Федор Чиспияков - В долинах Мрас-Су

Чернее тучи подошел Тастак-бай к дому. А тут еще Таня со своими разговорами.

— Голова Гордея скоро высохнет, — ворчала она. — Не тебе с ним идти против большевиков. Даже царь не справился с ними, а вы чего полезли. Говорила тебе: не вмешивайся. А ты как блоха — прыгаешь куда не следует. Вот-вот нагрянут красноармейцы — будешь без штанов ходить, останешься как птица без гнезда.

— Да ты что, меня за бандита что ли принимаешь?

— Я то не принимаю, а люди могут сказать, что был в банде.

— Кто скажет?

— Найдутся. Не ходи по лесу босиком: змея ужалит.

Тастак-бай молча прошелся по комнате. Потом остановился против жены, тяжело вздохнул и сказал:

— Я никуда не вмешивался: белые придут — белых покормлю, красные придут — красных покормлю. Я мирный человек.

Таня не унималась:

— Был бы мирный, если бы с Гордеем не связывался, если бы врагов себе не наживал. Люди теперь говорят: «не тронь бедных», а ты даже над верным человеком Погда-пашем издеваешься. Думаешь, он не сердится на тебя? А тут еще этот мальчишка Санан… Зачем его бить? Зачем старика Ак-Сагала обижать? Теперь с умом надо жить.

Тастак-бай побледнел. Хотел было крикнуть на жену. Да не за что.

И в самом деле, в комнату как раз вошел Погда-паш. Поздоровался, но не хихикнул, как раньше, не окаменел у порога. Спросил, не глядя на хозяина:

— Когда сено косить?

— Когда скажешь, тогда и будем, — ласково ответил Тастак-бай, собравшись с силами. — Ты мой верный помощник, тебе и знать.

Батрак опешил. А хозяин, словно не заметив этого, продолжал спокойно:

— Я о другом хочу с тобой потолковать. Помнишь разговор в юрте Ак-Сагала? Пора тебя женить.

Маленькие глаза Погда-паша округлились, завертелись и врезались в Тастак-бая.

— Чего разинул рот? — крикнул было по привычке хозяин. Но сразу же спохватился.

— Что сказал? — не поверив себе, спросил Погда-паш.

— Жениться, говорю, надо.

Верный слуга опустил голову и надулся как бурундук. Тастак-бай по-настоящему струсил. В первый раз было так, что не батрак боялся хозяина, а хозяин батрака. И он заговорил почти жалобно:

— Я тебя Погда-паш от смерти спас, я тебя считаю за брата, а ты на меня зверем смотришь…

Погда-паш поднял голову, взглянул на хозяина и вдруг радостно хихикнул. Тастак-бай повеселел.

— Надо найти удобный случай. Той [19] Той — свадебный праздник. проведем до сенокоса.

— Хорошо, — сказал Погда-паш и вышел.

Тастак-бай тяжело опустился на кровать.

— Видел, как Погда-паш надулся? — сказала Таня, подходя к мужу.

Тот не ответил. Тогда она подсела к его ногам и горячо зашептала:

— Давай будем жить мирно. Не будем никуда вмешиваться. Хлеба, мяса, золота на наш век хватит.

Похитить Аксинью оказалось нелегко даже Тастак-баю.

В дело ввязался Карам-бай, который никогда не уступал ему дороги.

Ссора богачей началась давно. Когда-то Карам-бай был здесь единственным полновластным хозяином. Тастак-баю, тогда еще не очень богатому человеку, он даже помог встать на ноги. И так помог, что потом не раз пожалел об этом.

Карам-бай был упрям и скуп. Тастак-бай изворотлив и, когда нужно, щедр. Русские купцы, полиция и прочее начальство очень скоро стали забывать дорогу к Карам-баю и неделями жили у его веселого, гостеприимного соседа. Карам-бай копил зависть и злобу, замкнувшись в своем улусе, в своем большом, но пустом, холодном пятистеннике.

