вето исключительно потому, что мне стало ясно, что и младший консул, и остальные boni намерены ущемить права человека, которого нет сейчас среди нас. Мне это не по нраву. Здесь не судилище, но и в судах обвиняемым дается возможность себя защитить. И я, как плебейский трибун, всего лишь ратую за справедливость. Я повторяю, Гай Цезарь не был захватчиком в Косматой Галлии. А на заявление, что он набирал легионы без соответствующих полномочий, я хотел бы ответить, что вы сами санкционировали это и согласились платить дополнительно набранной армии, поскольку ситуация в Косматой Галлии ухудшалась.

– Это было уже после противоправного набора! – крикнул Агенобарб. – После! Мы лишь приняли свершившееся!

– Позволь не согласиться, Луций Домиций. Разве сенат не выносил благодарностей Цезарю? И разве казна когда-нибудь заявляла, что не имеет права принимать деньги, которые присылал Цезарь? Правители всегда нуждаются в деньгах, ибо сами их не зарабатывают. Они лишь горазды их тратить.

Курион резко обернулся, чтобы посмотреть на Брута, который на глазах сжался.

– Отчего-то boni не считают действия своих сторонников достойными порицания. А потому задаю вам вопрос. Что предпочло бы большинство сенаторов? Жесткие, прямые, но вполне правомерные репрессалии Гая Цезаря в Галлии или тайные, жестокие и совсем неправомерные репрессалии Марка Брута, совершенные им по отношению к старейшинам кипрского города Саламин, когда они не смогли уплатить его миньонам сорок восемь процентов накрутки на их общий долг? Я слышал, что Гай Цезарь судил некоторых галльских вождей и казнил их. Я слышал, что Гай Цезарь убил много галльских вождей на поле сражения. Я слышал, что он отрубил руки четырем тысячам галлов, которые ополчились на Рим. Но нигде я не слышал, что Гай Цезарь одолжил кому-то деньги, а потом посадил своих должников под замок и держал их там, пока они не умерли с голоду! Именно это проделал Марк Брут, этот выдающийся представитель римской сенаторской молодежи!

– Это подло, Гай Курион! – прошипел Брут сквозь зубы. – Старейшины Саламина умерли не по моей воле.

– Но ты ведь осведомлен об их участи, разве не так?

– Да, но лишь из клеветнического письма Цицерона.

Курион критически хмыкнул и опять обратился к собравшимся:

– Что же до заявления, будто бы Цезарь незаконно предоставлял кому-то римское гражданство, то покажите мне, где он действовал иначе, чем наш любимый, но пребывающий не в ладу с законом Гней Помпей Магн! Или, раньше, Гай Марий! Или любой наместник, основывавший когда-либо колонии! Кто селится в них? В своей массе люди, не являющиеся гражданами Рима, но проявляющие лояльность. Это давняя практика, почтенные отцы, и завел ее не Гай Цезарь. Это стало частью mos maiorum – предоставлять римское гражданство тем местным жителям, которые легально, преданно и героически служат нашему делу. И ни один легион Цезаря нельзя назвать вспомогательным! Костяк каждого составляют чистокровные римляне.

Гай Марцелл-старший презрительно фыркнул:

– Для человека, который заявил, что сейчас не время и не место устраивать судилище, Гай Курион, ты только и делаешь, что ведешь себя как адвокат, защищающий Цезаря на судебном процессе.