Сергей Красов - Клады и кладоискатели

— Ну, а кому? Они же к тебе придут. Да, не переживай. Мы рядом будем. Надо же кому-то их на место поставить. Поговорим, объясним, что они не правы. Заставим тебе штраф заплатить. Так сказать, за моральный вред.

Но разговора не получилось. На следующий день в назначенное время, так же, открыв дверь ногой, в комнату ввалились те же трое кавказцев.

Мельком взглянув на сидевшего с края стола Лапина, Муса обратился к Борису:

— Бабки приготовил?

Борис взглянул на Лапу, тот встал:

— Послушайте, парни…

— Я не с тобой разговариваю, — перебил его Муса и выхватил пистолет, — ты что, баран, с первого раза ничего не понял?

В этот момент одновременно распахнулась дверь в кабинет и дверцы шкафа в углу. Борис заметил Лапиных бойцов с пистолетами наизготовку, врывающихся в кабинет, и резко упал на пол. Загрохотали выстрелы. Борис видел, как лежавший рядом на полу Лапа, тоже в кого-то стреляет из-за стола. От ужаса Шмулевич зажал голову руками и зажмурился.

Через несколько секунд всё стихло.

Борис осторожно открыл глаза. Лапа уже стоял на ногах и отряхивался.

— Вставай, всё кончилось, — кивнул он Борису, — я же говорил — разберёмся. Как они? — спросил он у кого-то из своих помощников.

— Двое зажмурились, один ещё дышит, — доложили ему, — наших двоих зацепило. Сяве в живот прилетело, врача надо.

— Звоните врачу, пусть едет сюда. Или нет, пусть ждёт у себя и готовится. Везите раненых к нему, так быстрее будет.

Борис вышел из-за стола, взглянул на тела, лежавшие на полу в лужах крови, побледнел, сделал два шага в сторону, согнулся и стал блевать.

Лапа с интересом поглядывал на него. Когда Борис успокоился и кое-как отдышался, вытираясь носовым платком, Лапа подошёл к нему и похлопал по плечу:

— Не всегда, Боря, вопросы можно решать в кабинете или за столиком в ресторане. Иногда приходится и в грязи вымазаться и в крови. Привыкай.

— Валера, а что с этим делать? Добить? — Один из боевиков стоял возле раненого Мусы и вопросительно смотрел на Лапу.

— Подожди. Пойдём, Боря, — Лапа потянул Бориса за руку, подвёл его к раненому и сунул в руку пистолет, — добей его. Он же тебя бил?

Шмулевич отшатнулся:

— Нет! Я не могу… не умею!

— Что тут уметь? Наводишь ствол ему в башку и жмёшь на курок. Ну… давай!

Борис стоял в нерешительности, опустив руку с пистолетом. Он кипел от злости к своему обидчику, но убивать его… как-то был не готов. Муса сидел на полу, раскинув ноги, опираясь спиной о стену, зажимая руками живот и закрыв глаза.

Внезапно он открыл глаза, уставился на Бориса взглядом полным боли и ненависти и выдавил из себя:

— Стреляй! Что ты ждёшь, шакал!

Борис вздрогнул, нацелил руку с пистолетом прямо бандиту в лоб, но выстрелить опять не смог.

Лапе надоело ждать. Его голос налился сталью:

— Что, кишка тонка? Привык, что всю грязную работу кто-то для тебя делает? А сам хочешь оставаться белым и пушистым? Короче, или ты убьёшь его, или я пристрелю его и тебя! Ты мужик или тряпка? Ну!

Борис зажмурил глаза и нажал на курок.

Одновременно с грохотом выстрела раздался крик:

— Не двигаться! Работает ОМОН!

Борис открыл глаза и тупо смотрел на дырку во лбу у Мусы и большое кровавое пятно на стене за его головой.

— Всем лежать! — Последовала команда.

Пока Борис соображал, относится ли эта команда к нему или нет, люди с масками на лице сбили его с ног и завернули за спину руку с пистолетом.

* * *

Судили Шмулевича за умышленное убийство гражданина Тимаева Мусы Мутуевича, совершённое в составе бандитской группы. Кроме его и Валерия Лапина на скамье подсудимых сидели ещё три боевика, — все, кто был задержан на месте преступления.

Суд был показательным, широко освещался прессой, в зале было много народа. Борис кожей чувствовал ненависть во взглядах некоторых небритых мужчин с явно кавказской внешностью, находившихся среди зрителей. Только во время следствия он узнал фамилию и отчество убитого им чеченца.

«Мутуевич… значит, отца его звали Мутуй… или Муту? — отрешённо размышлял он, почти не слушая нудное перечисление судьёй вменяемых ему преступлений, — надо же… имя какое-то индейское: Муту — Виннету…

Что удивительно — суд учёл, что потерпевший сам совершил преступное деяние по отношению к подсудимому. Но его убийство признавать необходимой обороной не захотел.

Шмулевич получил двенадцать лет строгого режима, — меньше, чем другие подельники (у тех на каждом было по несколько трупов), но, всё равно, прилично.

К расстрелу никого не приговорили, хотя, могли бы. Лапа ехидно прошептал после вынесения приговора:

— По ходу, чеченцы судье взятку хорошую дали. Сами нас хотят исполнить, кровники хреновы.

Все подельники Шмулевича первые пять лет срока должны были отбывать в тюрьме, а его отправили сразу в колонию.

Лапа на прощание пообещал отправить ему на зону «малявку», чтобы Бориса там не обижали. Но Боря понимал, что тюремная почта может идти долго, да и не очень надёжная она. Поэтому, по прибытию на место в первый же день обратился к «смотрящему».

Эту «общественную» должность в колонии занимал Жора Гомельский — вор в законе, пожилой урка с хитрыми глазами.

— Знаю Валеру Лапу, серьёзный бродяга. — Жора с интересом разглядывал невысокого очкарика, прибывшего последним этапом. — Ты у него в подельниках, значит? Слышал, что они там чеченцев — беспредельщиков мочканули. А… так ты за это и чалишься? Молодец! А с виду не подумаешь. Конечно, я тебе помогу. Никто тут тебя и пальцем не тронет. Но и ты подумай, чем можешь быть полезным обществу? Может, какой грев со свободы организуешь на общак? Подумай.

Боря думал не долго. Денег он успел напрятать достаточно. Чтобы создать себе более-менее комфортные условия на ближайшие годы, можно одной банкой с долларами пожертвовать. Проблема была в том, что большинство тайников найти мог только он сам лично. Объяснить кому-то постороннему, где надо копать, он не смог бы при всём желании.

Хотя, одно приметное место было. Тщательно всё продумав, на следующий день Борис подошёл к смотрящему.

— Могу подогнать на общак сто штук зеленью, — без всяких предисловий сказал он. Увидев, как округлились глаза у Жоры, Борис добавил, — только нужны надёжные люди на свободе в Минске. Причём такие, чтобы друг друга контролировали.

— Это к чему такие сложности? — Гомельский держался спокойно, а внутри у него всё ликовало. Он сразу почувствовал, что очкарик не врёт, у него действительно могут быть большие деньги. В таком размере в зону «гревы» никогда не поступали. В настоящее время общак был практически пустой.

— Сложность в том, что деньги закопаны в лесу в стеклянной банке. Я могу объяснить, как их найти. Но где гарантия, что тот, кто их выкопает, не присвоит бабки себе? И скажет, что там ничего не было? Соблазн то сильный. Такую сумму многие здешние «сидельцы» за всю жизнь не наворовали.