Мария Воронова - Здравствуй, сестра!

— Но как только дороги подсохнут, тут-то немец и попрет, — встревал Демидыч. — Так что не знаю, стоит ли торопить приход тепла.

— Но может быть, тогда нас отзовут на переформирование? — предположила Элеонора. — Мы ведь уже больше полугода без отдыха.

На самом деле девушка надеялась не на отдых, а на встречу с Ланским, который мог оказаться на переформировании в то же время и в том же месте, где она. Конечно, вероятность этой встречи была очень мала, но все же она была.

— Что за наивность, Элеонора Сергеевна? — вздыхал Корф. — Теперь благодаря революции творится такая неразбериха, что о нас не вспомнят до скончания века. И мы, как цыгане, будем вечно странствовать по свету.

Элеонору этот прогноз очень расстроил.

В девяти километрах от особняка была большая деревня, куда солдаты и офицеры ходили в увольнения. Из всех радостей, которые сулила деревня, Элеонору привлекала лишь одна, но привлекала очень сильно. Разумеется, это была баня!.. Но Воинов, пообещавший своему учителю Архангельскому беречь Элеонору как зеницу ока, запретил девушке покидать расположение части.

Однажды после операции по поводу ранения грудной клетки, которую Константин Георгиевич с помощью Элеоноры провел блестяще, она решила, что ее час настал. Но Воинов не собирался уступать никаким просьбам.

— Я не могу гарантировать, что, покинув пределы лагеря, вы не окажетесь жертвой банды революционеров, которые надругаются над вами во имя своих светлых целей. А здесь, в расположении части, вы под надежной защитой.

— Ну что со мной может случиться, Константин Георгиевич? Я такая грязная, что никому не придет в голову надругаться надо мной!

— Да? Но ведь на обратном пути вы будете уже чистая…

Элеонора фыркнула. Она уже перестала обижаться на подобные высказывания, иначе ей бы пришлось целыми днями ходить обиженной.

— К тому же, — продолжал Воинов, — после бани вам придется идти обратно по грязи девять километров. Значит, вы вернетесь такая же грязная, как ушли.

Мойтесь здесь, я принесу воды, дров сколько скажете. Найду где-нибудь бочку, сделаю из нее ванну. В лучшем виде помоетесь!

— Константин Георгиевич, мне надо попариться! Иначе ревматизм разовьется, Иван Демидович меня предупреждал.

— Элеонора Сергеевна, вы же княжна! Откуда эти плебейские замашки — попариться? Впрочем, если настаиваете, я вас сам отвезу в баню. Завтра будет оказия, саперы за кирками поедут.

— Вы очень любезны! — Элеонора даже засмеялась от радости.

Весь вечер она готовилась к поездке. Сложила чистое белье и полотенце, выпросила у Демидыча кусок хорошего мыла. Работала до поздней ночи, чтобы обеспечить госпиталь всем необходимым на время своего отсутствия, — Воинов предупредил, что они заночуют в деревне. Но за баню придется платить. Чем? Она знала, деньги нынче не пользуются популярностью. Разве что сахар… Поскольку она по привычке пила чай и кофе без сахара, у нее скопился небольшой запас. Вот и хорошо, если не возьмут деньгами, она отдаст сахар.

Внезапно эти размышления навели ее на страшную мысль. Деньги обесцениваются, многие говорят, что будет реформа. Но тогда она потеряет все, что заработала тяжким трудом за шесть месяцев службы! А ведь на эти деньги она собиралась начинать совместную жизнь с Ланским. Получается, что все ее труды пойдут прахом!.. Думать об этом было невыносимо… К счастью, мысль о завтрашней бане перевешивала все остальные.

Утром она собралась раньше всех. Ехать предстояло на телеге, влекомой саперской лошадью, еще более флегматичной, чем Стремительный.

Пожилой сапер вслух сомневался, что они доберутся благополучно, но Элеонора его не слушала. Положив свои вещи на телегу, она вернулась в особняк, чтобы поторопить Воинова. Оказывается, он не мог разыскать свой револьвер.

— Зачем вам в бане револьвер? — недоумевал Корф, помогавший ему в поисках. — Вы же никогда не носите оружия.

— Я ведь упаковывал его, правда? — Воинов с надеждой посмотрел на вошедшую Элеонору.

— Я и не знала, что у вас есть револьвер. Но зачем он вдруг вам понадобился?

— Я сопровождаю вас, Элеонора Сергеевна. И должен быть вооружен, если что.

— Но вы не остановите вашим револьвером банду революционеров, которой вы меня вчера пугали, — засмеялась девушка. — Правда, оружие поможет вам избавить меня от позора…

— Не шутите так! — Воинов и не думал разделить ее веселье.

Наконец револьвер нашелся, и они поехали. Сотрудники госпиталя провожали Элеонору так, будто она отправлялась не в баню, а в опасный поход.

До деревни добрались без приключений, всего за полтора часа, хоть сапер и предрекал, что они утонут в промоинах. Высадив пассажиров на окраине, он поехал дальше, пообещав забрать Элеонору и Воинова завтра на рассвете.

Первый дом на окраине стоял не возле дороги, как большинство домов в деревне, а в глубине сада. Но сейчас, ранней весной, когда деревья не были покрыты ни листвой, ни снегом, его было хорошо видно. Дом был большим, а окружающий пейзаж, с голыми мокрыми деревьями и низким серым небом, производил впечатление какой-то новорожденности. Интересно, кто живет здесь?

На громкий стук в калитку из дома вышла красивая черноволосая женщина и направилась к ним.

Поздоровавшись с Воиновым, она перевела взгляд на Элеонору. В этом взгляде читалось удивление.

— Марина, это моя сестра Элеонора, — сказал Воинов.

Марина подробнейшим образом оглядывала девушку. А Элеонора поняла, что, представив ее своей сестрой, Воинов не солгал, а всего лишь лукаво не уточнил, что это не степень родства, а профессиональная принадлежность.

Похоже, вид Элеоноры — обветренное лицо и торчавшие в разные стороны волосы — успокоил Марину. Ясно, что ни при каких обстоятельствах Элеонора не могла составить ей конкуренцию в борьбе за сердце мужчины.

— Проходите в дом, — улыбнулась она.

— Лучше сразу в баню. — Элеонора улыбнулась в ответ.

— Я топлю с утра, сейчас там самый жар. Не думаю, что женщина сможет его выдержать. А тебе, Костя, в самый раз. Так что иди первым, парься, а потом уж мы с Элеонорой пойдем.

Обращение к Воинову на ты и по имени многое сказало Элеоноре об этой женщине. Конечно, девушка предпочла бы мыться в бане одна. Но что делать, сейчас она не в том положении, чтобы диктовать условия…

Как только Константин Георгиевич скрылся в бане, женщины, так и не вошедшие в дом, услышали его восторженные вопли.

Марина зашла в баню и вышла оттуда с одеждой Воинова. Потом она принесла большой таз с мыльной водой и стала бросать туда Костины вещи.

— Давайте я помогу, — предложила Элеонора.

— Нет, детка, отдыхай. Завтра к утру все высохнет. Раздевайся и ты. Я заодно и твое простирну, пока он моется.