Николай Лугинов - По велению Чингисхана

– Я бы этого не сказал… Да, вот я в пути по приглашению великого гур хана… Зачем он меня вызвал?

– Не знаю… – сказала хотун, почему-то покраснела и, чтобы скрыть это, поднялась, прошлась по мягким коврам сурта. – Ты, устроивший свое гнездо в горах, за пазухой у неба, наверное, несколько отошел от земных дел… Знаешь ли, слышал ли, как с каждым днем здесь у нас и на границах ухудшается, обостряется положение?

– А что случилось? Какая еще беда и откуда выскочила за такое короткое время? – Кучулук и вправду услышал ее слова с большой тревогой и удивлением. – Какие-то плохие новости?

– А разве хорошие? На западной стороне набрался сил, стал могучим Хорезмский султан, все это время плативший нам дань. Завоевал все ближние и дальние даже земли, присоединил к себе. И по всему видно, что уже готовится напасть на нас.

– Не может быть, ведь султан Мухаммет никогда не смел глаз поднять на гур хана Дюлюкю!..

– Все это уже в прошлом. Мухаммет сегодня стал силен как никогда. А мы, если не слабеем, то и сильнее не становимся. С государствами так: если не идет вперед, не развивается, остановилось – значит, отступает. А тут еще внутренний разброд, неуверенность…

– Но ведь такие возможности у вас… – Кучулук в досаде сжал кулаки. – Если бы у меня было такое войско, как у вас…

– И что же сделал бы? – девушка улыбнулась, но было видно, что ей не до веселья.

– Да уж нашел бы способ… – устыдившись грустной усмешки в глазах девушки, хан опустил глаза. – Способ если не разгромить, то отвадить от мысли о войне с нами. А есть еще и то, что в западных землях называют дипломатией.

– Да? А с востока грозят монголы… Уйгуры и карлуки, еще несколько лет назад жившие под нашим крылом, отделились от нас, примкнули к Чингисхану. Слышал? И нынче зимой мы получили вести о том, что монголы завершили завоевание всего северного Китая. Так что вполне возможно, что в следующем году они объявятся и здесь…

– Ты так думаешь?.. Да это же просто невозможно, пусть даже они такие великие… На мой взгляд, у них и сейчас уже столько захваченных земель, что они не в силах с ними управиться, не то что заселить. Их не хватит долго держать в повиновении столько великих стран. – Это Кучулук сказал со злостью и недоумением. – Их же горстка, самих монголов.

– А они и не собираются заселять… Они грабить будут, дань собирать. Да и никто не скажет, что может случиться завтра. А сегодня мы должны найти способ, как отсрочить или устранить надвигающуюся беду. – Хотун испытующе взглянула на него, и в эту минуту она показалась ему человеком гораздо старше себя, познавшим все превратности жизни… Да, осознанные и взятые на себя заботы делают человека взрослее, это он не раз замечал. – И не одну, их несколько сразу.

– Но и усложнять слишком не надо. Нужно укреплять главную часть своей силы, заодно и всё другое.

– Часть? Какую?

– Готовьте войска, усиливайте как можете. От беды, грозящей извне, спасет только войско. Издревле так было.

– Ну, не знаю… – Девушка грустно улыбнулась. – Легко сказать. Мы еле в силах сегодня содержать десяток тумэнов, которые имеем. Да и сложно за короткое время создать новые. Для сбора новых войск нельзя не заручиться согласием старейшин родов.

– Если так остерегаться всего, останавливаться перед каждой преградой, то и на самом деле ничего не получится. Уж я бы на вашем месте на старейшин управу нашел, они бы у меня покорные ходили… Потому что цена их непокорности слишком велика.

– А из тебя жесткий правитель бы вышел, оказывается… пожалуй, и жестокий. – Хотун то ли с удивлением, то ли с интересом смотрела на него, упрямо сжавшего губы, нахмурившегося. – Но живя в окружении врагов, как мы, нельзя, наверное, так прямо, так бездумно поступать…

– Думать надо о главной опасности… Но я увижу тебя завтра, перед отъездом?

– А ты этого хочешь?

– Да.

– Тогда – да.

Выйдя наружу, Кучулук полной грудью вдохнул прохладный воздух, в котором уже чувствовался холодок заморозков. Стемнело, ничего вокруг не было видно, только костры готовщиков еды неярко горели в темноте. Вверху мерцали туманные звезды. Странно, но здесь, внизу, в долине, звезды светят намного слабее, будто удалены не на высоту гор, по сравнению с небесами мизерную, а на тысячи кес. А там, в горах, они горят неистовым алмазным огнем.

«О, насколько вам виднее оттуда, сверху… – Кучулук вздохнул. – Хоть бы чуть-чуть приподнять завесу, заглянуть в ваши знания. Что нас ждет впереди, как сложится судьба? Ведь по незнанию можно совершить такую ошибку, что приведет к самым роковым последствиям. Переходное время, как говорит наставник… Да оно всегда переходное – от того, что уже прошло, чего не изменить, к тому, что неизвестно. И когда оно закончится, когда настанет спокойная жизнь для людей?.. Бедная моя мать, доживает теперь последние годы своей жизни где-то далеко, на окраине вражеского стана, униженная, обиженная… А какая была всесильная. С каким страхом и подобострастием произносили: «Великая Гурбесу-хотун!»

О, сколько еще молиться Господу Богу?! Но все бесполезно… Или Бог не слышит, или наши мольбы не достигают его ушей? Почему врагу, разрушившему судьбы и жизни тысяч и тысяч людей, шагавшему по колено в крови, не воздастся за все злодеяния? Наоборот, он становится все сильнее, все дальше идет по пути бесчинств… Но Христос не вмешивается, словно ничего не видит».

Возле их сурта тихо, так, что даже дыхания не чуялось, застыли молодые воины, которым было поручено охранять его. Только было слышно, как переступают застоявшиеся кони, и время от времени в ночной тишине раздавалось их фыркание.

Он помнил, как лет десять назад, в год Желтого Кролика [39] 1207 г. , они с Кехсэй-Сабарахом переночевали в этих же окрестностях и в такую же пору, направляясь к гур хану просить помощи после поражения на Иртыше, потеряв почти все войско.

Как они были жалки тогда, какое позорное, тяжкое для них было время… На троих вместе с Кехсэй-Сабарахом и джасабылом имели лишь двух коней. Только с помощью гур хана они вновь тогда обрели человеческий облик…

А сегодня Кучулук совсем другой человек. Его в горах ждет войско в пять мэгэнов. Несмотря на свою немногочисленность, они уже доказали свою силу, несколько раз без значительных потерь выходили победителями из жестоких схваток с врагами, числом куда побольше их, закалились в этих боях.

И добрая эта слава, эти вести наконец-то достигли ушей тех, кому они предназначались. Потому и пригласили – и на серьезный, видимо, разговор…

Кехсэй-Сабарах хоть и дремал, сидя перед угасающим очагом, подперев голову руками, но безошибочно узнал легкие шаги своего правителя, приподнялся: