Петр Еремеев - Ярем Господень

…Здесь автор напоминает читателю книгу: Кириллов И. К. «Цветущее состояние Всероссийского государства», изданную в Москве в 1831 году. Книга дает статистику экономического характера отдельных губерний петровского времени.

Падение Казанского и Астраханского ханств, начало освоения бескрайней Сибири при Иване Грозном окончательно подвели Россию к осознанию собственной силы, своего важного геополитического положения в тогдашнем мире. Православные народы Востока и Запада увидели в русских своего потенциального защитника.

Государственные умы, иерархи церкви вынашивали еще смутную, но грандиозную идею превратить Русь в «рай насажденный», который тогда связывался с Палестиной, Иерусалимом — местами евангельской проповеди Христа. Эти глубокие провидческие мысли находят свое наглядное выражение в практике церковного строительства. Так поднялся на Красной площади в Москве прекрасный Покровский собор (Василия Блаженного), в котором один из приделов посвящен Входу Господню в Иерусалим.

Дальше пошел патриарх Никон — умнейший человек своего времени. Он обдумывает и начинает строить не «по образу и подобию», как это было принято в средневековье, а воздвигает копию иерусалимской святыни. Великий замысел поддержал иерусалимский православный патриарх Паисий — он преподнес Никону кипарисовую копию храма Гроба Господня. Подарок был сделан с благой, далеко идущей мыслью: направить русских на освобождение Константинополя от турок.

Но царь Алексей Михайлович не торопился на войну, а Никон, хорошо зная основы строительного дела, стал энергично созидать Новоиерусалимский монастырь под Москвой у реки Истры. Для осуществления этого плана создания на русской земле центра Вселенского православия, патриарх послал в Палестину ученого монаха Троице-Сергиева монастыря Арсения Суханова для точного обмера храмов-святынь.

Собор Нового Иерусалима на Истре, высотой в 61 метр — вдвое выше оригинала в Палестине, вызвал неприятие у зарубежных православных иерархов, и это вскоре обернулось с их стороны гневными нападками на Никона и в конечном итоге, вместе с другими обвинениями, предопределило на Московском соборе 1666–1667 г.г. несправедливое лишение Никона патриаршего сана и ссылку его в Белозерские монастыри.

Зерцало — трехгранная пирамида — «стояло», с орлом наверху и тремя указами Петра I, на столе всякого присутственного места того времени.

Феофан Прокопович умер в своем доме на Карповке в Петербурге на 55-м году жизни 8 сентября 1736 года. Умирая в памяти, он коснулся лба указательным пальцем и произнес: «О, глава, глава! Разумом упившись, куда себя приклонишь?»

Будучи на смертном одре, православный епископ все еще не знал, к кому «приклониться». Истинно православный твердо помнит о Спасителе…

В России три года подряд был неурожай, возможно, потому и сокращали узникам тюрем кормовые деньги.

В 1741 году манифест императрицы Елизаветы Петровны вернул из мест заключения и ссылок тысячи тех, кто был репрессирован при Анне Иоанновне. Снято было обвинение и с Георгия — в миру Григория Зворыкина. Есть предположение современного историка, что он в своем прежнем монашеском чине вернулся-таки в Саровскую пустынь.

Ефрем — Евдоким Андреевич Коротков (1694–1778). Шестой настоятель Саровской пустыни. Вернувшись из ссылки в 1775 году вернул монашествующих в рамки той благочестивой жизни, которую заповедал в своем уставе первоначальник Иоанн. При Ефреме в пустыни выстроен великолепный Успенский собор (1770–1777). Ефрем оставил о себе светлую память у саровской братии и у всех, кто знал его. Не случайно в монастыре на портрете Ефрема была начертана такая надпись:

« Не Сирин ты, но русский ты Ефрем,

Саровской пустыни броня еси и шлем ».

Муравьев А. Н. (1806–1874). Видный русский духовный писатель, мемуарист, автор многих книг церковной тематики. Некоторые книги Андрея Николаевича переиздавались по нескольку раз, переводились на европейские языки. Книгой «Путешествие по святым местам России» (1832) восхищался А. С. Пушкин, написавший: «С умилением и невольной завистью прочли мы книгу…» Лестно отзывался о писателе Н. С. Лесков, свои стихи А. Н. Муравьеву посвятили Ф. И. Тютчев и А. Н. Апухтин.