Услышав, что ненавистный Тастак-бай хочет женить Погда-паша на Аксинье — дочери Мултыгаша, батрака из его улуса, он сказал: «Не бывать этому». И позвал младшего брата Ийванчы.

Ийванчы, парень лет двадцати, был, кажется, самым незаметным в долине Мрас-су человеком: не высокий, не низкий, не толстый, не тонкий, не белый, не черный… Нельзя сказать, что умный, но и не дурак, не богатый и не бедный. Ни с кем он особенно не дружил, ничего не добивался. Его бы, наверное, и вовсе никто не замечал, если бы не знаменитый его нос. Из-за носа Ийванчы дали прозвище «Чирок», и под этим прозвищем его знали на десятки верст вокруг.

Когда Чирок вошел к брату, Карам-бай, не глядя на него, сказал, что он решил женить его на Аксинье.

Ийванчы не поверил своим ушам.

— Брат, может ли быть так? Если это правда, пусть тогда встретит тебя черный день, и я в твою защиту, не думая, выну пулю и выстрелю.

— Молчать! — рассердился Карам-бай. — Какой черный день?

Ийванчы не помнит, как выбежал из дома.

Но Карам-бай на ветер слов не бросает. И раз он сказал, значит сделает. На завтра он снова вызвал брата и велел готовиться.

О брате Карам-бай, конечно, не думал. Ему хотелось посчитаться с Тастак-баем и заодно поссорить его с преданным Погда-пашем, лучшим из всех окрестных батраков. В успехе Карам-бай не сомневался. Мултыгаш был, конечно, согласен и день и ночь караулил невесту. Карам-бай от себя еще приставил к ней несколько батраков…

Одно было плохо: Карам-бай не готов к тою, а такому большому богачу, как он, не к лицу праздновать свадьбу младшего брата, словно какого-то оборванца. Надо как следует подготовиться.

Хитрый Тастак-бай сейчас же узнал об этом и для большей верности по всем улусам пустил слух, что поссорился с Погда-пашем. Тот кому только мог жаловался на хозяина.

Карам-бай успокоился.

Той был отменен.

— Карам-бай-то успокоился, — докладывал Погда-паш, — да как бы Аксинья с Максимом не убежала.

— С каким Максимом? — недоумевал Тастак-бай.

— С карамбаевским батраком. Люди сказывают: давно собираются.

— Ну, и пусть собираются, — усмехнулся хозяин. Разве одна Аксинья осталась? Другую найдем.

— Нет, — решительно возразил Погда-паш. — Другую мне не надо.

Тастак-бай и сам знал это. Но надо ж было подчеркнуть зависимость батрака от хозяина.

— Хорошо, поженю. Как-нибудь перехитрим Карам-бая.

И тут же был составлен план похищения.

— Карам-бай думает, что мы с тобой поссорились. — Он нас не ждет. Но стоит нам появиться, как все его батраки и друзья нападут на нас, как мураши. Тогда Аксинью не похитить. Мы сделаем так: пять человек пойдут к невесте, и ты с ними. С Мултыгашем вы справитесь. Я буду поджидать вас у ворот на коне. А десять наших ребят с арканами будут в засаде, чтобы ловить людей Карам-бая, если те бросятся на помощь Мултыгашу. Главное, довезти невесту до меня, а уж я знаю, что делать.

Погда-паш вышел. Таня, выжимавшая мед из сотов, заворчала:

— Опять игру затеяли. Умрет кто-нибудь после этого, тебе отвечать придется. Из-за Погда-паша стоит ли грех на себя брать!

— Ты, старуха, плохо стала видеть, — рассердился Тастак-бай. — Поженим Погда-паша — на всю жизнь верным рабом будет. Не поженим — самого страшного врага наживем. Он нас всю жизнь, как свои пять пальцев, знает.