Мария Воронова - Здравствуй, сестра!

— Спасибо, я сама, — улыбнулась Элеонора, — и не могу же я сидеть голой.

— Зачем голой? — Марина зашла в дом и через минуту вынесла большое лоскутное одеяло. — Снимай все, не стесняйся. Завернешься в одеяло. И вот, — она протянула Элеоноре кружку, — попей молока, ты, наверное, давно его не пробовала.

— Ох, если бы вы знали, как давно!

— Ну так и пей, молоко парное, мои дети каждый день пьют.

— У вас дети? — удивилась Элеонора. — Они здесь?

— Сейчас нет, — лукаво улыбнулась Марина, — я их отвела к знакомой, она неподалеку живет. Пей же молоко.

Она так и не дала Элеоноре выстирать хотя бы собственное белье. Действовала она быстро и ловко, Элеонора любовалась ею. Марине было, наверное, лет тридцать, как и Титовой. Она вообще напоминала Александру Ивановну: и статностью фигуры, и плавной расторопностью движений, и доброжелательным выражением лица. Марина была красива, Элеонора откровенно позавидовала ее точеному носу, нежной линии рта и пышным угольно-черным волосам. Конечно, Марине было далеко до Лизы Архангельской, но Элеонора и не собиралась их сравнивать.

Между делом Марина рассказала, что она родом из Москвы, ее отец держит там лавку. Десять лет назад она по большой любви вышла замуж за фельдшера и переехала сюда. О своем муже Марина говорила только хорошее, но уже два года назад он был призван на военную службу, и вестей от него она не имела. Теперь ей в одиночку приходилось поднимать троих детей-погодков, младшему из которых было пять лет.

— Но я не бедствую, — рассказывала Марина, — у меня две коровы, боровок, курочки, гуси, огород большой. Не голодаем. Сад у нас, я один раз даже в Питер яблоки на базар возила. Нет, мы живем хорошо, только вот Ивана с нами нет.

За разговорами прошел примерно час, Марина успела постирать одежду, а Элеонора — выпить пол-литра молока и замерзнуть, несмотря на одеяло. Потом из бани выскочил Воинов, завернутый в простыню, и с радостным гиканьем промчался в дом.

— Давай заходи, пока пар не вышел, — поторопила девушку Марина.

Это приглашение не надо было повторять дважды. Войдя в чистый предбанник, Элеонора скинула с себя одеяло и радостно устремилась в нагретую парную. Через несколько минут, согревшись, она поняла, что такое настоящее блаженство.

Вскоре в парной появилась голая Марина. Взглянув на нее, Элеонора ощутила зависть. Она сама, с ямой вместо живота, выпирающими костями таза и костлявыми коленями, не шла ни в какое сравнение с этой высокой и стройной женщиной.

«Скорее меня можно сравнить со Стремительным в период перебоя с фуражом», — грустно подумала девушка.

— Ну, давай париться! — весело предложила Марина.

Вооружившись веником и положив Элеонору на верхний полок, она принялась охаживать ее.

Элеонора с удовольствием позволила Марине хлестать себя, натирать солью и медом. Она наслаждалась новыми для себя ощущениями, но главное — впервые за долгое время ей не надо было контролировать ситуацию, обо всем заботилась Марина. Как приятно было просто лежать на деревянном полке в горячем пару, не думая о том, что может через минуту случиться и какие действия нужно будет предпринять!..

— Вот и славно, — наконец сказала Марина. — Теперь ополоснись и можешь одеваться. Я тебе приготовила кое-что из своей одежды.

В предбаннике Элеонора с удивлением посмотрела на яркую вышитую кофточку и синюю широкую юбку. Вещи были почти новыми.

— Надевай, не бойся, — засмеялась Марина, видя ее замешательство. — Я этого не ношу, солдатке нельзя так одеваться. Давай-ка я вытру тебе волосы и расчешу их как следует.

Она обращалась с Элеонорой, как с ребенком. Господи, как же это было приятно!..

Потом пошли в дом. Как и в бане, там тоже царила чистота. Элеонора не колеблясь развернула бы в большой комнате операционную. Комната была обставлена в городском стиле, имелось даже кресло-качалка, в котором сейчас дремал Воинов, укрытый клетчатым пледом — точно таким же, какой был у Петра Ивановича Архангельского на Знаменской.

— Просыпайся, сейчас кушать будем, — весело окликнула Воинова Марина.

Тот вскочил и уставился на Элеонору. Никогда раньше она не видела такого растерянного выражения на его лице. Девушка быстро оглядела себя, но, кажется, все в ее наряде было в порядке.

— Чем я так вас напугала? — спросила она.

— Что вы с собой сделали?! — воскликнул Воинов. — Какая вы стали красивая, это же чудо просто!

— Конечно, красивая, — засмеялась Марина. — А раньше ты не замечал?

Она стала накрывать на стол. Постелила хрустящую скатерть и начала доставать из буфета миски с едой. Вскоре на столе появились соленые огурчики, каждый размером не больше мизинца, моченая брусника, соленые грибы… Элеонора и Воинов с изумлением смотрели на эти роскошные угощения. А когда Марина выставила тарелку с тонко нарезанной бужениной, Элеонора подумала: уж не снится ли ей все это? Но тут хозяйка достала из печи чугунок с картошкой, от которой поднимался ароматный пар, чугунок с мясом и противень с пирожками. А в завершение вынула из буфета и водрузила в центре стола большую бутыль зеленого стекла.

Воинов застонал.

— Настоящая водка, — гордо сказала Марина. — Ну, прошу к столу.

Оголодавшие Элеонора и Воинов некоторое время ели молча. Девушка помнила, что наедаться нельзя, после долгого употребления солдатских каш и кулешей это может кончиться плохо, поэтому ела мало, смакуя каждый кусочек. Марина с Воиновым выпили, Элеонора тоже пригубила чуть-чуть водки, после чего в желудке разлилось блаженное тепло, а в голове приятно зашумело. Внезапно она подумала, что, наверное, Марина и Воинов мечтают поскорее остаться вдвоем, она лишняя в их компании. С грустью окинув взглядом остававшиеся на столе лакомства, она попросила хозяйку уложить ее спать.

Марина постелила ей в маленькой клетушке на втором этаже. Там было прохладно, и стоило только Элеоноре вытянуться на свежих простынях, как она моментально провалилась в сон — на всю ночь.

За окном было темно, когда хозяйка разбудила ее.

— Пора вставать. — Марина протягивала Элеоноре ее белье и одежду, все сухое и чистое. — А мои вещички ты тоже забери с собой, мне они ни к чему, а тебе, мало ли, пригодятся.

Садясь в постели, Элеонора с чувством поблагодарила ее. Она уже давно привыкла, просыпаясь, мгновенно приходить в себя.

— Одевайся, пойдем завтракать, еще время есть.

Воинов уже пил чай, умытый, одетый и довольный. У Элеоноры не было сомнений по поводу того, что происходило этой ночью между ним и Мариной. Но почему-то сейчас это не оскорбляло ее.

Вскоре она уже тряслась на телеге бок о бок с сапером. Воинов шел рядом. Теперь нагруженная лошадь уже не могла его выдержать. Конечно, как старший по званию, он мог бы сам сесть в телегу, заставив сапера идти пешком, но такое ему даже в голову не пришло. Элеонора невольно улыбнулась, подумав об этом.