Мария Воронова - Здравствуй, сестра!

Лиза предпочла не спорить с мужем. У каждого свой вкус. Хотя она-то сама, очень скучая по Элеоноре, все же считала ее страшненькой. Впрочем, будь Элеонора красавицей, вряд ли Лиза относилась бы к ней так хорошо.

Лиза родила своего первенца, девочку, легко и быстро. Первые схватки она почувствовала около полудня, а к четырем часам все было уже позади. При родах присутствовал доктор Фрост, ему помогала Зинаида Ивановна.

Девочка родилась крупная, с черными волосиками на голове. Немного покричав, она взяла грудь и, насытившись, уснула.

Любуясь ее сморщенным личиком, Лиза пролежала в постели пару часов, с аппетитом съела легкий обед, принесенный Зинаидой Ивановной, и поднялась на ноги, чем ввергла тетку в настоящий шок. По ее представлениям, благородной женщине после родов полагалось лежать не меньше недели. Зинаида Ивановна хотела послать за доктором Фростом, чтобы он образумил неопытную мать, и Лиза еле отговорила ее. Легкий озноб, который она ощущала после родов, быстро прошел, и теперь ей было так хорошо, как никогда в жизни. Огромный живот, в последние месяцы делавший ее неуклюжей, исчез почти полностью, и она чувствовала себя красивой, сильной и молодой.

Она запретила прислуге сообщать мужу о появлении на свет дочки и сама спустилась встретить его.

— Здравствуй, дорогой, — произнесла она ласково, стоя в холле у входа в гостиную. — Приказать подавать обед?

Макс что-то неразборчиво буркнул в ответ и мимо нее направился к телефону.

Но все же что-то в облике жены показалось ему странным, и, подойдя к столику, на котором стоял телефон, он не снял трубку, а обернулся к Лизе и стал внимательно ее рассматривать. На его лице появилось озадаченное выражение.

— Ты как-то не так выглядишь, — наконец сказал он. — Что-то случилось?

— Случилось. — Не в силах сдержать торжествующей улыбки, Лиза подошла к мужу и обняла его за шею. — Хочешь посмотреть?

— Как посмотреть? — окончательно растерялся Макс. — А ты? Почему ты здесь? Лиза!

— Идем наверх, — сказала она. — Идем, и ты увидишь нашу дочь.

И тут Макс сделал то, чего она меньше всего от него ожидала, — очень осторожно поднял ее на руки и понес по лестнице.

В спальне он долго смотрел на сверток, ровно сопящий в колыбели, явно не в силах осознать, что это его дочь.

Вечером Макс говорил приехавшему поздравить его Ростоцкому:

— Мне рассказывали, какой это ужас — пережить роды собственной жены. Я даже и не рассчитывал, что мне так повезет. Лиза не доставила никому ни малейших хлопот. Вот это женщина, правда?

Положив возле Лизиного прибора бархатный футляр, внутри которого находилось бриллиантовое колье баснословной стоимости, он приказал подавать шампанское.

В России царь отрекся от престола, и теперь оттуда приходили все более странные и непонятные вести. Макс считал, что ему путь на родину заказан, а значит, его семье — Лизе и новорожденной дочке — тоже. Поэтому, говорил он, девочку надо назвать английским именем и с первых же дней пригласить к ней английскую бонну. Лиза с этим не соглашалась. Она не интересовалась политическими новостями и не могла поверить, что они не смогут всей семьей навестить ее родителей, когда захотят. И английское имя для девочки ее не устраивало.

После долгих споров малышку решено было крестить Ксенией, в честь бабушки. На крестины пришлось ехать в Лондон, где был православный приход. Крестными родителями стали граф Ростоцкий и Зинаида Ивановна. В качестве подарка крестной дочери Ростоцкий открыл на ее имя счет в банке и положил туда немалую сумму. Во время крестин девочка спокойно спала на руках графа и проснулась лишь когда запели «Верую».

Ксюша вообще была спокойным ребенком. По ночам она почти не просыпалась, да и днем плакала редко.

Лиза не могла налюбоваться на свое сокровище. Она сама кормила девочку грудью и не нуждалась ни в кормилице, ни в няне. К тому же Зинаида Ивановна всегда готова была прийти на помощь счастливой матери.

Лиза была абсолютно счастлива. Она поняла свое предназначение в жизни, и это было материнство. Чего еще ей желать? Даже отношения с Максом стали занимать ее гораздо меньше. Конечно, она ждала, когда пройдет месяц после родов и можно будет снова заняться с мужем любовью, но не собиралась омрачать себе жизнь никакой романтикой. Ей казалось противоестественным переживать из-за мужчины после рождения ребенка.

Маленькую Ксюшу она поселила в супружеской спальне, и вначале Макс, боясь младенческих криков, настоятельно требовал, чтобы Лиза взяла няню и отправила ребенка спать отдельно. Но счастливая мать этих требований не выполнила, и тогда Макс с недовольной миной перебрался в свою личную спальню, но через неделю объявил, что соскучился, и пришел обратно. Лиза приятно удивилась, ведь месяц после родов еще не истек, и делать в супружеской спальне Максу было особенно нечего.

А однажды она проснулась ночью, оттого что Ксюша заплакала. Открыв глаза, она увидела, что Макс ходит по спальне с девочкой на руках.

— Почему ты не разбудил меня? — Лиза быстро выскочила из постели. — Давай ее мне.

— Тихо, — прошептал Макс. — Она уже заснула, сейчас я положу ее в кроватку. И ты ложись.

— Кто бы мог подумать, что миллионер Макс Воронцов по ночам сам укачивает младенцев! — улыбнулась Лиза.

— Я для того и зарабатываю деньги, чтобы в свободное время делать то, что хочу. Заметь, как быстро она у меня угомонилась.

Они стояли над кроваткой и смотрели на спящую девочку.

— Ты во всем гений! — Лиза обняла мужа и прижалась к нему. — И вообще ты у меня чудо!

— Ого! — удивился Макс. — Ничего подобного я от тебя еще не слышал. Что это с тобой?

— Я просто подумала, — сказала Лиза, — что мы с тобой муж и жена. Нам вместе жить, вместе воспитывать Ксюшеньку и… других наших детей. Так лучше делать это в мире и согласии, правда?

— Ну разумеется. — Макс поцеловал ее в щеку и, улегшись в кровать, зевнул. — Давай спать, у меня завтра с самого утра дела в Лондоне.

Оказалось, что зима не длится вечно. Несмотря на глубокое убеждение Элеоноры в обратном.

Но происходило странное: то вдруг пахнет в лицо теплым ветром, то птицы запоют по-новому… Эти признаки позволяли Элеоноре надеяться, что она увидит весну.

Они приближались к весне с большими потерями. Погиб молодой доктор Куприянов, получивший на передовой осколочное ранение. Его успели привезти в госпиталь, Воинов даже успел прооперировать его, но Куприянов потерял слишком много крови.

Он умирал у Элеоноры на руках. Она говорила, что он обязательно поправится, а он знал, что умирает, но все равно не мог в это поверить.