Хезер Моррис - Дорога из Освенцима [litres]

– Этого выносите первым, – указывает она на Михаила. – Потом вернитесь с носилками и заберите вот того. – Она указывает на мужчину, без сознания лежащего на полу.

– Дай руку! – кричит Павел Кириллу, вытаскивая из машины другие носилки.

Силка бежит за первым пострадавшим и, войдя в отделение, расстегивает и сбрасывает ватник. Появляются Елена, другой врач и несколько медсестер.

– У этого, Михаила Александровича, небольшая рана головы, обе ноги раздавлены большим камнем.

– Мне казалось, ты говорила, это был маленький камень, – сквозь стиснутые зубы шепчет Михаил.

– Я беру его, – произносит Елена.

Ей помогают две медсестры.

– Сюда, кладите его на эту койку! – кричит другой врач Павлу и Кириллу.

– Сейчас принесут еще одного. Он без сознания, но пульс четкий. Очевидно, травма головы.

– Спасибо, Силка, мы поняли, – говорит Елена.

Вносят раненого без сознания и укладывают на койку. Кирилл немедленно исчезает, а Павел подходит к Силке:

– Ты сделала большое дело. Это бестолковая и опасная работа.

– Спасибо, ты тоже. Но меня здорово разозлил Кирилл, только отвлекал от пострадавших.

– Кирилл считает, что рожден руководить.

– Скверный шофер, скверный характер.

– Лучше научись ладить с ним, или он усложнит тебе жизнь.

Вот опять, думает Силка. Но она не в силах сдержать смех. Кириллу далеко до того жуткого типа.

У Павла озадаченный вид.

– Скажем так, я видела и похуже, – отвечает Силка.

Она видит, как медики пытаются помочь троим раненым, пострадавшим во время работы, выполняемой с нарушением правил техники безопасности. Она слишком часто видела подобные травмы. Заключенные здесь нужны для выполнения нормы выработки, как заменяемая рабочая сила одноразового использования.

– Но спасибо, что предупредил, Павел. Буду держаться от него подальше.

– Силка, можешь мне здесь помочь?

Павел смотрит, как Силка подходит к Михаилу, обрабатывает и перебинтовывает рану у него на голове, а Елена продолжает осмотр нижней части его ног. Время от времени поглядывая на докторшу, Силка замечает ее озабоченность.

Елена негромко говорит медсестре:

– Найди мне операционную, нам надо сейчас же отправить его туда.

– Что происходит? Это серьезно? – задыхаясь, спрашивает Михаил и хватает Силку за руку повыше локтя.

В панике он силится поднять голову, чтобы увидеть свои ноги.

– Мне жаль, – мягко произносит Елена. – Мы не сможем спасти вашу правую ногу, но с левой ногой все не так серьезно, и мы сможем спасти ее.

– Что вы хотите сказать – спасти одну, а вторую – нет? Что это значит?

– Да, нам придется ампутировать вашу правую ногу ниже колена, поскольку она слишком сильно травмирована.

– Нет! Нет! Вы не отрежете мою ногу! Я вам не позволю.

– Если этого не сделать, вы умрете. – Елена старается говорить ровным голосом. – Нога отмерла. В ее нижней части нет кровотока. Если ее не ампутировать, она отравит вас и вы умрете. Понимаете?

– Но как я… Силка Кляйн, не позволяй им отрезать мою ногу, пожалуйста! – умоляет Михаил.

Силка берет его руку, стряхнув ее с плеча, и придвигается к нему ближе:

– Михаил, если врач говорит, что придется ампутировать ногу, значит так оно и есть. Мы поможем вам справиться с этим, поможем выздороветь. Жаль, я не смогла ничего больше сделать.

– Нога была расплющена от удара, Силка, ты ничего и не смогла бы сделать, – говорит Елена. – Я пойду подготовлюсь. А ты, Силка, подготовь пациента, увидимся в операционной.

В тот вечер Силка не идет в столовую на ужин. Страшно измотанная, она валится на постель и моментально засыпает.

Вокруг нее со смехом вальсируют мужчины и женщины в белых халатах. У некоторых в руках ампутированные конечности, которые они бросают друг другу. Между ними с протянутыми руками рассеянно бродят маленькие дети в бело-синих пижамах. Что им нужно? Еда, внимание, любовь?

Открывается дверь, в нее льется солнечный свет. Входит мужчина, его окружает радужный ореол. На нем костюм безупречной белизны, врачебный халат распахнут, на шее стетоскоп. Он простирает вперед руки. Взрослые почтительно наклоняют головы, дети с восторгом бегут к нему.

– Папа, папа! – кричат они.

Силка просыпается от ночного кошмара, но воспоминания, вызвавшие его, не менее ужасны.

– Папа, папа! – кричат они.

Мальчики и девочки бегут к мужчине, вышедшему из автомобиля. Он тепло улыбается, протягивая им пригоршни конфет. Для детей он любимый папа. Некоторые называют его дядей.

Силка слышала эти истории. Каждый взрослый в Освенциме-Биркенау слышал истории о том, что происходит с детьми, которые уезжают отсюда в его автомобиле.

Силка смотрит издали, изучая худощавого, безупречно одетого и причесанного мужчину. Темно-зеленый китель без единой морщинки частично прикрывает белый халат, говорящий о его звании врача. У него чисто выбритое лицо, широкая улыбка обнажает сверкающие белые зубы, глаза блестят. Фуражка офицера СС надета немного набекрень.

Ангел Смерти – вот как его называют. Дважды, перед тем как ее послали в барак 25 и она оказалась под защитой, пришлось ей пройти перед ним с другими девушками. Она украдкой бросала на него взгляды, когда он, насвистывая что-то, взмахивал рукой вправо или влево. Оба раза она избежала отбраковки.

Дети цепляются за него.

– Возьмите меня! Возьмите меня! – визжат они.

Он выбирает четырех девочек, вручает им конфеты, и они залезают в автомобиль вместе с ним. Остальные дети возвращаются к своим играм. Силка опускает голову в молчаливой молитве о четырех душах, которые скоро улетят на небо.

Сидя на постели, Силка дрожит и плачет, на ее лице отражается ужас ночного кошмара.

Все женщины в бараке смотрят на нее. Некоторые, лежа на своих топчанах, другие – стоя вокруг печки.

– С тобой все нормально? – с тревогой спрашивает Ольга.

Силка переводит взгляд с одной на другую, всматривается в лица, лишь частично видимые в лунном свете. Сделав над собой усилие, она спускает ноги с края топчана.

– Да, все в порядке, просто дурной сон.

– Все это место как дурной сон, – говорит Лена.

Женщины добры к ней. Не в первый раз они просыпаются от ее криков. Анастасия сказала Силке, что иногда та хнычет, а иногда шипит, словно сердится на кого-то.

Силка бредет к печке и тянет руки к теплу, а Лена обнимает ее за плечи. Силка мельком смотрит на Ханну, но не может понять, спит та или наблюдает за ней. Она одна знает, о чем кошмары Силки. Но скорее всего, Ханна блаженно спит, достав свое добро из кармана Силки, когда женщины вернулись со смены.