Мария Воронова - Здравствуй, сестра!

К вечеру из Ряттеля вернулись Демидыч с Корфом. Демидыч был навеселе, а свежевыбритый Корф прямо светился от свежести. В бане был, с завистью подумала Элеонора, когда доктора вошли в отсек, который иронически именовался «кабинетом». По сравнению с другими помещениями лазарета здесь было тепло, и на печке всегда можно было вскипятить чай. Вот и сегодня доктора первым делом заглянули сюда.

Элеонора рассказала, как они с Воиновым принимали роды. Корф с Демидычем выразили радость, что это случилось в их отсутствие.

Вскоре в закутке появился Воинов, на руках у него сидел один из котов.

— Господи, как я устал! — сказал он, усаживаясь на чурбак и продолжая чесать за ухом у кота. — Сегодня больше работать не буду. Что бы ни произошло, даже с места не сдвинусь. Вот буду тут сидеть, пить чай и наблюдать за вашей суетой.

— А если… — начал Корф.

— Никаких «если»!

Элеонора принялась готовить чай.

— Как там наши девочки? — спросила она.

— Спят. Знали бы вы, господа, как я благодарен Элеоноре Сергеевне, — обратился Воинов к докторам. — Если бы не она, все могло бы закончиться не так благополучно.

От гордости Элеонора покраснела, а Константин Георгиевич вновь начал рассказывать о том, как проходили роды. По мнению Элеоноры, в этом рассказе ее роль была сильно преувеличена.

— Элеонора Сергеевна — очень способная девушка, — резюмировал Корф, выслушав Воинова. — Вы напрасно теряете здесь время, — повернулся он к ней. — Вам надо поступить в женский медицинский институт, из вас получится прекрасный доктор.

Она смотрела на Корфа во все глаза. На ее памяти он никогда никого не хвалил.

Мужчины еще некоторое время повосторгались Элеонорой, потом вскипел чай. Воинов пил его, по-прежнему держа кота на коленях. Тот пригрелся и блаженно урчал, что придавало полевой обстановке оттенок домашнего уюта. Элеонора даже забыла, что находится на фронте и не имеет вестей от Алексея Владимировича, она просто пила чай и чувствовала себя почти счастливой.

— Вы, Константин Георгиевич, котов любите? — лениво спросил Корф. — Странно, боевой офицер, и вдруг такие пристрастия, более характерные для женщин.

— Я действительно люблю котов, мне кажется, что у меня с ними схожий темперамент. — Ничуть не обидевшись, Воинов засмеялся.

После чая Демидыч и Корф откланялись. Когда они ушли, поднялся и Воинов. Но прежде чем покинуть «кабинет», он обернулся и внезапно спросил:

— Элеонора Сергеевна, вам часто приходит в голову, что вы можете быть убиты?

— Чем больше свободного времени, тем чаще меня посещают такие мысли, — улыбнулась она. — Когда мы наступали, времени не было, и о смерти я не вспоминала. А теперь, когда мы стоим в обороне, я чуть ли не каждый день думаю о том, что смерть может случиться в любой момент.

— И вам не жалко будет погибнуть девственницей?

Элеонора оцепенела. Сначала она решила, что это глупая шутка, но Воинов не улыбался. Он смотрел ей в глаза, то ли желая что-то там найти, то ли пытаясь подчинить девушку своей воле. Это была страшная минута, Элеонора будто заглядывала в пропасть.

«Наверное, нельзя требовать от мужчины, чтобы он работал по двадцать часов в сутки, оперировал под артобстрелами, ездил на передовую за ранеными, принимал роды и при этом еще сохранял ясность рассудка, — быстро подумала она. — Ничего удивительного, что он съехал с катушек. Ему просто необходимо отдохнуть».

Именно это она ему и сказала.

Бросив на нее полубезумный взгляд, Воинов наконец вышел.

Лизины роды приближались. Макс предлагал жене лечь в лучшую лондонскую клинику, но она не видела в этом никакой необходимости. Она знала, что ничего плохого не может случиться ни с ребенком, ни с ней самой, и собиралась обойтись помощью доктора Фроста.

Архангельские, надеявшиеся навестить дочь еще до родов, сообщили, что вдвоем приехать не смогут. Петр Иванович занимался организацией Российского съезда хирургов. Ксения Михайловна решилась было ехать одна, но путем долгих уговоров Лизе удалось заставить ее отказаться от этой затеи.

После отъезда в Англию она тепло вспоминала о матери, но все же знала: стоит им оказаться рядом, как их вечные конфликты вспыхнут с новой силой. Отношения матери и дочери были тем лучше, чем дальше они находились друг от друга, и Лизе не хотелось, чтобы рождение ее первенца было омрачено новыми скандалами. А ведь Ксения Михайловна ни за что без них не обойдется! Слава Богу, Лиза уже взрослая самостоятельная женщина, и она никому не позволит омрачить ей радость материнства!

Но гости из России в доме Воронцовых все же появились. Вместо себя Ксения Михайловна прислала на помощь Лизе Зинаиду Ивановну, которая сразу же засела в одной из пустующих спален со швейной машинкой — готовить приданое для малыша. А еще через несколько дней Макс привез из Лондона графа Ростоцкого, который тоже заканчивал с ликвидацией своего бизнеса в России и теперь целыми днями пропадал в Сити, стремясь найти наилучшее применение своим огромным капиталам.

По вечерам все собирались в гостиной. Макс с Лизой, как правило, играли в шахматы, а гости сидели у камина, читали или слушали радио. Ростоцкий оказывал всевозможные знаки внимания Зинаиде Ивановне. Лизе с трудом верилось, что еще прошлым летом он был так пылко влюблен в Элеонору. Зинаида Ивановна благосклонно, хотя и не без смущения принимала ухаживания графа, и Лиза думала, что дело, пожалуй, и правда идет к законному браку. Это подтверждало ее глубокое убеждение в том, что мужчина женится не потому, что встретил женщину своей мечты, а потому, что у него созрела потребность жениться. Пока этой потребности нет, вы можете предлагать мужчине хоть Клеопатру, но не добьетесь никакого результата. А вот когда ему самому приспичит жениться, он потащит к алтарю кого угодно. Впрочем, по мнению Лизы, Зинаида Ивановна представляла собой не худший вариант для графа.

Как ни странно, того же мнения придерживался и Макс Воронцов. Теперь он гораздо чаще, чем раньше, проводил вечера дома, беседуя с Ростоцким о делах и снисходительно наблюдая его ухаживания за Зинаидой Ивановной.

— Пожалуй, Зинаида больше подходит графу в качестве супруги, чем твоя безумная сестра, — сказал он однажды Лизе.

— Макс, когда ты успел составить мнение об Элеоноре? Ты ее видел от силы три раза.

— Милая, для мужчины этого вполне достаточно. А поездка на фронт полностью подтверждает ее безумие. Мне ужасно жаль твою сестру! Такая красота зря пропадает.

— Ты шутишь? — улыбнулась Лиза. — Элеонора совсем некрасива.

— Ну что ты в этом понимаешь? — засмеялся Макс. — Существуют разные типы женской красоты, в своем роде Элеонора почти совершенство. А безумие придает ей дополнительную прелесть.